— Алиера, — сказал я.

— От леди Ардвены в интересах Алиеры э'Киерон, — повторил он. — Интересное сочетание. Впрочем, кажется, я о вас слышал.

Я издал неопределенный звук и позволил ему продолжать. Все адвокаты, каких я прежде встречал, готовы болтать от забора и до обеда. А лучшие готовы даже слушать.

Перисил кивнул каким-то собственным мыслям.

— У вас есть бумаги?

— Никаких, — ответил я.

— Так. Вы записались как друг?

— Да, но подверждения не получил.

— Хммм, — проговорил он. — Она не хочет видеться с друзьями и не желает адвоката.

— Ну, вы же знаете драконлордов.

— Немногих и не слишком близко. Таких клиентов у меня раньше не было.

— Драконлорды считают, что всякую загвоздку можно решить двумя способами; первый — кого-нибудь прикончить.

Он кивнул.

— А второй?

— По большей части, он им не требуется.

Скрестив руки на груди, он откинулся на спинку стула.

— Сложный случай. Деньги у вас есть?

— Да.

Перисил назвал цифру, составлявшую заметную часть суммы, которую я обычно запрашивал за убийство кого-либо. Одолжив у него перо, чернила и лист бумаги, я написал расписку в свой банк и передал ему. Иорич внимательно изучил записку, подул на чернила, отложил в сторону и кивнул.

— Где вас можно найти?

— В Черном замке.

— Знаю такое место, — он сплел пальцы и уставился в пространство. — Прав ли я, полагая, что вы не знаете, почему она отказывается от адвоката и от посетителей?

— Могу предположить, зная Алиеру, — пожал плечами я.

— Она в ярости, оскорблена и пыжится от гордости больше, чем ее отец за час до того, как уничтожил мир?

— А, так вы ее знаете?

— Слышал о ней, конечно.

— Драконы, — вздохнул я.

— Точно так.

— Можете объяснить законы, которые тут применяются?

— А объяснять нечего. Древнее волшебство запрещено имперским эдиктом.

— Ага. Но что это значит?

— Что это не кодифицированная традиция. С кодифицированной традицией забавнее.

— Забавнее?

— Для адвокатов. Мы всегда можем измыслить интересные способы альтернативного истолкования традиции, или поднять исторический контекст создания таковой и показать, что он изменился, или поставить под вопрос порядок кодифицирования. Широчайший простор для забав. Но я работаю в основном с эдиктами.

— Ага. А почему?

— Не знаю. Так сложилось, наверное. Но мне подходит. Будь я драконом, я сказал бы, что они бросают более сложный вызов умению адвоката. А в общем, наверное, мне больше нравится не интерпретация законов, а установление фактов и прения сторон. С законами основная масса работы — подробности и правомерность интерпретаций. А эдикты — просто да или нет.

В нашем случае — да, подумал я.

— И раз это эдикт, то что это в точности значит?

— Это значит, что однажды император объявил «да будет так». Вроде статута, только за эдиктом вся сила Империи. Этот конкретный эдикт существует столько же, сколько сама Империя.

— И что это значит для нас, с практической точки зрения?

— Это значит, что закон не подлежит сомнению. Единственные вопросы — совершила ли она то, в чем ее обвиняют, и если да, то сколь суровым будет приговор.

— И никакого простора для интерпретаций?

— Откуда? Ведь императрица может просто связаться с Державой и уточнить формулировку.

— Ну да. И максимальный вариант — смерть?

— Да.

«Согласись, босс — забавно, если на Звезду Алиера попадет раньше тебя.»

«Угу, буду смеяться до колик.»

— А минимальный какой?

— Минимальный? Полагаю, императрица скажет «больше так не делай».

— Ясно. А что, по-вашему, будет?

— Тут не угадаешь. Ведь императрица знает Алиеру, верно?

— Да.

Он покачал головой.

— Если они дружат, императрице куда сложнее проявить снисхождение.

Я кивнул. Политика.

Он проговорил:

— И если она не будет сотрудничать, дело обернется совсем трудно.

— Понимаю. Думаю, я смогу убедить Алиеру сотрудничать, если только сумею с ней увидеться.

Перисил провел ладонью по волосам.

— Возможно, это я и смогу обеспечить.

— Внимательно вас слушаю.

