Открыла глаза и с досадой убедилась, что в действительности ничего такого не произошло: она просто изо всех сил вцепилась в прут, буквально повиснув на ограде. Четверка наблюдала за ней, раскрыв рты. Агата разжала занемевшие пальцы и отряхнула ладони; на них отпечатался узор рифленой решетки.

– Ну вот, видите? – сказала хмуро.

– Теперь моя очередь! – жизнерадостно заявил Зигфрид, подпрыгивая на корточках, словно гигантская лягушка.

А Агата вдруг резко устала. Понаблюдала еще за укрощением ограды, поняла, что это всерьез и надолго, потому что друзья сдаваться не собирались.

Ограда – тоже.

– Ладно, я пошла…

– Ага, – сказал Карл рассеянно. – Если увидишь воспитателей, свисти!

Агата для пробы свистнула – получилось тихо, и не свист вообще, а какое-то шипение. Надо потренироваться. Ушла на свою любимую скамью посреди кустов сирени – там у нее уже были разложены учебники… ну и другие книги. Сейчас вот она посмотрит вот эту… и картинки вот в этой… а потом – сразу за ин-яз.

Через час Агата подняла глаза, и с ее колен посыпались книги.

По интернатскому парку шел Келдыш. Шел неспешно, поглядывая по сторонам, чуть ли не любуясь демонстративно раннелетними цветами. Но Агата нисколько не сомневалась, что он давно разглядел ее за цветущими кустами сирени. Спохватившись, она нагнулась, а потом и вовсе присела на корточки, собирая разлетевшиеся учебники. Вскоре в поле зрения появились черные туфли, и Келдыш наклонился, помогая ей.

Не забыв при этом, конечно, заметить:

– Я так понимаю, это что-то вроде вашего традиционного приветствия: «Здравствуйте, Игорь, рада вас видеть?» Так рада, так рада, что постоянно либо сама пытается рухнуть в обморок, либо роняет все, что в руках имеется… Мортимер, вы ко мне явно неравнодушны!

Интересно, а как Келдыш отреагирует, если она скажет: «Да, конечно, неравнодушна»? Агата понадеялась, что он спишет ее пылающие щеки на то, что ей пришлось наклониться за улетевшим под скамью томиком. Выпрямившись, Агата увидела, что Келдыш листает поднятую книгу.

– А разве у вас следующий экзамен не иностранный?

– Иностранный…

Игорь подобрал выпавший из книги и спланировавший на скамейку старый фотоснимок. Взглянул, и рот его крепко сжался – Агата знала, кого он там увидел. На фоне лабораторного оборудования были сняты два бывших сотрудника бывшего Института экспериментальной магии: Марина Мортимер и Петр Стеблов. Келдыш внимательно рассмотрел фото и отдал Агате. На удивление, безо всяких комментариев.

Быстро проглядывал остальные книги, Агата читала названия вслед за ним. История магических учений. Жизнеописание кудесника Саавы Тишайшего. Институт Экспериментальной магии и его виднейшие представители. Легенды Магии. Воплощение Стихий…

По мере просмотра Игорь складывал книги на скамью – получилась аккуратная внушительная башенка. Поглядел на Агату с любопытством:

– Самообразовываетесь?

– Ну… да. Еще Осипенко дала список литературы, которую мне нужно прочитать.

– Ах, Осипе-енко!

Игорь указал ей на скамью – то ли приглашая садиться, то ли по старой учительской привычке разрешая. Сам уселся очень вольготно, раскинув руки по спинке скамьи. Агата присела бочком рядом. Сложила руки на коленях; представила, что выглядит как примерная первоклассница, и нервно схватив верхний томик из стопки, начала его перелистывать. Не глядя.

– Что, на природе лучше учится?

– Ну да, на свежем воздухе…

– Помнится, мне в вашем возрасте на свежем воздухе хотелось чего угодно, только не учиться, – лениво заметил Келдыш.

Агата вздохнула. Ладно, издавать тревожный сигнал не будем: четверку, штурмующую ограду, отсюда не видно. Да и не услышат они ее так называемый свист.

– Понимаете, Стефи готовится к экзаменам по основам магии прямо в комнате…

– И?

– Ну, она иногда злится или забывается…

– И-и-и? – с большим интересом спросил Игорь.

– Полная комната бабочек – вовсе не так плохо, даже красиво! А вчера возник нетопырь. Пока Стефи его… ликвидировала, он выдрал мне целый клок волос.

Игорь рассмеялся.

