Неосознанно я нарисовала себя, прогуливающейся по булыжной улочке вместе с Сэмом. Я провела пальцем по линиям, и графит смазался.

Я часто замечаю, что фантазирую о чем-то подобном — что мы с Сэмом больше не привязаны к лаборатории. Росчерком карандаша я с легкостью освобождаю нас обоих.

Что выбрал бы Сэм, будь у него возможность распоряжаться своей жизнью? Хотел ли он этого — стать идеальным солдатом и служить своей стране?

И чего он хочет сейчас, если даже не может вспомнить, как сюда попал?

Я взяла журнал и спустилась вниз. На цыпочках, чтобы не разбудить отца, прошла мимо гостиной в подвал. Я ввела код, и дверь в лабораторию открылась.

Было около десяти, и свет в комнатах мальчиков не горел. У входа в прихожую я занервничала. Журнал вдруг отяжелел в руках, и я повернулась, собираясь уйти.

Сзади зажегся свет, и я развернулась.

Сэм стоял у стеклянной двери, босиком, без рубашки, в своих потрепанных серых штанах.

— Привет, Анна, — сказал он как-то неуверенно, глухо.

Его плечи поникли. Когда я сделала шаг ему навстречу, он почесал подбородок и уставился в пол.

Он что… испытывает неловкость?

— Привет.

— Слушай, извини, что так вышло. Я не хотел тебя обидеть.

Я скрестила руки, помяв журнал.

— Ничего страшного.

Сэм кивнул, затем указал на журнал.

— Что это?

Я протянула его, не понимая, зачем вообще сюда спустилась.

— Ну просто… я подумала, что у тебя даже постеров на стене нет.

Он нахмурился.

— И ты пришла сюда, беспокоясь о моих стенах?

— Да. — Закусив губу, я мельком глянула в комнаты ребят, ожидая, что они проснуться, и в то же время надеясь, что этого не произойдет. — Почему ты на них ничего не повесишь?

— Не знаю. Не вижу в этом смысла.

Я шагнула к нему.

— Если бы ты мог поехать куда угодно, то куда бы отправился?

Он перевел взгляд с журнала на меня.

— О чем ты?

— Просто ответь на вопрос.

Я хотела знать о Сэме все. Хотела, чтобы он доверил мне свои секреты. Мне хотелось знать хоть что-то, пусть он и не помнил своей жизни до лаборатории.

— Мне нравится вода.

— Океан?

— Без разницы.

Я показала ему журнал. На обложке был тропический остров.

— Такой? — Я пролистала журнал до разворота с океаном. Вырвав постер, сунула его в люк. — Возьми.

— Зачем?

— Помечтай, — пожала я плечами.

Сэм взял страницы и внимательно их осмотрел. После мучительно долгой паузы он спросил:

— У тебя есть скотч?

Я покопалась в своем столе и, вытащив рулон упаковочной ленты, просунула его в люк.

— А куда бы ты поехала, если бы могла? — спросил Сэм.

Я хотела много чего сделать и много чего увидеть, но что конкретно — не знала. Засунув руки в карманы джинсов, я подумала об итальянской глубинке, которую нарисовала.

— В Европу, наверное.

— А где мы сейчас?

— То есть… ты не знаешь? — Мы никогда об этом не говорили. Я думала, он знает. — Трэгер Крик, Нью-Йорк. Маленький городок. Место, где все друг друга знают.

— В моих файлах написано, откуда я?

Я пыталась смотреть куда угодно, только не на его голый торс. Он был выше меня дюймов на семь, так что смотреть ему в глаза было трудно.

— В тех, что я читала — нет, но есть другие, наверху.

— Ты не могла бы посмотреть? Может, детали прошлой жизни помогут восстановить память.

Прошлой зимой я пыталась пробраться к шкафчикам наверху, но отец поймал меня. Я никогда не видела его таким взбешенным, как в тот раз. Он не был настолько зол даже тогда, когда я прокралась в лабораторию. С тех пор я не решалась сделать это снова.

Но теперь все изменилось. Во-первых, у меня было разрешение на посещение лаборатории, а значит, я могла читать файлы, так? А во-вторых… ну, меня все-таки Сэм попросил.

— Окей, я посмотрю.

— Спасибо.

Он расправил плечи. От недавней неловкости не осталось и следа.

