— Моего тоже, — подхватил другой с покрасневшим лицом. — Благодарю Gott, что они выгнали нас из этой адской дыры.

— Социалисты, — сказал Шефер.

— Социалисты? Я вам покажу социалиста!

Друзья чикагца удержали его.

Шефер не обратил на это внимания.

— Нас осаждают Англия и английские лакеи.

Арнольд Беннет вскочил, принял бойцовскую стойку и сказал:

— Мне не нравится ваш тон, сэр.

Половина обзорного вагона теперь была на ногах, все кричали и жестикулировали. Исаак Белл взглянул на Райкера. Тот ответил взглядом, в котором светилась улыбка.

— Полагаю, я ответил на ваш вопрос, мистер Белл. Доброй ночи, сэр. Пойду спать, пока не началась драка.

Прежде чем он успел встать, Шефер закричал:

— Осаждены снаружи, а изнутри нас предают социалисты и евреи!

Исаак Белл холодно посмотрел на Шефера. Немец отступил, пробормотав:

— Подождите. Покончив с нами, они примутся за вас.

Исаак Белл набрал побольше воздуха, напомнил себе, зачем он в этом поезде, и сказал голосом, который услышали во всех уголках вагона:

— После того как адмирал Мэхэн доказал, что миром правят морские державы, он сказал одному фанатику слова, которыми я всегда восхищаюсь: «Иисус Христос был евреем. Для меня этого достаточно».

Крики прекратились. Кто-то рассмеялся. Кто-то другой заметил: «Отлично сказано. Для меня этого достаточно», — и все в вагоне рассмеялись.

Шефер щелкнул каблуками.

— Спокойной ночи, господа.

Райкер смотрел, как кавалерист подходит к ближайшему официанту и требует шнапса.

— На мгновение мне показалось, — негромко сказал он, — что вы собираетесь уложить герра Шефера.

Белл посмотрел на продавца драгоценных камней.

— Вы все замечаете, мистер Райкер.

— Я вам говорил. Отец научил меня всем деловым хитростям. Что вас так вывело из себя?

— Я не терплю ненависти.

Райкер пожал плечами.

— Отвечаю на ваш вопрос — правдиво: Европа хочет войны. Монархисты, демократы, торговцы, военные и моряки — все они слишком долго жили в мире, чтобы знать, что такое война.

— На мой взгляд, это слишком цинично, — сказал Белл. Райкер улыбнулся.

— Я не циник. Я реалист.

— А как же разумные деловые люди, о которых вы говорили?

— Одни видят в войне выгоду. А других просто не станут слушать.

Шпион наблюдал, как Белл следит за «подозреваемыми». «Детектив не может знать, в этом ли я вагоне.

Или сплю ли я в своей постели.

Или вообще на поезде ли я.

Не знает он и того, кто в этом поезде — мои люди. Поспите немного, мистер Белл. Сон вам понадобится. Утром вас ждут дурные вести».

— Ваша икра сельди и яичница-болтунья, мистер Белл, — объявил официант с широкой улыбкой, которая тут же исчезла, когда он увидел, что выражение приятного ожидания на лице Белла сменяется гневом. За два часа до места назначения «Твентис сенчури лимитед» принял чикагские утренние газеты, оставленные идущим на восток экспрессом. Пассажиров за завтраком на каждом месте ждали свежие сложенные экземпляры.

Ньюпорт, Род-Айленд, 15 мая. Взрыв, повлекший за собой смерть и разрушения, произошел на морской торпедной станции в Ньюпорте. Убиты два морских офицера и разрушена производственная линия.

Исаак Белл был ошеломлен. Неужели он пошел не по тому следу?

— Доброе утро, Белл! Вы не прикоснулись к своей икре. Она испортилась?

— Доброе утро, Райкер. Нет, пахнет хорошо. Дурные новости в газетах.

Райкер сел и развернул свою газету.

— Боже! В чем причина?

— Здесь не говорится. Прошу прощения.

Белл вернулся в свое купе.

Если это не несчастный случай, а саботаж, тогда сеть шпиона так же обширна, как опасна. За одни сутки эта сеть уничтожила предателя в Вашингтоне, убила детектива, шедшего по следу в Нью-Йорке, и устроила взрыв на тщательно охраняемой морской станции на побережье Род-Айленда.