– Вы смеетесь, а мне было больно!

– Я и забыл, какое же веселое время экзамены! – Келдыш отобрал у Агаты книжку и потряс перед ее лицом. – Так для чего все это нашей ДэМээН нужно?

Как-то незаметно у Осипенко появилась кличка: ДМН, доктор магических наук.

– Когда я в первый раз вылетела на Агнуса, у нее возникла идея… То есть, когда Агнус мне приснился…

– Первое определение более удачно, – задумчиво произнес Келдыш. – «Вылететь на» – очень точное описание. Наверняка бедолага был поражен и испуган: работает себе мирно в своей вечной лаборатории, и тут через его нерушимую и непроницаемую Арку влетает девица в штанах… – он покачал головой. – У меня бы точно случился инфаркт.

– У вас?!

Келдыш глянул с оскорбленным достоинством.

– Вы просто не подозреваете, с какой тонко и остро чувствующей натурой имеете дело!

Агата засмеялась и села поудобнее.

– Вот так-то лучше, а то мне частенько кажется, что мое присутствие вас просто парализует – словно я Медуза Горгона во плоти, – заметил Келдыш. – Хотя зря вы, конечно, не верите в мою тонкую душевную организацию… Итак, после того, как вы вылетели на Агнуса, Осипенко решила – что?

– Она думает, что с моей помощью сможет посещать различные старинные институты, увидеть знаменитых магов…

– …заглядывать им через плечо в то время, как они творят волшебство, – продолжил Келдыш, – и подтверждать или опровергать всяческие теории и легенды. Надеясь, что осведомленность или увлеченность отправят вас куда следует, она подсовывает биографии волшебников, историю знаменитых магических школ и институтов…

…и еще снимок, на котором Агата впервые увидела своих родителей. Вернее, свою маму.

– Отличная задумка! Жаль, что, скорее всего, неосуществимая.

– Да? – огорчилась Агата. – Значит, у меня это не получится?

– У них это не получится, – поправил Келдыш. – Они будут снова и снова пытаться управлять вами, командовать, но в самом лучшем случае им удастся бежать по вашим следам, собирая крохи того, что вы оброните от щедрот своих…

Агата подумала, он снова шутит, но нет – Игорь сидел, задумчиво глядя перед собой, словно читал будущее в запутанном узоре металлической ограды интерната. Между прочим, Агате уже не в первый раз казалось, что в узор вписаны какие-то буквы… руны? Но едва она начинала приглядываться, пытаясь разобрать слова, как те вновь разваливались на невинные украшательские завитушки.

– Я заметил, что вы набрали больше всего книг по истории Института Экспериментальной Магии, – сказал Игорь, не меняя интонации. – Тоже по рекомендации Осипенко или это ваша личная инициатива?

– Я… Моя.

Келдыш помолчал.

– Мортимер, вы должны быть готовы к неудаче. Один шанс из… не знаю скольки нулей, что вы сумеете попасть в прошлое ИнЭМа и уж тем более – что увидите там свою мать.

– Но он все-таки существует? – мрачно спросила Агата. – Этот шанс?

– В вашем случае шанс присутствует всегда.

– Правда?

– Не заставляйте меня вас расхваливать. Это непедагогично.

Келдыш отломил веточку сирени, покрутил ее в руках.

– Мы во время экзаменов выискивали и жевали цветок в пять лепестков – чтобы уж наверняка получить «отлично»…

– Я, наверное, их уже целый килограмм съела! – с чувством сказала Агата. Неужели и Келдыш когда-либо в жизни испытывал неуверенность, нуждался в таких вот… эфемерных подпорках?

– Вижу, традиции блюдутся. А вас еще не пытались отвести на чердак?

– Н-нет… Но намекали. Это тоже традиция? А что там, на чердаке?

Келдыш пожал плечами.

– Ничего особенного. Темно. Много старых вещей, – покосился на нее и поправился: – То есть для тех, кто владеет магией, там нет ничего такого страшного.

– А для тех, кто не владеет? – послушно среагировала Агата.

– Ну мало ли… – туманно проинформировал Игорь. Явно подзуживая. Слегка улыбнулся на подозрительный Агатин взгляд. – На территории интерната опасности дозированы оптимально; мы в свое время опробовали все, уверяю вас. Для вашей закалки – самое то. На самом деле чердак напоминает имээфэвские коридоры: те же издержки магии, забавно, иногда даже страшновато, но не слишком опасно. Так что можете прогуляться на чердак, хотя лучше и веселее все-таки в опытной компании.