— Клара, который час? — спросила я, когда она вернулась.

Она снова посмотрела на часы.

— Почти четыре. Я бы сейчас душу дьяволу заложила за чашку чего-нибудь горячего. Пойду посмотрю, может, больничный буфет еще открыт?

— Ты сначала спроси у медсестры, можно ли приносить кофе или чай в отделение неотложной помощи. Если она разрешит, захвати и на мою долю.

Клара снова удалилась, а я легла на подушки, пытаясь побороть отчаяние. Пока вся эта история напоминала удивительное приключение или довольно страшную игру, которая вскоре закончится. А если не закончится? Неужели это навсегда?

Мы с Кларой только успели допить из пластиковых чашек довольно крепкий чай, когда в кабинку заглянул доктор Чен.

— Консультант изучил ваши данные, мисс Тейлор, и разрешил вам идти домой. Но вам нужно отдыхать. Много отдыхать, договорились?

Пришла молоденькая медсестра, отсоединила кардиомонитор и принесла мою одежду. Я быстро оделась, и мы с Кларой пошли к ее машине. Всю дорогу я любовалась в окно на буйное разноцветье ранней осени. Недавняя гроза наполнила новой силой увядающие листья, и деревья радовали глаз великолепными красками.

Вскоре Клара остановила ярко-желтую «хонду» на парковке напротив моего дома.

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Нет, но все равно спасибо, ты мне очень помогла.

Она вручила мне мою сумку, которую предусмотрительно захватила с моего кресла в офисе, когда поехала за машиной «скорой помощи».

— Береги себя, моя дорогая. И не появляйся на работе до конца недели.

Я наклонилась и обняла ее.

— Ты настоящий друг, Клара.

Глядя, как она выезжает на дорогу, я вдруг ощутила странную пустоту. Потом повернулась, прошла через внутренний двор и отперла входную дверь, к бешеному восторгу Фрэнки.

После вечерней прогулки с собакой я побродила по квартире, рассеянно проводя пальцами по пыльной мебели, полила цветы. Мне нужно было заново привыкать к своему дому, заново научиться наслаждаться окружением знакомых вещей, звуков и запахов, вновь обрести ощущение покоя. Я чуть было опять не позвонила маме, но передумала. Она могла решить, что я плохо себя чувствую, и примчаться сюда с папой из самого Сомерсета. Как же я объясню им свои обмороки и отбой в семь вечера?

От утреннего морозца бегонии, растущие во внутреннем дворе, увяли, я выдернула их, наполнила горшки свежей землей и посадила пригоршню луковиц весенних цветов. Потом приготовила пасту и торопливо поела, то и дело поглядывая на часы в гостиной. Стрелки показывали половину восьмого. Значит, уже наступило утро среды, Грант проснулся, и совсем скоро должна встать Лорен, чтобы заняться детьми. Но как же я усну в такую рань?

После раздумий я все же решила позволить Лорен поспать немного дольше. Ведь ей удалось подремать лишь несколько часов, когда ее разбудили, чтобы успокоить близнецов.

Я позвала Фрэнки, усадила ее на колени и стала щелкать пультом от телевизора, поглаживая собаку. Однако ни одна программа так и не увлекла меня, поэтому в половине девятого я все-таки решила лечь спать и пошла наполнить ванну. Я уже собиралась залезть в горячую воду, когда зазвонил телефон.

Это был Дэн.

— Привет, как вы сегодня? — спросил он.

От звука его голоса по спине снова пробежала дрожь. Сжав телефон, словно спасательный круг, я заставила себя говорить беспечным тоном.

— Я в порядке. А вы как?

— Теперь, когда слышу ваш голос, гораздо лучше. Я беспокоился о вас. С вами действительно все в порядке?

— Вообще-то не совсем, — призналась я. — На работе я упала в обморок, и меня забрали в больницу.

— Почему же вы мне не позвонили? — воскликнул он. — Врачи выяснили причину обморока?

— Меня снова осматривал тот врач-китаец. Он сказал, что это может быть результатом удара молнии. Зато я несколько дней могу не ходить на работу. — Поколебавшись, я добавила: — Он сказал, что такие случаи могут вызывать необычные последствия.

— Но сейчас вы хорошо себя чувствуете?

— Вроде бы да.

— Можно мне заехать?

