Она бросилась к окну и нахмурилась. В роще за домом трепетал огонек, высвечивая две тени. Женевьева прижалась к стеклу, чтобы как следует разглядеть их, но Кэтрин закричала, и мать приложила ее к груди, не отрывая взгляда от окна.

Двое неизвестных шептались о чем-то в тени деревьев, и обменивались какими-то предметами — возможно, совершали сделку.

Пораженная Женевьева бросилась к двери, чтобы позвать Тристана, но не решилась. Один из неизвестных вышел из-за деревьев, ведя за собой коня. Он был элегантно одет, на темном бархате рубахи поблескивал золотой медальон. Женевьева не разглядела его лицо, но походка показалась ей знакомой. И в этот момент она узнала коня — гнедого жеребца с белым чулком на передней ноге. Это был жеребец из конюшни ее отца. На нем отправился на битву при Босуорте сэр Гай.

Крик застрял в горле Женевьевы. Что он здесь делает? Надо предупредить мужа… нет, это невозможно. При упоминании о Гае Тристан словно терял рассудок, он мог воспользоваться любым предлогом, чтобы прикончить заклятого врага.

Женевьева прикусила губу. Она считала себя в долгу перед Гаем — он заботился о ней и хранил верность. Рассказать о нем Тристану она не могла. Оставалось только самой встретиться с Гаем и выяснить, что происходит.

Встревоженная, она улеглась на постель. Малышка вскоре заснула, и Женевьева перенесла ее в колыбель. Затем пришла Мэри, чтобы уложить вещи, а позднее в спальне появился Тристан. Женевьева могла бы завести разговор, но в его объятиях забывала обо всем. К худу или к добру, но вскоре говорить о случившемся стало уже поздно.

Как только они вернулись ко двору, Женевьеве представился случай встретиться с Гаем — точнее, он сам нашел ее. В первый же вечер пребывания во дворце король призвал Тристана на встречу с лордом-мэром Лондона. Женевьева позволила Анне, дочери Эдвины, поиграть с Кэтрин. Как объяснили Анне, малышку подарил Женевьеве Тристан, и та серьезно заявила, что непременно попросит его подарить ребенка и Эдвине. Женевьева, рассмеявшись, предложила ей попросить об этом Джона.

Вскоре Мэри увела Анну в спальню Эдвины и отчима. Женевьева стояла над кроваткой дочери, когда распахнулась дверь. Она с улыбкой обернулась, уверенная, что пришел Тристан, но увидела Гая. Он огляделся и захлопнул дверь.

— Женевьева!

— Гай, нам надо поговорить. Что…

— Женевьева!

Он бросился к ней и заключил в объятия. Она пыталась оттолкнуть его и отчаянно отбивалась, боясь, что их застанут вдвоем. Как он отважился явиться сюда? Впрочем, Тристан, давно перестал стеречь ее днем и ночью.

— Гай, прекрати! Если Тристан застанет нас вдвоем, он убьет тебя!

— Он не придет. Сейчас Тристан у короля, меня предупредят, когда встреча закончится. Доверься мне, любимая: я не допущу, чтобы погибло дело всей моей жизни. Женевьева, наше время уже близко! Я все продумал, ему не спастись.

— Гай, прошу, перестань…

— Мы наконец-то будем вместе.

— Гай, ты спятил! Он мой муж, это наш ребенок. Все, что было между нами, давно в прошлом. А теперь объясни мне…

— Неужели ты ничего не понимаешь, дорогая? — Гай печально улыбнулся. Женевьеве вдруг вспомнилось, как она вместе с Акселем и Гаем ездила охотиться, как они смеялись в большом зале замка, еще не зная, сколько в мире страданий и войн. — То, что ты замужем, не важно! Вскоре он умрет. И когда его голова скатится с плахи, Тристан больше не будет стоять между нами!

Женевьева в ужасе отпрянула:

— С плахи?! Этого не будет! Гай, что ты натворил? Отвечай сейчас же. Я все знаю, я видела тебя в Бедфорд-Хите, я…

Он расхохотался:

— Все дело в бумагах, Женевьева! Да благословит Бог наследников Плантагенетов! Эдуард, Ричард, Генрих… и снова Эдуард и Ричард… Эти имена повторяются из поколения в поколение!

— Гай, о чем ты говоришь?

