Райкер снял перчатки, переложил трость в левую руку и подал правую.

— Добрый день, сэр. Как вы только что слышали, меня зовут Эрхард Райкер.

— Исаак Белл.

Они обменялись рукопожатиями. Хватка у Райкера оказалась сильной, рука твердой.

— Если окажете мне честь, я бы подобрал прекрасный камень для вашей невесты. Какого цвета глаза у дамы?

— Морской зелени.

— А волосы?

— Светлые. Светлые, как солома.

— В вашей улыбке я вижу ее красоту.

— Умножьте на десять.

Райкер поклонился на английский манер.

— В таком случае я найду вам камень, который будет почти равен ее красоте.

— Спасибо, — сказал Белл. — Вы очень любезны. Мы с вами раньше не встречались? Ваше лицо кажется мне знакомым.

— Нас не представили друг другу, — ответил Райкер. — Но я тоже вас узнаю. Думаю, это было в Камдене, в Нью-Джерси, в начале этой недели.

— На спуске броненосца «Мичиган»! Конечно. Теперь я вспомнил. Вы передали владельцу верфи подарок, а тот вручил его девушке, давшей кораблю имя.

— Я представлял своего клиента из Ньюарка, он украсил подвеску моими камнями.

— Какое удивительное совпадение! — воскликнул Соломон Барлоу.

— Два совпадения, — поправил его Исаак Белл. — Во-первых, мистер Райкер появился, когда я искал особенный камень. А во-вторых, мы оба были на спуске корабля в Камдене в прошлый понедельник.

— Это словно написано звездами! — рассмеялся Райкер. — Или следовало сказать бриллиантами? Ибо что такое бриллианты, как не звезды соразмерные человеку? Я немедленно начинаю искать! Свяжитесь со мной не мешкая, мистер Белл. В Нью-Йорке я останавливаюсь в «Уолдорф-Астории». А когда путешествую, отель пересылает мне письма.

— А меня вы можете найти в «Йельском клубе».

И они обменялись карточками.

Каждый ван дорн, от ученика до старшего дознавателя, с самого первого дня усваивает истину, что совпадения доказывают виновность, если не установлена невиновность. Белл попросил аналитический отдел присмотреться к импортерам драгоценных камней «Райкер и Райкер». Потом отдал свой фотоаппарат, попросил напечатать снимки и немедленно доставить ему, а после пошел в вестибюль подвального этажа, где размещался тихий, слабо освещенный бар.

Эббингтон-Уэстлейк пришел первым — явный признак того, что угроза явиться в британское посольство его испугала.

Белл счел сейчас более мягкий подход более выгодным, и сказал:

— Спасибо что пришли.

И сразу понял: это ошибка. Эббингтон-Уэстлейк величественно раздулся и выпалил:

— Не помню, чтобы у меня был выбор.

— Будь я правительственным агентом, — ответил Белл, — ваши снимки привели бы к аресту.

— Никто не может меня арестовать. У меня дипломатический иммунитет.

— А дипломатический иммунитет избавит вас от неприятностей с вашими начальниками в Лондоне?

Эббингтон-Уэстлейк плотно сжал губы.

— Конечно, не избавит, — продолжал Белл. — Я не правительственный агент, но я точно знаю, где их найти. А ведь меньше всего вы хотите, чтобы ваши соперники из Министерства иностранных дел узнали, что вас поймали с поличным.

— Послушайте, старина, давайте без недоговоренностей.

— С чем вы пришли?

— Прошу прощения? — попытался выиграть время Эббингтон-Уэстлейк.

— С чем вы пришли? Назовите имя. Иностранного шпиона, которого я мог бы арестовать вместо вас.

— Старина, вы чрезвычайно переоцениваете мою влиятельность. Не знаю, кого бы я мог вам назвать.

— А вы чрезвычайно переоцениваете мое терпение. — Белл вопросительно осмотрелся. За соседними темными столиками выпивали пары. Несколько мужчин стояли у стойки. Белл сказал: — Видите джентльмена справа? Того, в котелке?

— И что же?

— Секретная служба. Пригласить его к нам?

Англичанин облизнул губы.

— Ладно, Белл. Расскажу, что смогу. Но предупреждаю: это очень немного.

— Начинайте с малого, — холодно сказал Белл. — Оттуда двинемся дальше.

