Крунар ерзает на стуле:

– Но… это был и вправду Дюваль.

Аббатиса замечает:

– Он мог приехать туда и по совершенно другой причине.

– Мог, – неохотно соглашается Крунар. – Есть, однако, вероятность, что мы подцепили по-настоящему крупную рыбу.

Пронзительно-синий взор аббатисы снова обращается на меня:

– Как он отнесся к твоему присутствию там?

– Вначале вроде поверил, что я ожидала свидания, и повел себя игриво, но затем рассердился.

Очень хочется отвести глаза, пока она не догадалась, до чего бездарно я сыграла свою роль. Но стоит мне потупиться, и она только вглядится в мое лицо еще пристальней.

– Вспомни все, что он тебе говорил. Каждое слово!

И я в мельчайших подробностях передаю наш разговор. Когда умолкаю, она оглядывается на Крунара. Тот пожимает плечами:

– Это может не иметь ни малейшего значения. А может, наоборот, означать все, что угодно. Я теперь не рискну утверждать, будто знаю наперечет всех врагов герцогини. Они так умело скрываются под личиной союзников…

– Но чтобы Дюваль… – качает головой настоятельница.

Откидывается в кресле и прикрывает веками глаза. Молится она или размышляет? Трудно сказать… Возможно, то и другое одновременно. Я пользуюсь мгновением, чтобы перевести дух. Как бы я хотела сейчас забраться в постель и уснуть! Сегодняшнее служение не только воодушевило меня, но и вымотало до предела. А то, что Дюваль настолько легко раскусил мой обман, меня попросту потрясло. Я-то воображала, будто была близка к совершенству, однако сегодняшний вечер спустил меня с небес на грешную землю. Я мысленно пообещала себе впредь не пренебрегать уроками сестры Беатриз, посвященными женским искусствам. И пожалуй, надо будет нам с Аннит попрактиковаться друг с дружкой…

– Итак, – произносит аббатиса, открывая глаза. – Нам нужно предпринять следующее. Гости барона Ломбара намерены провести у него всю неделю. Канцлер же Крунар собирался отбыть ко двору, но взял и передумал… Не правда ли, канцлер?

Он кивает, потом разводит руками:

– Кто же знал, что моя лошадь захромает?

Настоятельница улыбается:

– Стало быть, он, делать нечего, вернется со своей юной спутницей в замок Ломбара. Ты же, – ее взгляд пришпиливает меня к стулу, – по возвращении найдешь способ переговорить с Дювалем еще. Желательно наедине. Если нам повезет, ты сподвигнешь его затеять с собой игру, попробовать соблазнить…

– Но, матушка!..

Ее лицо делается чужим и холодным.

– Разве ты не клялась употребить все свои умения и способности во славу Мортейна?

– Да, но…

– Никаких «но». Женские чары – точно такая же часть необходимого арсенала, как кинжал или твои любимые яды. За Дювалем необходимо понаблюдать. Ты сама обнаружила тому доказательства. Чем ближе ты к нему подберешься, тем больше тебе удастся узнать. Быть может, в постельной беседе вытянешь из него еще какие-то тайны.

Да уж, пожалуй. Скорее я уговорю саму аббатису сплясать гавот на улицах Нанта. Однако я оставляю свое мнение при себе. И так еле-еле справилась минувшим вечером. Начну спорить – и она может решить, что я вообще недостойна служить делу Мортейна.

Потом меня осеняет светлая мысль:

– А может, просто убрать его, да и дело с концом?

– А ты видела на нем метку Мортейна?

Я чуточку медлю, но отвечаю правдиво:

– Нет. Но у Мартела метка была почти невидима за воротником. Может, и у Дюваля ее так просто не разглядеть?

Матушка улыбается, и до меня слишком поздно доходит, что я по глупости как раз сыграла ей на руку.

– Значит, – говорит она, – тем больше причин вплотную подобраться к нему. Не так ли?

Неисповедимы пути Мортейна! И на что Ему прятать Свои метки, чтобы их стоило таких трудов разыскать?..

– Исмэй. – Настоятельница вновь предельно серьезна. – Дюваль – один из самых доверенных советников герцогини. Нам совершенно необходимо разведать, чем дышит этот человек!

– Анна доверяет его советам больше, нежели чьим-либо еще, – поясняет Крунар.