— Погодите пока, мне надо подумать.

По мне, нет проблем. Думать он мог сколько угодно. После недолгого разговора голос иорича уже не казался таким странным.

Вскоре он проговорил:

— Да, может сработать.

— Хм?

— Первый вариант — послание от вашего имени, чтобы ее признали недееспособной, а вы вели бы ее дела.

Я расхохотался.

— Алиера будет просто в восторге!

— Несомненно.

«Согласен, босс. Я сколько лет уже твержу…»

«Заткнись.»

— Они купятся?

— Купятся? — нахмурился он.

— В смысле, сможете ли вы убедить Империю в ее недееспособности?

— Разумеется, нет. Дело совсем в другом. Необходимо заставить ее принять услуги адвоката. Если она не желает спорить с Империей, она по крайней мере может доказать, что не сошла с ума. Или же согласится переговорить с вами, а вы уже убедите ее принять услуги советника.

— А. Да, может сработать. Или же сделает Алиеру еще упрямее. Она ведь поймет, к чему все это. — Я подумал. — Понятия не имею, что она выберет.

— Хммм. И есть еще одно средство, можно даже начать с него. В любом случае дело ускорится.

— Если при этом у меня меньше шансов оказаться убитым, прекрасно. Что за средство?

— Процессуальный иск в адрес Империи. Если мы начнем с нападения, всегда можем отступить; если начнем защищаться, потом направление сменить труднее. — Он побарабанил пальцами по столешнице и кивнул. — Да, я начну с этого. За час, полагаю, я сумею составить и подать заявление, и возможно, к концу дня получим результат.

— Они не тратят времени впустую.

— С этим делом — нет. Почему-то они очень торопятся.

— Угу, — кивнул я. — Вот и мне так кажется. Почему бы это?

— Хороший вопрос. Если хотите сделать что-то полезное, выясните.

— С чего вы взяли, что я на это способен?

— Я узнал ваше имя.

— О да, я знаменитость.

— Можно и так сказать.

— Не подскажете, откуда стоит начать поиски?

— Можно спросить императрицу.

— Ладно.

Его брови вздернулись на дюйм.

— Вообще-то я пошутил.

— Да?

— Вы знакомы с императрицей?

— Как-то беседовали.

— Ну, если вы полагаете, что способны вытащить из нее хоть крошку сведений, препятствовать не стану.

— Ладно, — решил я. — А если не получится?

— Лорд Дельвик из моего Дома, возможно, сможет что-то вам сообщить, если захочет беседовать с вами. Он имперский представитель в нашем Доме.

— Ясно. Кстати, примите совет: никогда не вмешивайтесь в его связь с Империей. Иначе весь Дом на дыбы встанет.

— Да, слышал такое, — ответил он.

— Ладно. Тогда начну.

Он выдвинул ящик стола, покопался там и протянул мне нечто, смахивающее на медную монетку с гербом иоричей.

— Покажите ему это и скажите, что вы от меня.

Я положил монетку в кошелек и заметил:

— Буду время от времени с вами связываться.

— Само собой.

Я встал и поклонился, на что Перисил ответил наклоном головы, после чего покинул его кабинет. До выхода из Дома я добрался без особого труда, спасибо Лойошу — у него хорошая память насчет поворотов.

Джарегов я выслал вперед, проверить, много ли убийц шастает в округе; получив сообщение, что таковых не найдено, я быстро прошагал ко входу во Дворец. Затем проследовал прямо — насколько позволяли внутренние повороты, — к Императорскому крылу.

Когда бы вы ни оказались в Императорском крыле (ну ладно, когда бы я ни оказался), вокруг все время будут сновать пажи и рассыльные, на всех эмблема Феникса, а в руках — зеленый футляр для бумаг; иногда, впрочем, футляр золотистый, а порой это и не футляр вовсе, а что-то другое. Терпеть их не могу: они вечно делают вид, что знают Дворец как свои пять пальцев, а это совершенно немыслимо. Двери, коридоры, лестницы здесь везде и повсюду, причем сочетаются они порой под нелепыми углами, словно архитектор был не в своем уме. Приходится переспрашивать, куда идти, обычно — у стражника, который, разумеется, при этом в точности сообщит, что он думает о выходце с Востока, не способном найти дорогу самостоятельно.