Я быстро схватила со своего стола ручку и написала ответ.

"Да. А что? Он что-нибудь сказал?"

Я прижала записку к стеклу, и Трев ее прочитал. Он написал ответ и показал мне.

"Он ведет себя странно. Утром поцапался с Ником после того, как тот сказал что-то про тебя и печенье. И спит он все меньше и меньше.

С ним что-то происходит".

Моя следующая записка гласила:

"Не знаю, я за ним послежу".

— Я в тебя верю, — сказал Трев с понимающей улыбкой.

Ухмыльнувшись, я проигнорировала его комментарий и скомкала бумагу.

— Есть пожелания, какую книгу принести?

— Что-нибудь про Авраама Линкольна?

— Я посмотрю.

Я направилась к комнате Сэма. Он любил плотненько поесть, поэтому печенье не сильно его привлекало, но все же я замедлила темп. Он все еще сидел за столом, сгорбив спину, погруженный в чтение. "Технологии двадцать первого века". Я достала ее специально для него.

На полке над его головой были и другие книги, в основном — энциклопедии. Комната Сэма была аккуратной, опрятной, и пустой.

Он поднял взгляд, когда я подошла.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — улыбнулась я.

И все.

Комната Ника была последней. Мы с ним никогда не ладили. На самом деле однажды он сказал, что терпеть меня не может. Насколько я помню, я никогда не обижала его, но если обидела, то Ник не из тех, кто легко об этом забудет.

Я сунула несколько печений в люк.

— Есть пожелания? Я пойду в магазин на этой неделе. Свежий выпуск "Car & Driver"? Шампунь не кончился?

Ему нравился особый — с авокадо и маслом ши. Я заказывала его за собственные деньги по интернету, на сайте, где продаются товары только с натуральными компонентами. Но его это не волновало.

— Может, камень, рога подточить? — пробормотала я, не дождавшись ответа.

— А как насчет рюмки водки? — спросил он, когда я была уже на полпути к столу.

Проигнорировав его, я упала в кресло, жуя экстра-шоколадное печенье. Как и моя мама, я любила все экстра-сладкое. Хоть в чем-то мы с ней были схожи.

В этом, и в том, что у нее тоже были карие глаза. Свободной рукой я держала пред собой вчерашний график, искоса поглядывая на парней. Ник лежал на кровати, закинув ногу на ногу, жевал печенье и смотрел ТВ-шоу про волков.

Сэм продолжал читать. Трев беседовал с Касом о разнице между обычным и белым шоколадом. Казалось, стена совсем не мешает их разговору.

Несмотря на все мои бесконечные расспросы, папа не сказал мне, в чем суть проекта. После того, как я наша лабораторию, моя голова была забита лишь мыслями о ней. Что четыре парня делают в нашем подвале? Где их родители?

Как давно они тут? Отец точно знал, сколько информации нужно дать, чтобы удовлетворить моё любопытство и чтобы я помалкивала. Конечно, я знала о Подразделении, но суть проекта все еще не была мне ясна.

Отец сказал, что я должна доверять ему, что он знает, что делает, как и Подразделение. Это все для общего блага.

Наша работа заключалась в том, чтобы наблюдать, записывать данные и выполнять необходимые процедуры. Отец, возможно, был немного небрежен в сфере моего воспитания, но он был хорошим человеком, верил в нашу работу и в Подразделение. И я верила.

Думаю, что Подразделение, скорее всего, финансируется правительством. Отец одержим войнами и внешними конфликтами. Мое последнее предположение — из парней делают супер-солдат. Миру нужно больше героев.

Когда Ник доел печенье, я подготовила лоток для взятия крови. Я дважды проверила каждую подставку. Три пробирки. Одна новая игла. Резиновый ремень. Бинты. Проспиртованные тампоны. Все на месте.

Каждую вторую среду я должна была брать у Ника кровь, и каждый раз он пугал меня. Я бы лучше взяла кровь у горного льва. Если из Ника делают героя, сомневаюсь, что ему место в этом проекте.

Я попыталась избавиться от страха, когда приблизилась к его комнате.

— Ты готов?

— А не все ли равно?

