У Данте и Джинджер были собственные запасы психоделиков. Они проводили эксперименты в пустынном высокогорье между городком Голд-Три и их любимым местом для пешеходных прогулок - горой Уитни. За долгие годы они собрали собственную группу охотников до путешествий. Многие из них жили в Лос-Анджелесе и, приезжая на очередной эксперимент, оставались в доме Данте и Джинджер на все выходные. Поэтому Джинджер уже не могла рисовать так часто, как ей этого хотелось.

Наконец, она приняла твердое решение и убедила Данте в том, чтобы групповые эксперименты проводились не чаще одного раза в месяц. Как потом признался нам Данте, им следовало принять это решение уже давно, потому что он почувствовал, что начал уставать, да и Джинджер нужно было несколько часов для готовки и побольше времени для студии. В конце концов, с гордостью сказал Данте, ее потрясающие пейзажные акварели начали привлекать внимание внешнего мира!

Часто их эксперименты, в которых принимали участие их друзья, превращались в терапевтические сеансы. И Данте, и Джинджер неплохо научились управлять случавшимися порой психологическими прорывами и неизбежными, бросавшими вызов сюрпризами.

Мы с Шурой ездили в Голд-Три раз или два в год, обычно в компании с Дэвидом и Клоузами. В восхитительном большом доме Сэндемэнов могли разместиться человек пять-шесть гостей, если учесть пол в гостиной и самое любимое место летом -наружную террасу. Когда на небе светила полная луна, а койоты громко выли у подножия гор, погруженная в темноту терраса обретала неповторимое очарование. Единственная сложность заключалась в том, что, когда мы устраивались на террасе, у нас слипались глаза и мы погружались в сон.

Однажды в мае, где-то в восьмидесятых годах, Данте прислал нам отчет о сложном и довольно необычном эксперименте с наркотиком, который после нескольких испытаний они с Джинджер сочли очень дружелюбным и вызывающим прозрения. Он называется 2С-Т-7. Я включила этот отчет в книгу, потому что была глубоко тронута им, когда прочла его впервые. Он до сих пор волнует меня. Я бы оценила этот эксперимент на плюс четыре.

«Прекрасное майское утро. Я сижу в парке в центре Голд-Три. Я пришел на свое любимое место - парковую скамейку под огромным тополем. Поблизости протекает ручей, я наслаждаюсь бесконечным бормотанием воды, пробирающейся между камней на дне ручья. Есть что-то магическое в том, как легкий ветерок колышет ветви деревьев. Год начался недавно, поэтому воздух еще приятен, а ветер - свежий и ласкающий. Море зеленой травы и колышущиеся в солнечном свете листья заставляют присесть здесь, в этом чудесном месте, и хорошо подумать.

И я должен подумать о последних напряженных выходных. Не знаю, возможно ли адекватно описать все, что произошло, -споры и разговоры, полет мысли, огорчение и угнетение, вызванные очевидно непримиримыми точками зрения, и то, что остается после всего этого.

Как описать то, что остается? Этот потрясающий проблеск внутри моего существа, воспоминание о прикосновении самой к совершенному Присутствию женского начала, какое только можно вообразить, прикосновение, заставившее доброту, красоту, нежность и любовь отразиться от всего, что окружает меня, от всего, что я вижу. И удивление, величие Тайны, создавшей эту вселенную, наделенную волшебным Присутствием этой Тайны.

Сколько будет продолжаться это долгое, восхитительное ощущение того, что я живой, что проник туда, где под покровом прячется красота и чудеса небесных сфер? Это не важно. Можно испытывать лишь благодарность за этот пусть даже всего лишь проблеск того, что существует для тех, кто способен открыться этому.

Расскажу о том, что случилось. Чарльз [друг Сэндемэнов, студент, изучавший историю Азии и написавший несколько книг по этой теме] и Гленн [инженер] приехали в пятницу. Мы не виделись много месяцев, и нам было что рассказать друг другу, обсудить последние дела наших общих друзей и собственное растущее понимание того, чем занимались мы сами.

