— Ммм… о каком решении идет речь?

— Не надо, Лорен. Мы уже два месяца говорим об этом. Сегодня утром Грант сказал, что вы потеряли память, но ведь это не так. Я вижу, как вы мучаетесь. Хорошо, спрошу прямо: вы собираетесь оставить Гранта и детей, или мои слова изменили ваше решение?

Я покачала головой.

— Я их не оставлю.

Лицо священницы озарилось такой счастливой улыбкой, что я невольно улыбнулась в ответ.

— Я так рада, Лорен, так рада. Вы сделали правильный выбор, уверяю вас. — Она вдруг перестала улыбаться и с тревогой взглянула на меня. — А тот мужчина? Вы с ним расстались?

— Мы больше не будем встречаться.

— Прекрасно, вы просто молодец, я горжусь вами. После нашего последнего разговора я почувствовала, что вы не послушаете моего совета, и по три раза в день неустанно молилась за вас, за Гранта, за ваших детей. Я так хотела сохранить вашу семью.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Карен.

— Может быть, чаю?

— С удовольствием, — ответила Луиза, и улыбка вновь вернулась на ее лицо.

Я тоже кивнула, и Карен тактично испарилась.

— В глубине души я надеялась, что вы не захотите обманывать этого молодого человека и передумаете, но не смела поверить, что так и будет. Поэтому я очень, очень счастлива за вас, Лорен.

— Я остаюсь ради детей, — шепотом, чтобы не услышал Грант, сказала я — Как вы думаете, это правильно?

— Сохранить семью — вот что правильно, — кивнула она. — Расстаться проще всего. Если бы вы отдались страсти, как того хотел ваш друг, вы бы пренебрегли своими материнскими обязанностями. Я уверена, что многие матери порой хотят убежать из своей семьи куда глаза глядят, особенно если на их плечи ложится бремя заботы о больном ребенке. Вы приняли мужественное решение, оно требует истинной стойкости и силы характера, но к такому решению вас привел Господь. Он вас не оставит.

Мне очень хотелось сказать ей, что Бог, кем бы Он ни был, довольно безжалостно и своеобразно ответил на ее неустанные молитвы о сохранении семьи по три раза в день. Вероятно, молитвы этой женщины обладают недюжинной силой, если их услышали, а значит, я здесь именно благодаря ей.

Только вот Лорен больше не было в этой семье. Я вдруг вспомнила, что говорил доктор Чен Джессике, когда я лежала в больнице после несчастного случая. Он сказал, что китайцы в древности считали молнию знаком беды, предвестником Божьего гнева. Для Лорен эти слова оказались пророческими, вздрогнула я, ведь молния убила ее и отняла будущее, каким бы она его для себя ни представляла.

Вошла Карен с чайным подносом. Я предложила ей присоединиться к нам, но она отказалась, сославшись на то, что нужно накормить детей перед сном. Я с тревогой посмотрела на часы и поняла, что день подходит к концу.

Заметив мой взгляд, Луиза, вероятно, истолковала его по-своему. Она быстро допила чай и встала.

— Не волнуйтесь о том, что произошло утром, — сказала она, надевая пальто. — Многие из моих прихожан давно мечтают сказать Доре, чтобы она не совала нос в чужие дела. Никто не осудит вас за вашу запальчивость.

Я проводила ее до дверей и попрощалась, а потом постояла немного в темнеющем саду, глядя, как она идет по дорожке и садится в машину.

Вдоль дороги зажглись уличные фонари. Под одним из них недалеко от дома стоял мотоцикл. Темная фигура в шлеме повернулась в мою сторону. Когда машина священницы протарахтела по дороге, я увидела, что мотоциклист стоит на прежнем месте. Он не шевелился.

Я почувствовала, как по спине побежали мурашки. С леденящей душу уверенностью я поняла, что он смотрит на меня, как поняла и то, что под черной кожаной одеждой и глухим шлемом скрывается мужчина с копной светлых волос.

Утром в воскресенье я проснулась в девять, потянулась и немного понежилась под одеялом, слушая тишину в квартире. Фрэнки лежала на полу возле кровати, укоризненно поглядывая на меня приоткрытым глазом.

— Не обижайся на меня, — сказала я ей, вылезая из постели и набрасывая халат поверх пижамы — Сейчас пойдем гулять.