Я снова взглянула на часы.

— Нет!

Я поняла, что ответила слишком резко, и немедленно об этом пожалела. Дэн мне очень нравился, но разве я могла флиртовать с ним, пока не закончилась вся эта кутерьма с переселением из одного тела в другое? Мне ужасно захотелось обо всем ему рассказать. Воображение тут же нарисовало душещипательную картину: он сжимает меня в объятьях, не давая моей душе перепрыгнуть в тело Лорен, и я остаюсь Джессикой.

— Ну ладно, — проговорил он на другом конце провода. — Я позвоню.

— Подождите!

— Что, Джессика?

— Я… когда меня ударило молнией, со мной кое-что случилось. После этого я… изменилась…

— Что вы имеете в виду?

— Вы мне очень нравитесь, Дэн. Просто сейчас неподходящее время, только и всего.

— Значит, вы не против, если я вам снова позвоню? Или вы сами позвоните?

— Я не знаю, — запинаясь, ответила я. — Ну хорошо, позвоните мне. Наверное.

Неожиданно в трубке раздался его смех.

— Вы меняете свои решения со скоростью звука, — сказал он.

— Дэн, я очень хочу встретиться с вами снова.

— Отлично. Теперь, когда мы это выяснили, я отпускаю вас заниматься своими неотложными делами.

— Спасибо, Дэн. Пока.

Я положила трубку и разревелась. Едва ли не впервые в моей жизни появился мужчина, которому я готова была распахнуть свое сердце. Как некстати случилась вся эта история. Фрэнки уткнулась головой в мои колени, с беспокойством поглядывая на меня. Я опустилась на потертый деревянный пол и крепко обняла ее.

— Ох, Фрэнки, — всхлипывала я, зарывшись лицом в ее шерсть. — Что же делать?

Когда я проснулась, первым, кого я увидела, был Тоби.

— Мама, вставай! — кричал он, подпрыгивая рядом с кроватью. — Папа говорит, ему надоело ждать, когда ты проснешься. Он хочет пойти на работу.

Ничего не соображая, я посмотрела на часы, стоящие на тумбочке. Половина десятого. Не так плохо для каникул, утешила я себя.

— Я думала, он взял неделю отпуска.

Тоби улыбнулся, от усиленных прыжков его лицо порозовело и слегка напряглось.

— Папа идет на работу, на работу, на работу!

— Да, хорошо, Тоби, я поняла, спасибо.

Слегка раздосадованная бесцеремонным пробуждением, я вылезла из постели и обошла вокруг малыша, чтобы пройти в ванную. Дома я любила несколько минут понежиться в кровати, потом, не торопясь, пойти на кухню, чтобы приготовить чай и накормить Фрэнки в мирной тишине квартиры.

Не доходя до двери ванной, я поняла, что, несмотря на вчерашний трудный день, беспокойную ночь и непрерывную болтовню Тоби, я почти не чувствую боли в плече.

— Может, пока я принимаю душ, ты пойдешь к папе и скажешь, что я проснулась?

К счастью, малыш послушался. Я посмотрела на грязную ночную рубашку, которую ночью бросила в ванну. Запах рвоты напомнил мне о Тедди. Бедный ребенок, подумала я, вся эта история его ужасно пугает.

Я бросила рубашку в корзину для белья, открыла воду и встала под горячий душ, повернувшись так, чтобы вода не попадала на обожженное плечо. Несмотря на все мои усилия, повязка слегка намокла. Выйдя из душа, я отлепила уголок пластыря и осмотрела рану в зеркало. Ожог Лорен заживал очень быстро, но я понимала, что непременно должна сходить на прием к врачу.

Приклеив пластырь на место, я стала снова думать о Тедди. Почему из всех детей только он отказался признавать во мне свою маму? Я знала, что мне придется поговорить с ним об этом, но не знала, с чего начать.

Когда я оделась и спустилась вниз, Грант ждал меня на кухне. В это утро из обширного гардероба Лорен я выбрала кремовые брюки и топ абрикосового цвета, сверху повязала двухцветный шарф в тон. Более подходящей одежды для дома у Лорен не оказалось, а без привычных джинсов или спортивного костюма я чувствовала себя чересчур разряженной. В ее дорогущих шмотках мне было ужасно неуютно.