Я хотела съязвить в ответ, но сдержалась. Нужно побыстрее покончить с этим.

У отца было три правила, касающиеся лаборатории, которым я должна была следовать без вопросов. Правило номер один: "Не входить в комнаты парней, когда они бодрствуют". Правило номер два: "Пустить усыпляющий газ и ждать, когда объект вырубится". Правило номер три: "Подождать четыре минуты".

Парни тоже знали правила.

Но Ник их ненавидел.

— Не мог бы ты лечь? — спросила я.

Он ухмыльнулся.

— Ложись, Ник.

Он ощерился, но просьбу выполнил.

За спиной зазвонил мобильный телефон отца.

— Я должен ответить. Ничего, если я отойду?

Я не стала говорить отцу, что боюсь Ника. Он мог подумать, что я не справляюсь. Поэтому, кивнув, сказала:

— Конечно.

Прижав телефон к уху, отец удалился.

Ник, наконец, улегся, и я подхватила лоток.

— Сейчас начнется, — предупредила я перед тем, как нажать кнопку #4 на панели управления. Двойные вентили в потолке его комнаты открылись, и из них повалил белый дым.

Он успел сказать:

— От этого дерьма у меня голова болит, — прежде чем газ добрался до него. Его глаза закрылись. Мускулистое тело полностью расслабилось.

Я посмотрела на секундомер, свисающий на вытяжном шнуре с моей шеи. Не каждому человеку под силу задержать дыхание на четыре минуты. Отец был на девяносто процентов уверен, что парни тоже не могут этого сделать, и что они, скорее всего, не будут представлять никакой опасности, но десять процентов для меня — слишком большой риск.

Через четыре минуты я нажала на кнопку, чтобы изменить направление вентилей, и газ был высосан обратно. Я набрала код входа в комнату Ника. Часть стены выдвинулась вперед и скользнула в сторону. Едкий запах газа еще витал в воздухе, когда я поставила свой поднос на пол и села рядом с Ником на кровать.

Было странно видеть его таким расслабленным. Он казался почти уязвимым. Постоянная хмурость сошла, и черты его лица смягчились. Темные волосы завивались вокруг ушей. Не будь он вечно таким бешеным, казался бы даже красивым.

Найдя хорошую вену, я незамедлительно наполнила три пробирки и уже собралась уходить, когда зацепилась взглядом за полоску обнаженной кожи под кромкой его рубашки.

Я бросила взгляд на секундомер. Через полторы минуты эффект от газа начнет смягчаться. Поставив лоток на пол, я подняла край рубашки Ника.

На его коже выделялся бледный шрам. Рубец был старым, но его форма заставила меня замереть. Этот шрам был похож на букву "E", и я подумала об "R" на груди Сэма. Почему я раньше его не замечала?

Потому что никогда не смотрела на Ника.

— Время на исходе, — крикнул через две комнаты Трев.

Веки Ника задрожали, пальцы сжались в кулаки.

Моё сердце упало. Я схватила поднос и сделала шаг к двери, когда Ник попытался схватить мою руку. Его пальцы скользнули по моему локтю, но он все еще был вялым от газа и промахнулся. Я хлопнула по кнопке управления, и стена скользнула назад как раз вовремя — Ник бросился за мной. Его синие глаза встретились с моими, и он снова набычился.

Я была до смерти напугана, но старалась не поддаваться страху. Ни у кого я не видела таких синих глаз, как у Ника. Они были цвета неба, когда ночь встречается с днем. И из-за этой синевы Ник казался более зрелым и более опасным.

— В следующий раз, — сказал он, — просто делай свою работу и нихера не прикасайся ко мне, если хочешь жить.

— Николас, прекрати, — рявкнул Сэм.

Я перехватила его взгляд. Он стоял, прижав ладони к стеклу, словно собирался разбить его, если придется.

— Ты в порядке?

— Прости… — удалось выдавить мне, горло перехватило. — Я просто…

Мне хотелось сказать Сэму про шрам, спросить, не связано ли это как-то с его собственным шрамом, но его напряженный взгляд давал понять, что сейчас не время.

— Прости, — повторила я, отвернулась и поставила свой лоток на стойку, чтобы с головой погрузиться в работу.