Через несколько минут после того, как «Твентис сенчури лимитед» пришел в Чикаго, Белл устроил временный штаб в багажном помещении вокзала Ласаль. Детективы Ван Дорна из конторы в Палмер-Хаус уже взяли вокзал под наблюдение. И теперь следили за расходящимися подозреваемыми.

Ларри Розания сразу исчез. Об этом смущенно докладывал чикагский ветеран-детектив, когда в помещение вбежал другой.

— Исаак! Старик приказал позвонить по закрытой линии из кабинета начальника станции. И, кроме вас, там никого не должно быть.

Белл так и поступил.

Ван Дорн спросил:

— Вы один?

— Да, сэр. Был ли среди погибших офицеров Рон Уиллер?

— Нет.

Белл с облегчением вздохнул.

— Уиллер улизнул, чтобы провести ночь с женщиной. Не сделай он этого, тоже был бы мертв. Убиты два его человека.

— Слава богу, что не он. Капитан Фальконер говорит, он незаменим.

— Ну, есть еще кое-что незаменимое, — проворчал Ван Дорн. Шестьсот миль медного телефонного кабеля между Чикаго и Вашингтоном не ослабили грохот его гнева. — Этого нет в газетах и не будет — вы по-прежнему один, Исаак?

— Да, сэр.

— Слушайте. Флот получил страшный удар. От взрыва начался пожар. Огонь уничтожил весь арсенал экспериментальных электрических торпед, ввезенных из Англии. Люди Уиллера, по-видимому, заметно увеличили их дальность и точность попадания. Еще важнее — гораздо важнее — то, что люди Уиллера придумали, как снабжать боеголовки торпед динамитом. Мне об этом сегодня утром рассказал морской министр. Он в отчаянии. Грозит подать президенту прошение об отставке. Очевидно, ТНТ десятикратно увеличил бы силу взрыва американских торпед под водой.

— Можно ли считать, что это не был несчастный случай?

— Приходится, — ответил Ван Дорн. — И хотя официально свои установки стережет сам флот, здесь очень разочарованы службой личной безопасности «Агентства Ван Дорна».

Исаак Белл ничего не сказал.

— Мне не нужно объяснять последствия недовольства правительства независимо от того, виновны мы или нет, — продолжал Ван Дорн. — И я не понимаю, что вы делаете в Чикаго, когда шпион наносит удар в Ньюпорте.

На этот раз от ответа было не уйти, и Белл сказал:

— Великий белый флот вот-вот придет в Сан-Франциско. Скалли следил за шпионом или его агентами, направлявшимися в Сан-Франциско. Благодаря Скалли я скорее всего держу шпиона на мушке.

— Что, по-вашему, он собирается делать?

— Пока не знаю. Но это должно быть связано с флотом, и я намерен остановить его, прежде чем он что-нибудь предпримет.

Ван Дорн молчал целую минуту. Белл тоже молчал. Наконец босс произнес:

— Надеюсь, вы знаете, что делаете, Исаак.

— Он не уложит багаж и не отправится восвояси после Ньюпорта. Он нанесет новый удар по флоту.

Ван Дорн сказал:

— Хорошо. Я предупрежу Бронсона в Сан-Франциско.

— Я уже предупредил его.

Он вернулся в багажное помещение. Ван дорны доложили, что герр Шефер и китайцы вместе с Арнольдом Беннетом перешли в «Оверленд лимитед» до Сан-Франциско, как и было указано в их билетах.

— Их поезд отходит, Исаак. Если хотите отправиться с ними, вам пора.

— Иду.

Две сильные лошади тащили фургон со льдом; фургон был снабжен пружинными подвесками и пневматическими шинами вместо твердой резины, что делало необычайно плавной поездку по мощенным булыжником улицам Ньюпорта, спускающимся к воде. В тусклом свете редких газовых фонарей никто не заметил, что возчик, не отпускающий ручку тормоза, слишком слабый: щуплая мальчишеская фигура не годилась для перетаскивания стофунтовых глыб льда на корабль. И если кто-то посчитал странным, что возчик мягким сопрано напевает: