На этот раз Бо сама потянулась к Митчу и коснулась его руки, отчего по его телу пробежала волна желания.

— В любом случае я должен быть вам благодарен, — только и сумел сказать Митч изменившимся голосом, за который ему самому стало неловко.

Бо похлопала его по руке:

— Кофе с меня достаточно. — Она посмотрела на прохаживающегося поблизости официанта. — Кроме того, я боюсь, что молнии, которые этот парень мечет в нашу сторону, найдут свою цель. Лучше пойдем отсюда.

— Пожалуй, вы правы. — Митч почувствовал себя несчастным. Он напомнил себе, что впереди еще дорога до ее дома и, может быть…

В машине они непринужденно болтали, поэтому обратный путь показался Бо слишком коротким. Улицы были почти пустыми, на светофорах по большей части горел зеленый, но Митч успевал проскочить на желтый свет. И это огорчало Бо. Пятнадцатиминутная дорога заняла точно пятнадцать минут.

Она посмотрела на ночное небо, светлое в огнях города, и вздохнула. Еще две минуты, и свидание — если это можно назвать свиданием — закончится. И Бо Боханнон из принцессы превратится в лягушку. А поцелуя, который означал бы, что сказка продолжается, не предвидится. Бо прикрыла глаза и вздохнула. Сказки не для длинной и тощей девицы, которой уже стукнуло тридцать. Она снова вздохнула.

В конце концов, мужчина здесь только лишь в отпуске. Все, что он хотел, — поблагодарить за доброе дело, а не устраивать ее счастье.

— Что-то не так?

Бо посмотрела на Митча. Чтобы скрыть истинную причину вздохов, она фальшиво зевнула.

— Прошу прошения. Сегодня пришлось много поработать, а уже поздно.

Бо с удовольствием взяла бы свои слова обратно. Она совсем не хотела, чтобы Митч думал, что она отшивает его. Тут она заметила, что они вот-вот пропустят поворот к ее дому.

— Нам сюда.

Митч резко свернул налево, и Бо качнуло к нему. Выпрямляясь, она рукой задела его бедро. Пальцы пронзил электрический разряд — Бо отдернула руку.

— Извините. — Но сожалений она не испытывала.

— Все в порядке. Это мне нужно быть внимательнее.

— Нет, здесь моя вина. Мне следовало лучше следить за дорогой. Вы едете здесь только второй раз. — Бо замолчала. Она снова ляпнула совсем не то. Неужели она не может сказать двух слов без того, чтобы все не испортить?

Митч припарковался у ее дома и выключил двигатель. Молчание становилось тягостным.

— Вот мы и приехали.

— Спасибо за обед и за то, что вы доставили меня домой, — проговорила Бо.

Ей хотелось набраться храбрости и пригласить его войти. Она взялась за ремень, но почему-то ей не удавалось расстегнуть его. «Хоть что-то в этой машине не отпускает меня», — думала Бо, возясь с замком.

— Дайте мне. Его заело, — сказал Митч и взялся за замок. Его ладони оказались поверх ее рук, и вскоре Бо была свободна.

— Спасибо, — прошептала она и быстро повернулась к двери. Ей совсем не хотелось встретиться с Митчем глазами, в них она наверняка прочитала бы насмешку. Не смогла даже справиться с ремнем безопасности!

Пока Бо терзалась подозрениями, Митч уже вышел из машины — она поняла это, услышав, как хлопнула дверь. Уверенными большими шагами он обошел машину, направляясь к ее двери, и Бо не могла не оценить его движений атлета. Давно уже никто не проявлял такой галантности по отношению к ней. Мужчин всегда останавливал ее рост, они, по-видимому, считали, что такая высокая женщина может сама о себе позаботиться.

Бо улыбнулась. Митч стоял перед ней и протягивал руку. Бо взялась за нее, благодарная за этот жест, и затрепетала, вновь почувствовав электрические иголочки. Неужели Митч чувствует то же самое?

К этому можно привыкнуть, решила Бо.

Она глубоко вдохнула теплый ночной воздух, благоухающий запахом последних летних роз, и улыбнулась, когда рука Митча легла на ее талию. Он повел Бо к лестнице, ведущей к ее квартире.

— Я еще раньше заметил, что на лестнице нет света, так что лучше я доведу вас до дверей, — говорил Митч, пока они шли к дому в викторианском стиле со следами позднейшей перестройки. — Не забудьте заменить лампочку.

