— Но?

— С кем-то вроде Алиеры я иного и представить себе не могу. Не посылать же, э, стражника.

— Да, это было бы неуважением к ее рангу.

Норатар кивнула.

Надо бы мне получше поработать над иронической интонацией.

— А кто доставил задержанную на место? — спросил я.

— Я.

— Веселая работенка, — проворчал я.

Она нахмурилась.

— Прости. Она удивилась?

— Это необходимо?

— Я хочу знать, не предупредил ли ее кто.

— О. Да, она удивилась. Решила, что я шучу. Сказала…

Стена над головой Норатар была голой и бледной. Ей следовало бы что-нибудь там повесить. Я, однако, решил не изображать советника по интерьеру.

— Извини, — проговорила она.

— Сколько времени прошло от получения приказа до ареста?

— Десять минут.

— Ты ожидала такого приказа?

Она внимательно на меня посмотрела.

— Нет, — сказала Норатар. — Мне сказали, что теперь Военачальница я, приказали взять под стражу Алиеру и известить ее об освобождении от занимаемой должности.

Я попробовал представить себе эту сцену. Не смог. И порадовался, что меня там не было.

— Ты ожидала, что случится нечто подобное?

— Ты о чем?

— Алиеру взяли под стражу, чтобы отвлечь внимание от чего-то, что императрице хотелось бы утаить от публики. Ты не ожидала…

— Такова твоя версия, — заметила она, словно отвергая ее.

— Э, ну да. Такова моя версия. Ты не ожидала от Зерики…

— От ее величества.

— От ее величества чего-либо подобного?

— Я не согласна с изначальным допущением, — отрезала она.

— Э. Ну хорошо. — Я еще раз изучил комнату; вдруг на одной из стен проступит тайнопись, которая подсказала бы мне, как извлечь из Норатар нужные сведения, — но увы. — А я думал, Военачальнику полагается кабинет попросторнее.

— Это не кабинет, а что-то вроде личных покоев. Кабинет вон там, — она кивнула на дверь слева.

— Для тебя это временная должность?

Норатар подняла бровь.

— Ну, до следующего правления Дракона она точно не продержится.

— Я не в этом смысле.

— Не знаю.

— Как это все вообще случилось?

— Что случилось?

— Тот случай, с которого все началось. Ты сейчас Военачальница, у тебя должен быть доступ к…

— Я не могу это обсуждать.

— Я не имею в виду подробности.

— А что тогда? Ты ждешь от меня философии?

— Если без сарказма, то да.

— Ты, что, серьезно?

— Да.

— Как это случилось? Ты же вроде бы служил в армии, в военное время, на передовой [13].

— Да, недолго.

— И участвовал в боях.

— Недолго.

— И по-прежнему спрашиваешь, как такое может случиться?

— Не уверен, о чем это ты.

Она покачала головой.

— Неважно. Если это все, лорд Сурке, у меня много дел.

Интересно, «лорд Сурке» — это выпад, и если да, то что в нем оскорбительного?

— Я попробую быть кратким, — сказал я.

Норатар снова сжала губы.

— Хорошо.

— Раз ты не хочешь говорить об императрице, спрошу о тебе.

— Хм?

— Ты надеешься, что что-то произойдет?

— Я ни на что не надеюсь. — И голос отнюдь не радостный.

— У джарегов было проще, да?

Она подняла взгляд, зло прищурилась; потом пожала плечами.

— Иначе, во всяком разе.

— Обычно свое получали только те, кто этого заслуживал.

— Причем не все, — добавила она.

— Верно.

— Что еще?

Я помолчал, прежде чем спросить:

— Тебе не кажется странным, что этот закон используется против кого-то в положении Алиеры?

Норатар пожала плечами.

— Двор об этом только и кудахчет. Я не прислушиваюсь.

— Значит, не можешь объяснить?

— Если у меня и есть предположения, с тобой я ими делиться не стану.

— Норатар, мы что, вдруг стали врагами?

— Я служу Империи. Значит, я служу императрице.

— Ты не ответила на вопрос.

Пальцы ее выбили на столешнице короткую дробь.

— Нет, — сказала она, — мы не враги.

— Хорошо, тогда…

— Мы соперники.

