– Что стряслось? – спросил он.

– Биржа ходуном ходит, – ответил компаньон. – Вот что стряслось. Погляди-ка. – Из кармана мокрой куртки, над которой поднимался парок, он вытащил измятую газету – «Бакхерстский страж». – Прочти эту заметку… Вот, о новой жиле на прииске Коннемара. Этих акций у нас, милый мой, хоть отбавляй. Мы могли бы все продать сегодня и получить кое-какую прибыль… Но я думаю, что мы не будем продавать.

Тем временем Эйб Дэртон старательно штудировал статью, водя по строчкам огромным указательным пальцем и бормоча что-то в светлые усы.

– Двести долларов за фунт, – сказал он, подняв взгляд на Босса. – Слушай, так ведь там у нас на каждого по сотне фунтов. Мы двадцать тысяч долларов огребём! С такими деньгами можно вернуться домой.

– Чушь! – ответил компаньон. – Не за жалкой парой тысяч фунтов мы сюда явились. Деньги нам сейчас прямо в руки плывут. Синклер-химик говорит, что жила богатейшая, каких он никогда в жизни не видел. Остановка лишь за тем, чтобы доставить сюда машину. К слову, много ты сегодня набрал?

Эйб извлёк из кармана маленькую деревянную коробочку и протянул приятелю. В ней находилась примерно чайная ложка чего-то похожего на песок и два металлических зёрнышка величиной с горошину. Босс Морган засмеялся и протянул коробочку назад.

– Такими темпами, Заморыш, не разбогатеешь, – заметил он. Тут разговор прервался, и оба компаньона сидели, слушая, как ветер воет и свистит, налетая на их маленькую хижину.

– Есть какие новости из Бакхерста? – спросил Эйб и начал раскладывать по тарелкам ужин.

– Ничего особенного, – отозвался компаньон. – Билл Рейд застрелил Косого Джо в лавке у Макфарлейна.

– Хм, – без особого интереса отозвался Эйб.

– В Рочдейле появились беглые каторжники. Говорят, собираются в наши края.

Эйб присвистнул, наливая в кружку виски.

– Ещё что-нибудь? – спросил он.

– Особенного ничего, если не считать, что темнокожие пошаливают на дороге у Нью-Стерлинга и что Синклер купил фортепьяно и собирается привезти из Мельбурна дочь; она поселится в его новом доме по ту сторону дороги. Как видишь, милый мой, нам теперь будет на кого посмотреть, – добавил он и энергично принялся за ужин. – Говорят, она красавица.

– Всё равно ей не сравниться с моей Сью, – решительно возразил Эйб.

Его приятель улыбнулся, взглянув на вопиюще яркую картинку. Вдруг он опустил нож и прислушался. Сквозь завывания ветра и шум дождя можно было различить какой-то тихий стук, явно не относящийся к силам природы.

– Что это?

– А чёрт его знает.

Компаньоны бросились к дверям и остановились на пороге, усиленно всматриваясь в темноту. Где-то далеко, на Бакхерстской дороге, они различили приближающийся к ним огонёк, а глухой мерный стук становился всё громче.

– Двухместная коляска, – сказал Эйб.

– Куда же она направляется?

– Не знаю. Наверно, к речке, будут искать брод.

– Какой брод, дружище, после этого дождя в самом мелком месте не меньше шести футов, а течение такое, что хоть водяную мельницу ставь.

Огонёк, внезапно вынырнувший из-за поворота дороги, был уже гораздо ближе. Слышался бешеный топот копыт, грохот колёс.

– Лошади понесли, вот жуть-то!

– Не позавидуешь бедняге-седоку.

В посёлке Гарвей царили суровые нравы: свои горести каждый расхлёбывал сам и мало сочувствовал бедам соседа. Молодые люди смотрели, как мечутся по виткам извилистой дороги фонари, испытывая главным образом любопытство.

– Если он не остановит их раньше, чем доберётся до брода, утонет как пить дать, – меланхолично сказал Эйб.

Внезапно шум дождя затих. Затих всего лишь на мгновение, но в этот краткий промежуток тишины ветер донёс до них отдалённый крик, услыхав который компаньоны с ужасом взглянули друг на друга, после чего как безумные помчались по крутому склону вниз, к дороге.

– Женщина, чтоб я пропал, – изумлённо охнул Эйб и перепрыгнул через открытый ствол шахты, утратив в спешке всякое благоразумие.

