Но эта находка общей ситуации не изменит. Ей следовало уехать до того, как Доминик вернется. Сегодня же. Прямо сейчас.

Но конечно же, ей очень повезло, что удалось найти эти письма. Прочитав их, Доминик сможет отыскать отца и будет наконец счастлив.

Она села рядом со своим почти упакованным саквояжем и провела рукой по животу. Сердце ее так и пело при мысли о том, что Доминик после столь долгих поисков наконец-то узнает своего отца. Но сердце и щемило от мыслей о том, что она его больше никогда не увидит.

Вдруг дверь за ее спиной распахнулась. Кэтрин вскочила на ноги и увидела Джулию. Глаза Джулии сияли, лицо же раскраснелось, и она сейчас выглядела прекраснее и моложе любой дебютантки.

– Ах, дорогая! У меня такие новости! – Она кинулась к Кэтрин и крепко обняла ее. – Адриан попросил меня стать его женой!

Кэтрин рухнула в первое подвернувшееся кресло. Она не сводила глаз с подруги. На мгновение она даже забыла о собственных невзгодах.

– О, это замечательно! Но когда же он сделал предложение?

– Только что! – Обхватив плечи руками, Джулия закружилась по комнате. – Он говорит, что не хочет ждать. Хочет увезти меня в Гретна-Грин прямо сегодня вечером.

Кэтрин в изумлении уставилась на подругу:

– Сегодня вечером? Но неужели ты не хочешь пышной свадьбы? Неужели не хочешь, чтобы в свете все узнали о твоей помолвке?

Джулия обернулась и скорчила рожицу, которая больше пристала бы девочке, а не женщине за тридцать.

– Господи, нет, конечно! Меня все давно записали в старые девы, и как отреагирует свет на известие о моей помолвке, я и так знаю. Не желаю выслушивать неискренние поздравления и слышать при этом, как за спиной у меня громко шушукаются про некрасивых старых дев. – Она снова улыбнулась. – Я хочу как можно быстрее стать женой Адриана. Хочу начать с ним новую жизнь немедленно. Я поняла это в тот самый момент, когда наши взгляды впервые встретились. Он дан мне в супруги судьбой. Так зачем же оттягивать свершение такой судьбы?

Кэтрин захлопала глазами. Женщина, стоявшая перед ней, больше не была той здравомыслящей, уравновешенной старой девой, которая когда-то открыла ей сердце и уговорила выйти замуж за Доминика. Эта новая женщина была безумно, страстно, беззастенчиво влюблена. И она нисколько не сомневалась в том, что ее супружеская жизнь будет прекрасна и исполнена романтики.

Кэтрин кольнула легкая зависть. Ну почему же ей не было суждено вступить в брак такой же чистый и простой? Она отвернулась, чтобы Джулия не увидела, какое у нее лицо.

– Я безумно счастлива за тебя, – прошептала она. – Когда вы уезжаете?

– Мы дождемся возвращения Доминика, чтобы сообщить ему нашу новость, и сразу уедем. – Тут Джулия вдруг окинула взглядом комнату и внимательно посмотрела на подругу: – Но зачем ты пакуешь саквояж? Ведь вы с Домиником только недавно приехали назад… И он ничего не говорил мне о том, что вы с ним собираетесь куда-то еще…

Кэтрин вскочила на ноги:

– Я… я…

Джулия ахнула, потом вдруг нахмурилась:

– Не вы уезжаете. Ты уезжаешь. Ты одна, Кэтрин, так?

Кэтрин поморщилась.

– Никуда я не уезжаю, – солгала она. – Ну зачем мне куда-то уезжать?

Джулия пристально посмотрела на нее:

– Не обманывай меня. Ты паковала свой саквояж. А вон и второй, уже битком набитый. У тебя в глазах слезы, и это не слезы радости за меня. Ты горячо защищала нас с Адрианом, отстаивала наше право на любовь, а потому я была уверена, что ты придешь в полный восторг от нашей новости. Если восторга нет, значит, у тебя у самой горе. Скажи мне правду. Ты уходишь от моего брата?

Кэтрин с трудом выговорила:

– Да, ухожу. – Она протянула руки к потрясенной подруге. – Но ты не должна говорить об этом Доминику. Позволь мне исчезнуть без помех.

Джулия, похоже, с трудом верила в реальность происходящего.

– Но почему ты решила уйти от него?

– Все очень запутано, – ответила Кэтрин и всхлипнула.

– Настолько запутано, что тебе надо убегать из дома, будто ты преступница какая-то? Я знаю брата и знаю тебя. Вы любите друг друга.

Кэтрин словно ножом по сердцу резануло. Если она признается в том, что любит Доминика, Джулия обязательно передаст это брату. И это только усугубит проблему. Угрызения совести заставят Доминика надавать обещаний, которые он будет не в силах выполнить. А она может поверить этим обещаниям, потому что этого ей хотелось больше всего на свете.

Кэтрин заставила себя отрицательно покачать головой:

– Нет.

– Да любите же! – стояла на своем Джулия. – Но что-то гонит тебя отсюда. Что?

Кэтрин тяжело вздохнула. Как объяснить Джулии, что она Доминика любит, а он ей не отвечает взаимностью и даже уверен, что настоящая любовь невозможна? Если же остаться с мужем… Нет, она не сможет перенести тот кошмар, свидетелем которого была в детстве.

И она не подвергнет своего ребенка подобному испытанию.

– Просто мы с ним не пара, – прошептала она.

– Может, я смогу помочь? Я могу поговорить с братом, – сказала Джулия. – Мы с Адрианом вместе подумаем и обязательно придумаем что-нибудь. И я не сомневаюсь, что если бы ты просто поговорила с Домиником…

– Нет, – перебила Кэтрин. Плечи ее поникли, и она добавила: – Спасибо тебе за участие, за то, что принимала наши дела близко к сердцу. Ты моя самая лучшая подруга. И мне нужно, чтобы ты выполнила одну мою просьбу.

Джулия хотела что-то сказать, но Кэтрин жестом ее остановила. Схватив сверток с найденными письмами и прощальную записку, которую написала мужу, она дрожащими руками протянула все это подруге.

– Прошу тебя, не мешай мне уехать и ничего не говори своему брату, пока он сам не начнет искать меня. Он вернется поздно, и я прикажу сказать ему, что у меня разболелась голова, и я удалилась в свои покои. За ночь я уеду уже далеко, а утром передай ему это.

– Но что это? – спросила Джулия, разглядывая сверток.

– Это ответы на вопросы, которые он так долго искал, – пояснила Кэтрин. – И я хочу, чтобы он получил эти ответы.

– Ответы?.. – Джулия вскинула глаза. – То есть здесь написано, кто его отец?

Кэтрин молча кивнула. Как Доминик распорядится информацией, которую ей удалось раздобыть? Какое у него будет лицо, когда он поймет, что эти письма – и есть тот самый ключ к тайне, который он искал долгие годы? Этого она никогда не узнает.