Бо пала духом, но, когда они шли по лестнице, решила, что Митч провожает ее не из-за комплекса сэра Галаада[1]. А хоть бы и так? Все равно приятно думать, что кто-то беспокоится о тебе.

Они что-то слишком быстро дошли до дверей ее квартиры. Бо достала ключи и завозилась с замком. Почему сегодня у нее ничего не получается? Света на лестнице не было уже несколько недель — старая миссис Ренфрю не в силах взобраться на стремянку, — поэтому Бо научилась ходить в темноте. Она могла бы открыть дверной замок с завязанными глазами.

Сильная рука Митча оказалась поверх ее руки и твердо направила ключ в замочную скважину. Все еще не отпуская руки Бо, Митч толкнул дверь — она распахнулась, и на лестничную площадку упал луч света.

— Спасибо, — едва дыша, прошептала Бо. Сейчас его очередь сделать какой-то шаг.

Бо пыталась внушить себе, что это не свидание, не стоит ждать чего-то большего, чем пожатие руки, но она не собиралась отталкивать Митча, если он захочет поцеловать ее. Но что, если он не решится?

Бо прислонилась к косяку.

— Еще раз спасибо, — сказала она, — за обед. — Неужели она не в состоянии придумать ничего умнее? — Еда была превосходна и компания тоже.

Митч насмешливо улыбнулся:

— Всегда к вашим услугам, мадам. — Он протянул руку.

Надежда растворилась в темноте ночи. Проклятие! Рукопожатие. Всего лишь вежливость. Вдруг его пальцы сомкнулись на ее пальцах, а уже знакомые иголочки расходились вовсю.

Митч выпустил руку Бо, и поток соединяющей их энергии прекратился.

— Доброй ночи.

Бо хотелось сказать что-нибудь остроумное, но ничего не приходило в голову.

— Спокойной ночи и вам. — Она повернулась в сторону слабо освещенной квартиры.

— К черту, — пробормотал Митч где-то сзади.

Бо обернулась.

— Я знаю, что не должен… — хрипло прошептал он, — но я думал об этом весь вечер. — Митч притянул ее к себе.

Бо хотела что-то сказать, но не могла вспомнить что. Все потеряло значение, остался только Митч, бережно взявший ее за подбородок и откинувший ее голову назад. Затем он накрыл ее рот своим.

Митч намеревался поцеловать Бо коротким братским поцелуем признательности, но бушевавшие в нем чувства не имели ничего общего с братскими. Стоило ему коснуться мягких губ, как возникло желание большего. Губы оказались мягкими и податливыми и еще хранили вкус шоколадного торта, который Бо недавно ела с таким наслаждением. Митч склонил голову ниже, чтобы сильнее ощутить ее жаждущий рот.

Он знал, что должен оторваться от губ, что он перешел все границы, но он не был готов к тому, что поцелуй может быть таким сладким.

Митч закрыл глаза и отдался ощущению губ Бо, бархатной гладкости ее щек под его ласкающими пальцами, гибкого, тонкого тела, прижавшегося к нему. Митч застонал.

Он скорее почувствовал, чем услышал ответный стон, кровь стучала, дыхание прерывалось. Как он мог забыть эти ощущения? Или это было что-то новое? Губы Бо призывно приоткрылись, и Митч ответил на ее невысказанное желание. Вкус шоколада остался, но Митч открыл еще что-то: сладость и свежесть, свойственные только Бо.

Он проник глубже, и язык Бо прижался к его языку. Митч притянул Бо ближе, чтобы лучше почувствовать ее тело. Сколько времени прошло с тех пор, как он ощущал желанное напряжение своих чресел?..

Митч открыл глаза. Он отпрянул, ужасаясь. Он едва был знаком с женщиной, а испытывал почти животное желание. Еще несколько минут, и он бы совершил — что?

Митч взглянул на Бо и увидел смятение в ее широко открытых глазах. Он смотрел на подрагивающие, напухшие от поцелуя губы, на которых не осталось следов помады. Вот доказательство его животной натуры. От этого и недоумение в глазах Бо.

— О Боже! — простонал Митч. — Я не должен был… — неразборчиво пробормотал он и отвернулся, чтобы она не увидела свидетельств его возбуждения.