Киера, как и обещала, ждала во дворе.
— И как? — спросила она.
— Неплохо, — ответил я. — Возможно. Посмотрим.
— Что ты сделал? — нахмурилась она.
— Заложил взрывное заклинание с отложенным действием.
— Так, давай-ка пройдем к тебе в комнату.
— Я уж думал, ты никогда не предложишь.
— Что?
— Забудь.
Медленно и мучительно я поднялся в комнату и плюхнулся на кровать.
Киера устроилась на стуле.
— Интересный звук, — заметила она.
— Хмм?
— Когда ты ложился. Что-то среднее между стоном и вздохом. Подобного мне прежде не приходилась слышать. Ты уверен, что не хочешь, чтобы тебя подправили?
— Все будет в порядке.
— Если тебе не понадобится торопиться.
— Да когда это мне нужно было торопиться?
Киера не сочла нужным отвечать на подобный вопрос даже взглядом.
— Что ты сделал?
— Нанял ее.
— Для чего?
— Мне нужно знать, что происходит в одном домике в Южной Адриланке.
— И что, другого способа не нашлось?
— Это был лучший при нынешних обстоятельствах.
— Почему?
— Я пытаюсь сделать два дела одновременно.
Она кивнула.
— Когда-то я попыталась украсть две вещи одновременно. Хочешь, расскажу, что случилось?
— Только если у тебя получилось.
— Тогда промолчу.
— Одновременно крутятся два дела, Киера. Возможно, они связаны, но наверняка я не знаю.
— Дело Алиеры и попытка выманить тебя под удар.
— Да.
— А домик в Южной Адриланке?
— Многоходовка касаемо дела Алиеры. Но это все, что я смог выдумать.
Идея в следующем: если джареги хотят обвинить в убийстве кого-то из тамошних…
— Погоди, о чем ты?
— Джареги собираются убить имперского следователя, некую Десаниек, и обвинить в этом компанию мятежников — восточников и текл.
— Как ты это вычислил?
— Когда я спросил Коти, дает ли она уроки чтения, она ответила — «да, до недавнего времени», и я подумал… ладно, неважно, долгая история. Суть в чем — если они хотят убить следователя и хотят обвинить во всем сборище мятежников, им нужно знать, что это сборище, собственно, замыслило. Если я буду это знать, возможно, смогу вычислить их ход.
Киера не выглядела убежденной.
— Как-то хлипковато.
— Знаю, но больше у меня ничего нет.
— А другая причина? Как это поможет тебе выскользнуть из ловушки?
— Может, и не поможет, но если она побеспокоится узнать, кто я такой, а я только что на колени не падал, упрашивая ее это сделать, Дом Джарега начнет бурлить — и, возможно, это испортит им игру.
— Не слишком надежный расчет.
— Надежнее, чем ты думаешь. Ты за кем-то охотишься, тут случается что-то неожиданное — ты сходишь с дистанции и замираешь, пока не выяснишь, что происходит. Мне только и нужно, что достаточно надолго их задержать, чтобы я разобрался с первым делом и убрался из города.
— Крайне ненадежный расчет.
— Опять же, больше у меня ничего нет. У тебя есть мысли получше?
— Влад, тут замешано больше, чем ты думаешь.
— С чего ты так решила?
— То есть? Левая Рука Джарегов; джареги и орки, вмешивающиеся в политику Империи. Куда уж больше?
— Нет, с чего ты решила, будто я не понимаю, сколько тут всего замешано?
— А действуешь так, словно не понимаешь.
— Киера, после битвы богов вся эта суета простых смертных…
— Ты хоть минуту способен побыть серьезным?
— Не без усилий, — признался я.
— Так сделай такое усилие.
Я пожал плечами.
— Что ты хочешь от меня услышать? Да, это серьезно. И масштабно.
Понимаю. Но я вернулся, чтобы помочь Алиере. Если можешь показать мне лучший способ сделать это, я слушаю.
— Никогда не понимала, почему ты с таким рвением подставляешь себя под удар.
