В комнату вернулась Тэсс. Женевьева радостно улыбнулась горничной, искупалась, а потом позволила Тэсс расчесать себе волосы. Одеваясь, она выбрала самые прочные чулки, самое удобное платье и самый теплый плащ с капюшоном. Пока Тэсс застилала постель, Женевьева украдкой вынула из шкафа свой маленький, отделанный драгоценными камнями охотничий кинжал.

Когда Джон и Эдвина зашли за ней, она была уже готова. Чувство вины охватило Женевьеву при виде неподдельной радости тетки, которой вскоре предстояло столкнуться с предательством. Только бы потом она поняла ее!

— Мы решили устроить пикник. — Эдвина переглянулась с Джоном.

— О, какая прелесть! Спасибо вам! — Женевьева опустила глаза. — А нельзя ли устроить его на лугу?

— Нам не стоит покидать замок… — начал Джон.

— Джон! — перебила его Эдвина. — Она же еще так молода, а ты — опытный воин! Неужели не сумеешь справиться с ней?

Джону пришлось согласиться.

— Ну хорошо. Идем?

— Да, да! — воскликнула Женевьева. — Еще один вопрос… Этот подарок Тристана предназначен для меня? Да? Отлично. — Она взглянула на Тэсс. — Возьми себе это вино. Как ты знаешь, я не люблю бордо.

— Но я не могу…

— Прошу тебя, возьми. — Женевьева направилась к двери. Вот так! Ему явно нравится Тэсс, он предпочитает захмелевших женщин. Вот и пусть развлекается с этой пышнотелой милашкой!

Пикник обещал быть удачным. Осенние листья поражали разнообразием оттенков, высоко в небе сияло солнце. В корзине, которую Эдвина взяла с собой, был свежий хлеб, сыр и пирожки с почками, приготовленные старым Грисвальдом. Джон предусмотрительно захватил бочонок эля.

Наслаждаясь яствами, Женевьева вдруг поняла, что ей симпатичен Джон, улыбчивый, остроумный и влюбленный в Эдвину. Это чувство светилось в его глазах, сквозило в словах, в бесконечном внимании к ней. Наблюдая за ними, Женевьева украдкой вздохнула: о такой любви она могла только мечтать. Джон проявил твердость лишь однажды — когда Женевьева начала расспрашивать о прошлом Тристана. Тетка хотела ответить, но Джон остановил ее:

— Эдвина! Ты помнишь, что он сказал?

Та робко пояснила:

— Джон и Тристан родом с севера. От тех мест до Лондона день пути.

Женевьева насторожилась: так, значит, без позволения Тристана Эдвине запрещено даже разговаривать! Женевьева попросила Джона подлить ей еще эля, стараясь ничем не выдать себя. Скоро она будет свободна и постарается забыть о нем. Впредь ей не придется подчиняться ему. Как бы там ни было, он всего-навсего забавлялся с ней.

Женевьева не сомневалась, что Тристан — жадный искатель наслаждений. Подумав об этом, она вспомнила про Тэсс. Однако она не понимала, почему это так больно задевает ее. Радостная и спокойная Эдвина улеглась на расстеленное одеяло, смеясь шуткам Джона. Он склонился над ней, что-то шепча. Влюбленные забыли обо всем на свете. Они расположились посреди огромного луга; к западу от него вздымались поросшие лесом холмы. Женевьева поднялась.

Но как выяснилось, Джон наблюдал за ней. Вскочив, он вопросительно взглянул на нее.

— Я хочу набрать опавших листьев и украсить ими комнату.

— Только не уходите далеко!

— Конечно!

Сначала Женевьева держалась поблизости, прислушиваясь, как Джон объясняется в любви Эдвине, а она отвечает ему с нежностью и благоговением. Постепенно, шаг за шагом, она приближалась к опушке леса. Прежде чем скользнуть за деревья, она еще раз оглянулась и чуть не расплакалась — так прекрасна была эта пара.

На минуту ее одолели сомнения. Она представила себе, как Тристан склоняется над ней — но не в порыве животной страсти, а с нежностью. Тристан… ее рыцарь, любящий и внимательный… Женевьева встряхнула головой, прогоняя видение. Боже милостивый, неужто она сошла с ума? Тристан ненавидит ее. Она должна спастись любой ценой! У нее не хватает сил, чтобы сопротивляться — значит, остается только решиться на побег. И она бросилась бежать.

— …Будь моей женой, — попросил Джон.

Эдвина изумленно уставилась на него синими глазами.