— Хорошо, хорошо.

Он снова облизнул губы и огляделся. Белл заподозрил, что сейчас он начнет лгать. Он позволил англичанину говорить, не перебивая его. Ввязавшись в разговор, он станет более уязвим.

— Есть один француз по имени Кольбер, — начал Эббингтон-Уэстлейк. — Он торгует оружием.

— Кольбер, говорите?

Да благословит бог аналитический отдел.

— Рэмон Кольбер. Торговля оружием вряд ли выгодна, в действительности это прикрытие для более зловещих дел… Вам знакома подводная лодка Холланда?

Белл кивнул. Подробности ему рассказал Фальконер, и Белл взял у него книгу.

Морской атташе продолжал свой рассказ, и Белл чувствовал все более глубокое восхищение — восхищение хладнокровием Эббингтона-Уэстлейка. Перед угрозой разоблачения он использовал эту угрозу как возможность уничтожить человека, шантажировавшего его жену. Он какое-то время говорил об украденных чертежах судостроителя и об особом гирокомпасе, способном прокладывать курс лодки под водой. Белл позволял ему говорить, пока не появился ученик их агентства и не протянул ему большой конверт. Белл с одобрением отметил, что парень не подходил, пока Белл ему не кивнул, а передав конверт, ушел, не сказав ни слова.

— Пока мы разговариваем, Кольбер плывет в Нью-Йорк на почтовом судне компании «Женераль трансатлантик». Можете взять его, как только корабль подойдет к сорок второму причалу. Понятно?

Белл раскрыл конверт и принялся перелистывать вынутые из него бумаги.

Эббингтон-Уэстлейк ядовито спросил:

— Я вам наскучил, мистер Белл?

— Вовсе нет, коммандер. Не могу припомнить более восхитительной выдумки.

— Выдумки? Послушайте…

Белл передал через стол снимок.

— На этом снимке вы, леди Фиона и Бруклинская военная верфь… осторожней, снимок еще мокрый.

Англичанин тяжело вздохнул.

— Вы ясно даете понять, что я в ваших руках.

— Кто такой Ямамото Кента?

Белл рассчитывал на то, что, подобно грабителям банков и мошенникам, шпионы в международной военно-морской гонке знают своих соперников и других участников. Он увидел, что так и есть. Даже в полутьме бара было заметно, как блеснули глаза Эббингтона-Уэстлейка, когда тот неожиданно понял, в какое положение попал.

— Осторожней! — предупредил Белл. — Стоит мне услышать хоть тень вымысла, и эта фотография немедленно отправится к джентльмену из секретной службы, а копия — в английское посольство и военно-морскую разведку США. Мы поняли друг друга?

— Да.

— Что вы о нем знаете?

— Ямамото Кента — тщательно маскирующийся японский шпион. Занимается этим целую вечность. Он — номер один в обществе «Черный океан», которое защищает интересы Японии за рубежом. Главный организатор проникновения японцев в русский Азиатский флот и главная причина того, что японцы сейчас в Порт-Артуре. После войны он перебрался в Европу и высмеял попытки англичан и французов сохранить в тайне работу над их кораблями. Он знает о Круппе больше кайзера, а о корабле его величества «Дредноут» больше его капитана.

— Что он делает здесь?

— Не знаю.

— Коммандер, — предостерегающе сказал Белл.

— Не знаю. Клянусь, что не знаю. Но скажу вам одно.

— Лучше что-нибудь интересное.

— Интересное, — уверенно ответил Эббингтон-Уэстлейк. — Очень интересное, потому что шпиону уровня Ямамото совершенно бессмысленно орудовать здесь, в Соединенных Штатах.

— Почему?

— Японцы не хотят воевать с вами. Пока не хотят. Они не готовы. Хотя знают, что вы, американцы, тоже не готовы. Не нужно быть морским гением, чтобы понять, что Великий белый флот — это большой розыгрыш. Но японцы отлично знают, что их собственный флот не готов и не будет готов еще много-много лет.

— Тогда зачем Ямамото сюда явился?

— Подозреваю, что Ямамото ведет какую-то двойную игру.

Белл посмотрел на англичанина. Его удивление было совершенно искренним.

— Что вы хотите сказать?

— Ямамото работает на кого-то другого.