Когда сарафан был расстёгнут, и я нежно сжал её грудь, а она застонала, в голове как будто разорвалась бомба, и я понял, что ждать уже не могу. "Точно сойду с ума, если буду долго ждать".

Крепко прижав к себе Ванду, я поднялся и, пошатываясь, пошёл в каюту, боясь хоть на секунду оторваться от её губ. Открыв дверь ногой, я подошёл к кровати и, уложив её и, быстро сбросив футболку, лёг рядом.

Она прижималась ко мне, а я, поглаживая её по спине, и целуя, проваливался в какую бездну, от нахлынувших ощущений. Такого за всю мою жизнь ещё никогда не было и я, опускаясь, начал жадно целовать каждый сантиметр её горячего тела, и вдыхая запах, понял, что от возбуждения готов рычать. Когда я поцеловал её грудь, она вцепилась руками в мои волосы и выгнулась навстречу, застонав, по венам уже побежал не расплавленный металл, а огонь и, не сдержавшись, я зарычал.

"Если не войду в неё через пять минут, то просто взорвусь от желания… Но всё же сначала исполню задуманное…".

Проведя рукой по её животу, я стал опускать её ниже и, просунув под резинку трусиков, начал ласкать её. Ванда тут же испуганно свела ноги и напряглась, а я, понимая, что уже не смогу остановиться, оторвался от её груди и глядя в глаза, прошептал:

— Не бойся, — и снял с неё трусики.

Перед глазами всё плыло, и уже плохо контролируя себя, я снял с неё давно расстёгнутый сарафан и, отбросив его в сторону, начал расстёгивать свои брюки, пожирая её тело глазами. "Назад дороги уже не будет" — подумал я, ложась в кровать и целуя её грудь. "Ну и пусть".

Прокладывая дорожку из поцелуев вниз от её живота, я уже изнывал от желания, но упорно продолжал держаться, чтобы сделать то, что планировал. Когда Ванда поняла, что я собираюсь сделать, то испуганно дёрнулась и попыталась свести ноги.

— Дамис…

— Шшш, не бойся… Я хочу тебе сразу показать, какое наслаждение тебя ждёт в конце, и что стоит один раз перенести боль, ради таких ощущений, — прошептал я, укладывая её назад и не давая свести ноги.

Лаская её, я чувствовал, как в ней нарастает желание, а когда она начала громко стонать и выгибаться навстречу моему языку, понял, что ещё чуть-чуть и она получит то, что мне и самому так сейчас необходимо.

Громко вскрикнув, она обмякла и затихла, тяжело дыша, а я наклонился над ней и, наблюдая за лицом, понял, что ждать больше не могу. "Всё. Или сейчас, и я умру от желания".

Осторожно войдя в неё и уперевшись в преграду, я замер, пытаясь справиться с собой, а Ванда тут же напряглась и, открыв глаза, испуганно посмотрела на меня. "Надо было это сделать, когда она испытывала оргазм, но уже поздно. Второй раз я точно не выдержу".

Целуя её в губы, я просунул одну руку ей под ягодицы, и как только почувствовал, что она расслабилась, целуя меня, рывком вошёл в неё.

Раздался слабый стон и, словив его губами, я замер, огромным усилием воли заставляя себя не двигаться, чтобы она привыкла к вторжению и, пытаясь справиться со своими ощущениями.

Это было нечто невероятное — меня обволакивало теплом и казалось, что я тону в океане блаженства, но выплывать не хотелось, а наоборот, хотелось погружаться всё глубже и глубже, поэтому я стал медленно двигаться, и каждый толчок приносил такое наслаждение, что я уже не мог остановиться и постоянно постанывал, зажмурив глаза. "Это нечто волшебное. Я пропал…" — последнее, что подумал я, чувствуя, что дальше меня ждёт ещё большее удовольствие и, понимая, что уже никогда не смогу отказать от Ванды и тех ощущений, которые она мне дарит.

Ванда.

Проснувшись, я сначала не поняла, где нахожусь и удивлённо осмотрелась по сторонам, а потом всё вспомнила и почувствовала, что краснею. "Это была самая чудесная ночь в моей жизни" — перевернувшись на живот, я уткнулась лицом в подушку и тихонько рассмеялась. "Дамис не мужчина, а сказка. И хоть он у меня первый, я уверена, таких больше нет!".