К нашим непрекращающимся разговорам добавились три укрепляющих экскурсии в горы. Мы с удовольствием размялись и ужаснулись грандиозности высокого гранитного лика Сьерр. Это особенно приятно - наслаждаться красотой высокогорья в компании хороших друзей. К тому же прогулка стимулирует беседу.

Мы все считаем себя искателями Бога. Вместе с тем у нас совершенно разные взгляды на суть постижения Бога и на процесс этого постижения. Для Гленна Бог находится слишком далеко, поэтому непосредственный контакт с Ним невозможен. Лишь покинув этот порочный и переполненный болью мир, говорит он, человек может надеяться вдохнуть атмосферу Божественного.

Чарльз придерживается того взгляда, что зло и порочность мира слишком велики, чтобы быть результатом наших собственных деяний. Он считает темные силы творением рук полубогов или демиурга, невежественного и жадного до власти создателя, наславшего темноту на человечество. Поэтому мы не должны чувствовать себя виноватыми за все проблемы в мире, поскольку здесь нет нашей вины. Чарльз говорит, что, постигнув нашу истинную природу и прибегнув к божественной поддержке, мы сможем освободиться от деяний демиурга и помогающих ему архонтов.

На мой взгляд, Бог повсюду, Он сущность всего сущего, Он «так же близок, как рука и нога». Он ждет, когда сможет к нам присоединиться. Произойдет это сразу же после того, как Его пригласят. Ибо Он никогда не нарушит установленный Им закон свободной воли. Наша задача состоит в том, чтобы развивать свое сознание и понимание, чтобы открыть себя. Возможно, это позволит нам слиться воедино с Божественным, стать партнерами, каналами, по которым Божественное проникнет в мир. И будет проникать до тех пор, пока, в конце концов, человек полностью не сольется с Ним, как учили великие мистики, и не будет разделения между Богом и человеком.

Я считаю, что Карл Юнг наиболее правильно понимал человеческую психику. То, что стоит на пути слияния с нашим внутренним «я» (если отвлечься от нашего сопротивления и остальных причин), в результате которого нам открывается наша суть, -это Тень. Если говорить упрощенно, Тень состоит из всего того, что мы подавляем и не пускаем в свое сознание. Большинству из нас не понравится перспектива встретиться со всем этим, так что чаще всего мы активно избегаем подобной встречи. По-моему, этим фактом без труда можно объяснить большую часть противоречий в мире.

Основываясь на своем личном опыте, могу сказать, что встреча и примирение с Тенью вызывает стремительное развитие, приносит понимание, освобождает от бессознательных сил, а также позволяет использовать ту энергию, которая прежде была связана с подавляемым материалом. С этим освобождением активизируются все наши функции.

Мой дорогой друг Гленн не видит никакой необходимости в том, чтобы искать встречи с Тенью, и не считает нужным психологическое понимание, которое несет с собой эта встреча. Он говорит, что нужно лишь твердо придерживаться нашего ощущения Божественного, и все будет хорошо.

Соглашаясь с Чарльзом в том, что наш мир находится в ужасном состоянии и что спасать его бесполезно, Гленн не уверен, что Чарльз абсолютно прав во всем остальном.

В тот вечер мы принялись за восхитительный обед, который Гленн приготовил для нас. Вскоре мы горячо заспорили. Мы спорили вплоть до того часа, когда пришла пора ложиться спать.

Я убедительно отстаивал свою позицию, привлекая свой личный опыт, чтобы подкрепить ее. Гленн был не менее красноречив, и твердо стоял на своем: Бог был слишком далеко, чтобы иметь какой-либо прямой контакт с людьми, и мы обретем Божественное лишь после того, как освободимся от проклятой неразберихи этого мира.

К моему немалому удивлению, Чарльз стал энергично поддерживать позицию Гленна по всем пунктам, критикуя меня за допущенные мною ошибки, за любовь, которую я питал к миру, и за мою веру в него.

Я пошел спать порядком огорченный. Наши разногласия были так серьезны и казались настолько непримиримыми, что я подумал, а сможем ли мы провести следующий день вместе под воздействием мощного химического вещества.