— Но…

— Ты же сказала, что любишь меня.

— Да, люблю, и ты это знаешь. Но ты же… а я…

— Я мужчина, а ты женщина, — подсказал он. — Мы совершенно разные.

Эдвина горько усмехнулась:

— Джон, разве ты забыл, что я — твой враг?

— Ты — прекраснейшая в мире женщина.

— Нет, это ты — лучший из мужчин. Я никогда не испытывала такого… Джон, разве так бывает? Я вдова, уже немолода, у меня есть дочь…

— Клянусь, я буду любить ее, как родную. Так ты выйдешь за меня?

Эдвина расплакалась. Обняв, она осыпала его поцелуями.

— Да, да, я буду твоей женой, Джон!

Он окончательно утратил власть над собой, стал пленником ее глаз, поцелуев и объятий. И вдруг Эдвина в панике огляделась.

— Джон, а где Женевьева?

— Черт! — Он вскочил.

Быстро осмотревшись, Джон бросился к опушке леса, густого и темного. Будь она проклята! Тристан же предупреждал, что ей нельзя доверять.

Джон вернулся к Эдвине, которая укладывала припасы в корзину.

— Это ты все подстроила! — крикнул он. — Ну и как, забавно вышло? «Джон? С ним я справлюсь. Я соблазню его, а ты беги!»

— Что?!

— Да, вы сговорились сегодня утром! Помнишь, как ты уверяла: «Она еще так молода, а ты — опытный воин!» Эдвина, какая же ты дрянь! — Он отвернулся.

— Джон, поверь мне! Клянусь, я ничего не…

Им овладела ярость. Он обернулся и ударил Эдвину с такой силой, что она рухнула на землю и зарыдала. Но Джону было все равно — он поспешил прочь, призывая стражников.

От стремительного бега боль в боку стала невыносимой. Задыхаясь, Женевьева огляделась. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем ее хватятся? Надо убежать как можно дальше — ведь за ней погонятся верхом. Она снова побежала. Хорошо еще, что она молода и проворна! И все-таки скоро Женевьева выбилась из сил. В этот миг издалека донесся шум погони — топот копыт, звуки труб, крики.

Джон переполошил ползамка! Женевьева пришла в отчаяние. Ей не спрятаться от них. Только бы не спустили собак! Она подняла голову: надо забраться на дерево и дождаться, пока всадники проедут мимо. Женевьева колебалась, а между тем крики слышались все ближе. Наконец она ухватилась за ветку и подтянулась.

Всадники промчались мимо. Сквозь листву она видела, как Джон и Роже переговариваются между собой. Женевьева не смела даже дышать.

— Нет! — гневно возразил Джон. — Мы будем искать ее, пока не найдем.

Роже что-то ответил, и Джон горько усмехнулся:

— Что ж, пусть — я заслужил! Эта женщина околдовала меня. Если бы он предупредил меня не только о Женевьеве, но и об Эдвине!

Пришпорив лошадей, они понеслись прочь. Женевьева прикусила губу. «Глупец, — подумала она. — Ведь Эдвина любит Джона! Что же я натворила? Погубила счастье тетки, которая так решительно вступилась за меня». Ей стало тошно. Но вернуться она не могла. Оставалось только молиться, чтобы Тристан и Джон пощадили Эдвину.

У Женевьевы ныли руки и ноги, но спуститься она не решалась. Терзаясь угрызениями совести, она ждала наступления ночи.

«Все складывается удачно, — думал Тристан, — на редкость удачно». Арендаторы щедро одарили его. Многие из них никогда не видели Эдгара и не скорбели о его гибели. Тристан поговорил с крестьянами о новых способах выращивания зерна, а с пастухами — о ценах на шерсть. Он испытывал легкое чувство стыда, вспоминая о том, как обошелся с Женевьевой. Эти люди не видели Эдгара, но знали его дочь.

— Она приезжала сюда, когда здесь началась лихорадка, — сказала одна старуха. «Значит, Женевьева старается завоевать уважение и любовь страждущих», — решил Тристан.

Итак, он дома. Тристан окинул взглядом замок, который и вправду стал для него домом. Тристан ощущал радость и тревогу, трепет и усиливающийся жар. Перекусив, он сразу отправится к ней. Пусть сопротивляется или притворяется равнодушной — ему все равно, Тристан заставит Женевьеву подчиниться, будет любить ее, потому что ему это необходимо, и, если захочет, проведет рядом с ней всю ночь.