Вспомнив свой страх, когда мы плыли на яхту, я подумала: "Надумала себе глупостей и тряслась, как осиновый лист, а всё вышло совсем по-другому". То, что я испытала этой ночью, невозможно было описать словами.

От одних только поцелуев возле бассейна голова шла кругом, и я таяла в его руках, желая быть как можно ближе к нему и наслаждаться прохладой его кожи. И даже когда он расстегнул сарафан и начал ласкать мою грудь, я почему-то не испытывала стыда, хотя до этого мне казалось, что сгорю от него, когда он начнёт меня раздевать. "Не сгорела, а очень даже наоборот была рада, когда он расстегнул сарафан!" — я опять рассмеялась в подушку. "Правда, был момент, когда мне стало не по себе, но потом!" — я зажмурилась, вспоминая свои ощущения, когда он ласкал меня языком, и почувствовала, как внизу живота опять всё приятно заныло.

"Боже, никогда бы не подумала, что можно испытать такие эмоции!". Первую минуты было ужасно стыдно, но через некоторые время меня охватило такое желание, что я уже сама без стеснения двигалась навстречу его язычку, и мне казалось, что это наоборот естественно и только так всё и должно быть. А затем был взрыв. Было такое впечатление, что я поднималась всё выше и выше в небо, и в какой-то момент всё вокруг сжалось, после мгновенно расширилось и началось свободное падение в сверкающую, волшебную бездну и хотелось падать в неё как можно дольше. "И я падала! Причём не раз этой ночью и готова падать хоть каждые пять минут!" — по телу уже начало разливаться тепло.

"Дамис прав — ради такого стоило потерпеть боль! Да и боли то совсем чуть-чуть было. Скорее было больше страха в ожидании этой боли".

Когда он вошёл в меня и замер, я сама оцепенела, боясь пошевелиться, но посмотрев в глаза Дамиса, поняла что хочу дать ему то, что только что сама испытала и хочу, чтобы скорее всё случилось. Целуя его, я постаралась расслабиться и в тот момент, когда он рывком полностью вошёл в меня, хоть и застонала от боли, почувствовала, что радость от ощущения наполненности сильнее. А когда он начал двигаться, весь страх и боль испарились, уступая место безмерному наслаждению. Я хотела его, и сама, двигаясь ему навстречу, готова была кричать от счастья и, не желала останавливаться хоть на секунду. Хотела слышать его стоны и рык, понимая, что он тоже испытывает удовольствие, хотела почувствовать его в себе как можно глубже и растворялась в его объятиях, понимая, что я самая счастливая девушка на земле.

Этот оргазм был ещё более бурным и, прижимаясь к Дамису, я цеплялась за него, не желая, чтобы он выходил из меня, потому что мне нравилось чувствовать его в себе и казалось, что мир обретает гармонию, когда мы вместе. И он не вышел, а дав мне передохнуть несколько минут и нежно целуя, снова стал двигаться. Внутри уже разливалось тепло не только от удовольствия, но и от гордости, когда я поняла, что он испытывает не меньше наслаждение, занимаясь со мной любовью, и хочет продолжать.

По коже побежали мурашки, когда я вспомнила, как он зарычал в конце, и могла поклясться, что чувствовала, как по его телу прокатываются волны наслаждения. "Даже не знаю, от чего больше получаю удовольствия — от самого процесса, и своих ощущений; от утробного рыка Дамиса, когда понимаю, что он испытывает не меньшее наслаждение или просто от сознания того, что могу доставить ему удовольствия".

Перевернувшись на спину, я посмотрела на потолок каюты и закрыла глаза, вспоминая чтобы было потом.

После второго раза, он лёг рядом и долго целовал меня, шепча на ухо ласковые слова, а потом повернул к себе спиной и снова вошёл в меня. Двигаясь, он ласкал меня ещё и рукой, и я уже не просто стонала, а чуть ли не кричала от удовольствия, потому что внизу живота всё пылало от охвативших меня ощущений.

"Господи, да он только одними руками может делать такое, что мне хочется умереть от счастья! Эх, если бы не моя нога!" — вспомнив, какие желания тогда во мне возникли, я почувствовала, что к щекам опять прилила кровь, и я уже становлюсь пунцовой. "Скорей бы она зажила, и я обязательно попробую сделать то, что мне хотелось в тот момент" — пообещала я себе.