Морган был полегче и двигался живей. Он вскоре обогнал своего дюжего компаньона и уже через минуту, запыхавшийся, с непокрытой головой, стоял посредине размокшей дороги, в то время как его приятель всё ещё не одолел до конца спуск.

Коляска стремительно приближалась. Босс увидел в свете её фонарей тощую австралийскую лошадку; перепуганная рёвом бури и грохотом колёс, она неслась к крутому берегу ручья. Кучер, наверное, заметил впереди на дороге Босса Моргана, его бледное решительное лицо, завопил нечто невразумительное, предупреждая, и в последний раз отчаянно натянул вожжи. Дальше крик, божба, оглушительный треск, и Эйб, который был уже у самой дороги, увидел обезумевшую лошадь, взметнувшуюся на дыбы, и вцепившуюся в повод тонкую фигурку человека. Босс рассчитал всё точно – в своё время он был лучшим регбистом в университетской команде – и вцепился в повод мёртвой хваткой у самого мундштука. Лошадь яростно мотнула головой, и Босс шлёпнулся на грязную дорогу, но когда лошадь, торжествующе всхрапнув, хотела рвануть, не тут-то было – лежащий на дороге человек держал повод по-прежнему крепко.

– Держи её, Заморыш, – сказал он приятелю, который вихрем вылетел на дорогу и схватился за второй повод.

– Всё в порядке, дружище, теперь не уйдёт. – И лошадь, увидев, что у противника появилась подмога, притихла и стояла, вздрагивая. – Подымайся, Босс, теперь она уж присмирела.

Но Босс лежал в грязи, не поднимаясь, и даже застонал.

– Не могу, Заморыш. – По голосу судя, ему было очень больно. – Что-то со мной случилось, старина. Только не устраивай шума. Оглушило при падении. Помоги-ка мне встать.

Эйб встревоженно склонился над компаньоном. Он увидел его белое как мел лицо, услышал прерывистое дыхание.

– Не падай духом, старина, – сказал он. – Ого! Вот это номер!

Два последних восклицания вырвались у него внезапно и совершенно непроизвольно, и он в глубоком изумлении сделал несколько шагов назад. По ту сторону от лежащего на дороге человека, в слегка подсвеченной фонарём темноте, простодушному Эйбу явилось видение, прекраснее которого, как он был убеждён, не видел ещё ни один смертный. Человеку, который привык к грубым бородатым рожам старателей и ничего более привлекательного давно уже не видел, могло показаться, что красивое нежное личико, на которое упал его взгляд, принадлежит по меньшей мере ангелу. Эйб уставился на него недоумённо и благоговейно и даже на мгновение забыл о лежавшем на дороге друге.

– Ах, папочка! – взволнованно воскликнуло видение. – Он ранен… этот джентльмен ранен. – И грациозная фигурка в порыве трогательного сострадания склонилась над распростёртым телом Моргана.

– Ба, да ведь это Эйб Дэртон с компаньоном! – Возница подошёл ближе, и друзья узнали в нём мистера Джошуа Синклера, пробирщика. – Я вам очень благодарен, ребята, просто нет слов. Чёртова скотина закусила удила и понесла, так что ещё секунда, и мне пришлось бы выбросить Кэрри из коляски, рискуя её жизнью. Вот хорошо, – добавил он, видя, что Моргану удалось встать. – Ничего серьёзного, надеюсь?

– До хижины как-нибудь добреду, – сказал молодой человек, ухватившись для надёжности за плечо компаньона. – Каким образом вы собираетесь доставить мисс Синклер домой?

– О, мы пойдём пешком, – оживлённо ответила юная леди – её страх прошёл без следа.

– Можно поехать и в коляске, только вдоль берега в объезд, – сказал её отец. – Лошадь напугалась и, надеюсь, теперь будет вести себя смирно, так что можешь не бояться, Кэрри. Буду рад вас видеть в нашем доме, вас обоих. Я думаю, никто из нас не забудет эту ночь.

Мисс Кэрри не сказала ничего, но полный благодарности застенчивый взгляд из-под длинных ресниц привёл честного Эйба в такой восторг, что он с радостью бросился бы усмирять взбесившийся локомотив.

Все громко и сердечно прокричали «Доброй ночи!», хлопнул кнут, и коляска скрылась в темноте.

– А ты мне, папа, говорил, что эти люди скверные и грубые, – произнесла мисс Кэрри Синклер после долгого молчания, когда два тёмных силуэта растаяли вдали, а коляска, катившаяся вдоль берега, уже порядком удалилась от места происшествия. – Мне так не показалось. По-моему, они очень милые.