Я быстро приняла душ, натянула черные джинсы, белую футболку и теплый джемпер. Потом наскоро позавтракала тостом с джемом и накормила Фрэнки. Когда мы вышли на улицу, в воздухе чувствовалась морозная свежесть.

В четверть одиннадцатого приехал Дэн, я как раз завинчивала крышку термоса с горячим кофе, когда раздался звонок в дверь. Он был очень красив в голубых джинсах, замшевых ботинках и рыжевато-коричневом свитере с открытым воротом. Когда я увидела его на пороге, я поняла, что мы никуда не поедем. По крайней мере, не скоро. Наверное, он все прочитал по моим глазам, потому что с нежной улыбкой притянул меня к себе и поцеловал. В его крепких объятиях я чувствовала себя самой счастливой и желанной, от страстного поцелуя у меня закружилась голова.

Из дома мы вышли только в двенадцатом часу, когда я уже начала бояться, что время, отведенное нам, безнадежно утекает.

— Куда сначала? — спросил Дэн, тронув машину с места. Фрэнки сидела сзади.

— Куда хочешь, — ответила я, уютно устроившись на пассажирском сиденье.

Мне было решительно все равно, куда ехать. Главное — с ним. Тело все еще горело от его жарких поцелуев, и удивительное чувство счастья переполняло все мое существо.

— По трассе А-три в лесу есть чудесное озеро, там очень красиво, — предложил он. — Можно погулять там несколько часов, а потом пообедать в деревенском пабе.

— Отличный план, — согласилась я, радуясь долгожданной свободе.

Я очень любила детей, но нескончаемые домашние дела утомляли меня. Каждый день одно и то же — завтраки, обеды, ужины, стирка, уборка и потом все сначала. Этот неожиданный выходной с Дэном, когда мы, ничего не планируя заранее, вырвались на природу, был для меня как подарок.

Вскоре мы свернули с шоссе на небольшую парковку и вышли из машины. Пока мы доставали термос и походный коврик, Фрэнки постоянно путалась под ногами и возбужденно прыгала. Наконец мы взялись за руки и медленно пошли по лесной тропинке, усеянной опавшей листвой.

Оттого, что Дэн держал меня за руку, мне было тепло и спокойно. По дороге я то и дело поглядывала на него, мне снова и снова хотелось видеть его мужественный профиль, его сильное, натренированное тело. Я знала, что Дэн часто ходит в спортзал, и это было заметно.

Я невольно вспомнила Гранта и вздохнула. Высокий и худой Грант был полной противоположностью Дэна, но в нем чувствовалась уязвимость, вызывающая мое сострадание. Он очень любил свою жену, и хотя я считала его собственником и довольно непредсказуемым человеком, после скандала в церкви он показал иную, более легкую сторону своего характера, которая мне понравилась гораздо больше. Я понимала, почему он смущен, сердит, почему неуверен в себе. Интересно, как далеко могут зайти наши отношения в будущем, если я останусь в этой семье. Смогу ли я держать его на расстоянии неопределенное время? Захочу ли этого? Я боялась, что со временем все только усложнится.

— О чем ты думаешь? — неожиданно спросил Дэн.

Я вздрогнула и виновато потупилась. Он остановился и внимательно посмотрел на меня.

— Прости, задумалась, — пробормотала я.

— Джессика, у тебя ведь никого нет? — робко спросил он. — Просто ты постоянно куда-то исчезаешь. Куда ты исчезаешь?

Мне очень хотелось рассказать ему обо всем. Но вместо этого я поставила термос на землю, обвила Дэна за шею и притянула к себе его лицо. Мы долго и страстно целовались, пока мои губы не распухли, а сердце не начало колотиться, как кузнечный молот.

— У меня никого нет, — сказала я, когда мы наконец разняли объятия, чтобы отдышаться. — Ты мой единственный, в целом мире нет никого лучше.

Его руки скользнули под мой джемпер, и я невольно вздрогнула, чувствуя, как все тело пронзают сладкие токи. Мы прижались друг к другу и замерли. Спустя какое-то время мы все-таки нашли в себе силы разнять объятия и подойти к упавшему дереву. Подстелив коврик, мы присели на ствол, касаясь друг друга бедрами и плечами.