— Э… — выдавил я. — Я пытаюсь вытащить Алиеру из этой кутерьмы.

Разве ты не ее друг?

— Если сможешь придумать способ, исключающий неприемлемые последствия, буду рада с тобой сотрудничать.

— Я как раз и надеялся, что ты поможешь мне его найти.

— Знаю.

— Норатар, ты не очень-то мне помогаешь.

— А я должна?

— Ну, не знаю. Ради старой дружбы? В смысле, мой сын носит твое имя.

Она опустила взгляд и нарисовала пальцем кружок на столе. Когда-то, восседая за собственным столом, я делал то же самое; странно было созерцать такое со стороны, да еще в ее исполнении.

— Коти хотела бы повидать тебя, — проговорила Норатар.

Вскоре я справился с собой.

— Ты уверена?

— Нет. Но она так сказала.

— Когда?

— Вчера.

— Она знает, что я в городе?

— Очевидно. — Помолчав, она спросила: — Ты навестишь ее?

— Да, — ответил я, — если сумею сделать это, не подвергая ее опасности.

— По-моему, она способна о себе позаботиться.

— Думаешь? Против Дома Джарега-то? Если они решат использовать ее, чтобы добраться до меня? Это оставив в стороне Сучий патруль, который несколько лет назад внезапно проявил интерес к ее занятиям, и который от меня также не в восторге [14].

— Они обещали оставить ее в покое. И держат слово.

Я кивнул.

— Пока.

Она яростно оскалилась.

— Если обманут…

— Что ты сделаешь? Спустишь на них весь Дом Дракона? Или Империю?

— Я спущу на них себя.

Я кивнул.

— И джареги напустят в штаны от страха.

— Не тебе шутить со мной.

Я стиснул зубы и кивнул.

— Да, я навещу ее.

На том беседа и завершилась. Я отвесил поклон, пытаясь сделать это без всякой иронии, и развернулся было к выходу, но она меня остановила.

— Выйди через ту дверь. Тогда попадешь во Дворец. Эта выводит просто наружу.

— Спасибо, — проговорил я. — Приятно знать, что ты кое-что помнишь.

— Есть вещи, которые не забываются, — заявила ее высочество.

Я вышел куда она сказала, заблудился в крыле Дракона, потом заблудился во Дворце, и в итоге оказался на улицах города, где подождал четвертого закрытого паланкина, остановил носильщиков и назвал им адрес «Разбитой чашки» в районе Южных ворот Адриланки. Лойош и Ротса летели над паланкином, наблюдая и жалуясь на жизнь.

В «Разбитой чашке» я бывал несколько раз. О владельцах этого заведения ходили разные слухи, сводившиеся к трем версиям: (1) им распоряжается через подставных лиц каждый член совета джарегов; (2) им владеет некто, не входящий в Организацию, но имеющий массу связей при дворе; (3) он является совместной собственностью совета, чтобы всегда имелось безопасное место для встреч. В любом случае; это было одно из примерно дюжины мест в городе, где можно пообедать, не опасаясь каких-либо неприятностей, кто бы за тобой ни охотился.

Само собой, как покинуть заведение — целиком и полностью трудности клиента.

Стойка в зале Г-образная, вдоль правой стены и частично вдоль задней.

Остальная часть помещения занята стульями и столами, где едва могут разместиться двое, при этом за каждым столом четыре стула. Обычно едят, держа тарелку в руках или на коленях, а на стол ставят лишь напитки. Ряд небольших окошек под потолком пропускает некоторое количество света, прочее освещение обеспечивают две массивных люстры за стойкой. Полагаю, здешний персонал набивает себе немало шишек и зарабатывает занятного вида ожоги, пока не выучится рассчитывать каждый свой шаг.

В середине дня народу здесь было немного, занято около трети столиков. В основном — креотами и купцами-джагалами; они, можно сказать, и составляют основу населения города, если забыть о бесчисленных теклах. За столиком недалеко от двери в одиночестве сидела женщина в темном плаще с накинутым капюшоном, и понять, из какого она Дома, было невозможно. Я сел напротив нее; Ротса развернулась у меня на плече и взяла под наблюдение дверь.