Я заправила прядку волос за ухо.

— Ну… мне, наверное, пора. Закончим завтра ту партию в шахматы?

— Конечно. Спокойной ночи, Анна.

— Спокойной ночи.

Оглянувшись, я заметила, что Сэм, сидя за столом, рассматривает страницы журнала. Мне вспомнилось, как неловко он извинялся, и я не смогла сдержать улыбку.

— Ах да, кстати, — сказала я, прежде чем набрать код и уйти, — завтра приезжает Коннор… так что… я подумала, ты должен знать.

Он помрачнел.

— Спасибо за предупреждение. Терпеть не могу его внезапные визиты.

— Я тоже.

Код для входа в лабораторию был 17-25-20. Семнадцатое — это мамин день рождения, двадцать пятое — годовщина их свадьбы, а десять — октябрь, месяц, в который они поженились. Отец, будучи весьма предсказуем, установил код к шкафчику с файлами в кабинете 10-17-25. Я угадала с четвертой попытки.

Когда дверца распахнулась, скрипнув замками, я замерла, прислушиваясь. Но в доме стояла тишина, если не считать тиканья часов над папиным камином.

Я нашла файлы Сэма во втором ящике — пять обычных зеленых папок, в каждой из которых находились желтые ванильные папки поменьше. Я вытащила две самые дальние и села в кресло.

В первой папке не было ничего интересного, только основные данные и графики, и я перешла к следующей. Вот там-то я и нашла крохи информации из жизни Сэма в начале проекта.

На простой бумаге незнакомым, еле разборчивым почерком, были сделаны записи:

"Сэм проявляет крайнюю агрессию ко всем участникам проекта".

И далее: "Сэм быстро вписался в роль лидера. Другие без колебаний ему подчинились. Нужно вычленить это качество, чтобы воссоздать в будущих группах".

Я бегло пролистала еще несколько страниц, но кое-что привлекло мое внимание, и я остановилась.

"Сэм снова сбежал. Сигнал тревоги послан всем соответствующим каналам. Может конспирироваться как Сэмюэль Истлок. Сэмюэль Кавар. Сэмюэль Бентли".

Сэм сбегал? Но зачем? И не один раз?

Очевидно, его отношения с Подразделением простирались дальше, чем я думала. Чувствуя, что почти нашла то, что искала, я просмотрела стопку документов в поисках названия города, чего-то конкретного, о чем могла ему сообщить.

"Сэм с группой обнаружены в Порту. Стерты. Операция АЛЬФА скоро начнется".

Порт… Сэм сказал, что ему нравится вода. Но что это за операция?

Я все читала, читала, но спустя две папки не нашла ничего, кроме новых вопросов. Я потянулась за следующей папкой, когда в гостиной послышался скрип дивана.

Отец.

Поспешно собрав файлы, я собиралась положить их на место, но случайно выдвинула нижний ящик. В глаза бросилась папка с пометкой.

Там было написано: О'БРАЙЕН.

Папа кашлянул.

Я положила папку Сэма в нужный ящик и убедилась, что заперла его. На цыпочках поднявшись на второй этаж, я наконец-то выдохнула.

Папа никогда не заходил ко мне ночью, но все же я поспешила надеть пижаму и лечь в постель. Простынь была холодной. Я долго пялилась в потолок, не в силах перестать думать о папке Сэма.

Зачем Сэму нужна моя помощь? Почему отец не помог ему восстановить воспоминания?

Может, Подразделение не хочет, чтобы Сэм что-то вспомнил? Если так, то я нарушила протокол.

Я не хотела идти против отца, но Сэм имел право знать свое прошлое.

Я завела будильник на шесть утра в надежде попасть в лабораторию раньше отца, но, должно быть, неосознанно выключила его, поскольку проснулась в начале девятого. Отец уже был в лаборатории, когда я спустилась. Отчасти я испытала облегчение. Я все еще не знала, что стоит рассказать Сэму, а о чем лучше умолчать.

В животе урчало, и я закинула пару кусков хлеба в тостер. Достав несколько таблеток ибупрофена, я помассажировала мышцы на спине. Недостаток сна явно не шел мне на пользу, а мои занятия по единоборству начинались уже через пару дней. Я занималась уже несколько лет, и инструктор меня ничуть не щадил.