– Так что, если он нас предает, кара Мортейна очень скоро постигнет его, – мрачно добавляет аббатиса. – Быть может, даже и от твоей руки.

Ее заставляет умолкнуть какая-то возня в коридоре. Она едва успевает нахмурить брови, как дверь резко распахивается.

И вот тут у меня перехватывает дыхание, потому что в кабинет входит собственной персоной Гавриэл Дюваль.

За ним торопливым шагом поспевает Аннит:

– Простите, пресвятая матушка! Я говорила ему, что вы просили не беспокоить, а он и не думает слушать!..

И она окидывает нарушителя спокойствия испепеляющим взглядом.

– Да, я вижу, – недрогнувшим голосом произносит аббатиса.

Она коротко, вопросительно взглядывает на меня, и я киваю, подтверждая: перед нами тот самый человек, которого я видела у Ломбара. Настоятельница переводит взгляд на хмурого мужчину, стоящего возле двери:

– Ну что ж, входите, Дюваль. Нечего на пороге торчать.

Дюваль проходит внутрь кабинета, и я едва не отшатываюсь. Его взгляд попросту раскален. Так дело пойдет, он огонь примется выдыхать!

– Настоятельница. Канцлер Крунар, – коротко кланяется он. Его гнев буквально заполняет всю комнату. – Нам следует кое-что обсудить.

Она приподнимает бровь:

– В самом деле?

– Да. К примеру, некомпетентность некоторых ваших послушниц.

Он выделяет голосом: «некоторых послушниц». Право же, зря.

– Вот уже дважды она, – он тычет пальцем в моем направлении, – встревала в мою работу! Почему монастырь раз за разом отряжает подсылов, которые уничтожают мои самые ценные источники сведений?

– Дважды? – уточняю я.

Сколь помню, до сих пор я видела его лишь один раз.

– Забыла таверну?! – И, встретив мой непонимающий взгляд, он ссутуливает плечи и расплывается в похабной улыбочке: – Как закончишь там, возвращайся к Эрве, лады?..

Тот самый увалень из таверны! Я невольно сжимаю кулаки.

В это время заговаривает настоятельница, и ее холодный голос заставляет Дюваля отвернуться от меня.

– Когда речь идет об исполнении воли Мортейна, монастырь действует самостоятельно и в одиночку. Может, мы должны предварительно спрашивать твоего позволения?

Судя по ее тону, лучше бы ему с подобными требованиями не выступать.

Он складывает на груди руки:

– Я лишь предлагаю, чтобы вы для начала хоть чуть-чуть думали и только потом действовали. Вот уже два раза вы добираетесь до очень важных людей прежде меня. Вы с вашим святым стремитесь покарать негодяев, а мне сведения нужны! Сведения, которые помогли бы нашей стране выкарабкаться из той задницы, в которой она оказалась!

– Стало быть, ты разыскивал их с намерением допросить.

Ничто в голосе аббатисы не дает возможности заподозрить, что она жалеет о нарушенных планах Дюваля.

Тот мрачно кивает:

– Я уверен, что при соответствующем… обращении они вывели бы нас на главного кукловода, у которого все нити в руках.

Крунар выпрямляется в своем кресле, внезапно насторожившись:

– Но ведь во главе всего, уж верно, стоит французская регентша?

– Не исключено, – уклончиво отвечает Дюваль. – Однако она действует через кого-то при нашем дворе, и я намерен выяснить, через кого именно!

Крунар делает приглашающий жест:

– Не поделитесь вашими подозрениями?

– Не сейчас, – негромко отвечает Дюваль.

Тем не менее его отказ потрясает.

Крунар первым приходит в себя:

– Полагаю, вы не подразумеваете, что нам нельзя доверять?

– Ни в коем случае. Просто было бы крайне неразумно болтать о каких-либо подозрениях, не имея основательных улик. К сожалению, – тут Дюваль бросает на меня очередной убийственный взгляд, – кое-кто упорно убивает всех, кто мог бы их дать!

Аббатиса задумчиво поджимает губы, складывая руки так, что рукава соединяются на груди.

– И каким образом, по-твоему, мы могли бы это исправить? Вероятно, мы должны советоваться с тобой всякий раз, когда святой призывает нас к действию?