Любопытно: чем дольше думаешь об арсенале обольщения, тем больше приёмов вспоминаешь. И тем больше поглядываешь на предмет обольщения — в размышлениях, чем бы его ещё к себе привязать. Интересно, придёт ли ко мне сегодня Денис на привычный полдник? И чем его таким лёгким угостить, во что можно подсыпать приправы? Помнится, где-то слышала, что они тоже являются любовными афродизиаками. Или о приправах пока рано думать? Хм… Тогда разговор. Когда будем разговаривать, надо голосом повыше говорить… А ещё… А ещё время от времени касаться рта, привлекая его внимание к губам! Нет. О таком тоже рано думать. А может, вообще не надо спешить с обольщением? А вдруг я всё-таки не влюбилась?

Но никогда не рано думать о том, что, куда бы мы ни пошли, Денис обычно берёт меня за руку. И моя ладонь в его — такая маленькая. А его — такая сильная и надёжная! И тёплая… Я вспомнила его прикосновение — и зарделась от удовольствия, неудержимо заулыбалась.

Денис мгновенно обернулся. Ничего себе… Почувствовал, как я улыбаюсь?

— Что?

— Ты лохматый. Расчёска нужна?

— Давай.

Пальцы встретились, и он отдёрнул их, как будто его ударило током.

Если б я стояла — отпрыгнула бы. Так — только вздрогнула.

Он уставился на меня. Я медленно опустила голову, не сводя с него глаз и нахохлившись, и, боюсь, мой взгляд исподлобья оказался не самым любовно привлекательным.

— Пальцы у меня, вообще-то, чистые, — враждебно — не сдержавшись, выговорила я.

— Извини.

Молча положила расчёску на покрывало. Надела юбку, благо купальник сплошной, надела солнечные очки и молча же пошла наверх, к детям. Там, у закрытого решётками павильона, стояли скамейки. Я не стала предупреждать мальчишек и Алёнку, что я здесь. Обошла павильон и села так, чтобы меня загораживал тент.

Надо подумать. Очень напряжённо. Меня привела сюда не обида. Меня привело странное чувство, что я видела Дениса где-то раньше, ещё до этих дней. Но где? Если рассуждать трезво, у моего странного воспоминания есть две подоплёки: первое — я видела его по телевизору, когда он был гонщиком. Минус в этом предположении — я не смотрю спортивных состязаний. Я не читаю спортивных журналов. Хорошо, это оставим. Второе: когда люди общаются даже несколько дней, бывает и возникает предположение о давнем, пусть шапочном знакомстве. У меня так было с одной из коллег по рыночному швейному цеху. Сначала мы познакомились прямо на месте: машины оказались рядом. Потом ходили в обеденное время вместе, и через несколько дней обеим показалось, что мы где-то виделись раньше. Сели как-то на остановке и попробовали разобраться. Нет. Нигде не сталкивались. Общих точек нет… Может, и с Денисом то же самое?

А главное… Может, меня к нему только из-за этого тянет, что хочется узнать о нём побольше?

Показавшись детям и помахав им, чему они страшно обрадовались и завопили в ответ, что вот-вот придут, я снова начала спускаться к своему месту. Не дошла. Остановилась метрах в пяти, спрятавшись за спиной толстого дядечки, и с каким-то злорадством наблюдала, как Денис, которого атаковала та самая парочка девиц, беспомощно оглядывается. Хм… Дамочки неплохо расположились — прямо на нашем покрывале. И откровенно набивались в подружки.

Минуты не пролетело, как растерянность на лице Дениса пропала, сменившись облегчением. Я сначала не поняла. Потом поймала его взгляд — это толстый дядечка нагнулся, и Денис заметил меня. Делать нечего — пошла к нему. А тут ещё "наши дети" наигрались и с ликующими воплями покатились к Денису. Девицы, ошарашенные воинственно орущей, несущейся на них лавиной, мгновенно исчезли. Мальчишки принялись прыгать вокруг Дениса, звонко рассказывая и в лицах показывая, как здорово было в павильоне. А я схватила определённо бежавшую на меня — запоздав за мальчишками — Алёнку, подняла её и понесла к сразу привставшему Денису. Тот мгновенно забрал её у меня с рук и недовольно сказал:

— Она же тяжёлая!

Я только усмехнулась, но не стала говорить, что после секундной сцены появления "наших детей" и передачи малышки ему девицы поморщились и навсегда отвернулись от нашего "многодетного семейства"!