— Это не рвение, скорее хобби. — Она открыла было рот, но я продолжил: — Не я создал эту ситуацию, но никто, кажется, и пальцем пошевелить не готов. Не желают обижеть императрицу, или не желают обидеть Алиеру. Да я и на шерстинку с хвоста норски не беспокоюсь о том, как бы кого-то из них не обидеть. Возникла трудность, я ее исправляю.
— Ты неисправим, Влад.
— Это комплимент?
— Иногда. Обычно. Но прямо сейчас — не уверена. Чем я могу помочь?
— Пожалуй, пока не можешь, но я сообщу, если вдруг что изменится.
Она вздохнула; вроде бы захотела сказать что-то еще, но передумала, пожала плечами и удалилась, одарив меня на прощание ласковой киериной улыбкой и поцелуем в щеку.
Я лежал, смотрел в потолок и пытался не слишком шевелиться; в конце концов мне удалось уснуть.
15
«Ваше Высочество, Я требую срочной инспекции всей имперской пенитициарной системы.
Самоубийство Брина подвергло наше следствие — следствие, Ваше Высочество, начатое по прямому распоряжению Ее Величества — серьезному риску.
Позвольте мне настоятельнейшим образом рекомендовать Вашему Высочеству создать ассамблею из членов нашего Дома, включив также в ее состав наиболее искусных валлист, которая изучила бы, что следует сделать, чтобы подобное никогда больше не повторялась. Не будет преувеличением заявить, что самая честь нашего Дома под угрозой. Еще один подобный случай, и я снимаю с себя всякую ответственность за исполнение обязанностей нынешней ассамблеей.
Остаюсь, Ваше Высочество, исполненной уважения и преданности, Юстициарий Десаниек.»
Проснувшись, я снова почувствовал себя лучше. Если так пойдет и дальше, через месяц я снова смогу драться.
«Босс!»
Вот тогда-то я и понял, почему проснулся.
«Что такое?»
«Ну, странно как-то. Я кое-что слышу.»
«Ага, так и должно было случиться.»
«Но все равно я странно себя чувствую.»
«Это на день-два, не дольше. Что-то интересное?»
«Ну смотря насколько тебе интересно слушать чужой храп.»
«Только свой собственный, но для этого уже поздно.»
«Какая жалость.»
Я медленно поднялся и, превозмогая боль, сделал утреннюю разминку и все такое. Согласно плану, весь день я должен был ровным счетом ничего не делать — только оставаться в безопасности. Все равно мне нечем заняться, пока я не получу известия через Лойоша (если получу). Ну или пока кто-то не попытается меня убить.
Я заказал завтрак, который доставили с похвальной быстротой. Клява — отменная клява, — куриные яйца всмятку, соль и хлеб с совершенно роскошным маслом. Цена, правда, тоже вышла роскошной, но оно того стоило.
Лойшо сообщил о паре разговоров, редкостно обыденных — где лучший базар, у кого будет ребенок и чей дядюшка заболел. Некоторые голоса были женскими, некоторые мужскими, иногда говорили вместе. Один из разговоров вели две женщины, густой говор был знаком Лойошу по одному из Восточных кородевств; когда он пересказал мне, о чем они болтают, я покраснел. А это что-то.
К вечеру я уж было усомнился, а не подставили ли меня — вдруг кто-то узнал, что я подслушиваю, и нарочно организовал пустопорожний треп, чтобы я порадовался. Но потом я напомнил себе, что большая часть тамошнего народу работает часов восемнадцать в день, и многие — на скотобойнях, поэтому до вечера ничего существенного ожидать и не стоит.
И действительно, к вечеру начались более интересные события. Лойош сообщил, что мужской голос сказал:
— Они будут через полчаса, надо позаботиться о стульях.
Пока они готовились, я заказал обед. Принесли утку, целиком тушеную в сладком винном соусе. Сладкие соусы мне обычно не по душе, но этот был недурен.
«Собирается толпа, босс. Двери, шаги, голоса.»
«А что говорят голоса?»
«Не могу сказать, все говорят одновременно. Вроде как здороваются.»
«Восточные акценты?»
«Есть парочка, пожалуй. Трудно разобрать.»
«Ладно.»
Через полчаса Лойош сообщил: «Утихомирились. Кто-то говорит. Из драгаэрян, по крайней мере акцента не заметно.»
«И что он говорит?»