— О заговоре, Женевьева! — воодушевленно откликнулся он. — Нанять соглядатая было проще простого! Он на редкость умен. Его брат погиб от руки Тристана после резни в Бедфорд-Хите. Охотно взяв мои деньги, этот человек стал «призраком» Бедфорд-Хита. Поскольку он служил на кухне, то легко получил доступ в дом. И представь себе, теперь у меня в руках вся переписка десятка наследников Плантагенетов! Адресованная эрлу Бедфорд-Хита и подписанная эрлом Уориком и другими! Женевьева, ты понимаешь, в чем дело? Это неслыханная удача. Мне достались письма давних времен, когда королем еще был Эдуард, но они выглядят так, словно эрл Бедфорд-Хита, благородный Тристан де ла Тер, замышляет заговор против короля! Как только я найду способ подбросить эти письма королю, с Тристаном будет покончено, а ты станешь свободной. И король отдаст мне Иденби — вместе с тобой. — Он снова обнял Женевьеву в порыве безумной радости.

— Гай, остановись! Послушай меня внимательно. Ничего подобного ты не сделаешь! Это безумие! — Женевьева задрожала. Генриху известно, что Тристан предан ему всей душой… или он все-таки под подозрением?

Ее бросало то в жар, то в холод. Она должна остановить Гая. Генрих, несомненно, благоволит к Тристану, однако он опасается заговоров, а еще больше — появления новых претендентов на престол. Он не захочет устраивать кровопролитие, но ему придется проявить твердость. Поверив в то, что Тристан восстал против него, король будет безжалостен.

— Женевьева, я люблю тебя давно и буду любить всю жизнь. Ты должна стать моей. И будешь моей! Я отомщу за твоего отца и Акселя, за твою погубленную честь, сотру с твоего имени клеймо позора!

— Гай! — Она удивленно смотрела на него, не зная, спятил он или без памяти влюблен. В своем желании отомстить за нее Гай выглядел трогательно. — Прошу, не мсти за меня! Даже не пытайся. Послушай. Ты мой друг, и самый близкий. Мне не хотелось бы причинять тебе боль, но я не люблю тебя. Неужели ты не понимаешь, он мой муж, я люблю его и хочу только…

— Женевьева! — Он схватил ее за плечи и встряхнул, с невыразимой нежностью заглядывая ей в глаза и словно пытаясь образумить. — Я знаю, чего ты боишься, и не виню тебя. Бедная моя, скоро все уладится. Клянусь тебе, я позабочусь обо всем.

— Не надо, Гай!

Он впился в ее губы. Женевьева вырвалась, но Гай уже разжал объятия и метнулся к двери.

— Скоро, любимая, уже скоро! — поклялся он и закрыл за собой дверь.

— Постой! — Женевьева выбежала в коридор, но Гай уже скрылся из виду. В комнате заплакал ребенок. Она вернулась, взяла Кэтрин на руки и начала убаюкивать. Наконец Кэтрин задремала. Охваченная страхом, Женевьева ходила по комнате.

Что же делать? Рассказать обо всем Тристану? Но тогда погибнет Гай, и его смерть ляжет тяжким грузом на ее совесть. Ничего не предпринимать? Позволить Гаю подбросить письма королю и навлечь подозрения на Тристана? А если… если Генрих отправит Тристана в Тауэр? У Тристана, как и у всех влиятельных людей, найдутся враги. И возможно, эти враги напомнят Генриху, что когда-то Тристан де ла Тер был сторонником Йорков.

Застонав от ужаса, она опустилась на пол. Внезапно ее осенило: письма находятся у Гая! Женевьева видела, как соглядатай передал их ему, как Гай увез их из Бедфорд-Хита. Но куда? В Лондон? В свои покои во дворце? Если обыскать их, можно найти бумаги и уничтожить! Гай ничего не сможет доказать, а Тристан никогда не узнает, какая опасность ему грозила!

Она понимала, что ее решение более чем опрометчиво, но, охваченная отчаянием, выбежала из комнаты, нашла Мэри и велела ей остаться с Кэтрин. Убедившись, что малышка под присмотром Женевьева побежала по коридорам, но вдруг поняла, что не знает, куда идти. Наконец она спросила у стражника, где покои сэра Гая, и тот указал ей дорогу. Женевьева молилась о том, чтобы Гая не оказалось дома и ей никто не помешал. Прежде чем войти в комнату, она огляделась.

Закрыв за собой дверь, Женевьева снова огляделась. В чисто убранной комнате было холодно. Здесь стояло несколько сундуков, кровать и письменный стол с горящей свечой. Женевьева замерла: Гай мог вернуться в любую минуту.