Мальчишки снова залезли в воду, но сил на купанье оставалось мало, что я сразу определила, но они не поверили. Зато пока они были в воде, успела заметить ещё одну сценку. Алёнка, очутившись на руках отца, не сразу потребовала спустить её на землю. Разгорячённое улыбчивое личико вдруг стало невероятно для ребёнка серьёзным. Денис ещё искал, как удобней сесть — с нею на руках, поэтому не сразу заметил, что девочка упорно всматривается в его лицо. А когда сел, Алёнка потрогала его щёку.

— Ты… папа? — шёпотом спросила она.

Денис заметно побледнел. Бросил взгляд на меня. Я ему, словно мимолётно встретившись глазами, улыбнулась и принялась за складывание вещей, которые нам на пляже уже не пригодятся. Причём встала спиной к ним.

— Я… — начал Денис тоже шёпотом и замолчал. — Я постараюсь им быть.

Шорох за спиной, и Алёнка села на покрывало и стала подавать мне разбросанные по нему игрушки. Прибежали мальчишки и повалились было на него же, но я велела им не притворяться, что сил не осталось, и собираться домой, где и устроим тихий час.

— Ну-у! — запротестовали оба.

— Идём, — спокойно сказал Денис, и мальчишки согласились, что они и так уж слишком задержались на пляже. Я сморщила нос: ишь, мужчину послушались!

Рюкзачки были собраны, мальчишки ухватили Алёнку за руки, а Денис, как будто ничего не произошло, взял самые тяжёлые сумки одной рукой, другой привычно сжал мою ладонь. А-а… Рот я всё-таки закрыла и решила ничему не удивляться.

Вот таким макаром и пошли с пляжа: мальчишки с девочкой впереди, возбуждённо обмениваясь впечатлениями о сегодняшнем дне и обговаривая, как бы провести вторую половину дня, мы с Денисом — позади. Он молчал, но мне почему-то было комфортно с ним, несмотря на молчание. Может, ещё и потому, что две девицы, на которых глянула мельком, всё-таки проводили нас завистливыми взглядами.

Дома пришлось повозиться. Ладно, хоть Денис сразу зашёл к себе. Во-первых, мальчишки устали больше обычного — и пришлось сбегать к бабе Нине, чтобы позволила Егорке остаться у нас. Мальчишка непременно хотел спать на нашем балконе-лоджии. Перетащили туда из кладовки раскладушку. Во-вторых, когда застелили её и пацаны — каждый на своей постели, но нос к носу — устроились с подозрительным видом сговорившихся преступников, а на деле поболтать (а вот фиг: уснули, как миленькие!), выяснилось, что Алёнка заснула прямо за столом, куда я её устроила "водички попить". Быстро перестелила ей на её персональном кресле, быстро переодела сонную малышку и уложила спать — явно ничего не соображающую, до такой степени устала.

Так, теперь можно и собой заняться.

Разобрала пляжные сумки и быстро сунула в стиральную машину вещи, которые завтра не понадобятся. Постираю вечером. Сбегала на кухню вымыть чашки — народ после купания накинулся на компот. Переоделась в домашний халат, с сомнением посмотрела на кровать. Думала недолго, с трудом тараща глаза. Нет. Чем-то сейчас заниматься смысла нет. Буду спать за любым занятием. Полежу немного, а потом посмотрим. Слишком уж экстремальным и не только физически выматывающим выдалось сегодняшнее моё купание.

Легла и уснула. Пару раз просыпалась. Вспоминала, что рядом Алёнка, привставала посмотреть, всё ли с нею в порядке. Потом в полусне видела, как крадучись с балкона уходят мальчишки, как хлопнула, но не заперлась входная дверь. А, прибегут ещё — знают же, что компота много…

Следующего стука входной двери я не слышала. Очень тихим оказался. С трудом проснулась оттого, что кто-то дотронулся до меня. Денис, конечно. Я сонно улыбнулась ему, сидящему на стуле, рядом с кроватью. Но на меня он не смотрел. Он поддерживал в ладонях мою кисть и внимательно рассматривал указательный палец.

— Комары, — пожала я плечами. — Хочешь компоту?

Он заглянул в мои глаза, и я мгновенно проснулась. Не знаю, что увидел он в моих глазах, но в его легко прочитывалось всё то же беспросветное, тяжёлое отчаяние.