В последний раз Тристан с трудом вскинул меч. Его противник, искусный воин, намеревался сражаться до конца. Однако Тристан отразил его удар и выбил из его рук меч, с грохотом отлетевший в глубь комнаты.

Женевьева поняла, что другого шанса ей не представится. В удар следовало вложить всю силу. Стиснув кочергу обеими руками, она обрушила ее на голову Тристана.

Он выронил меч, схватился за голову и пошатнулся. Ужаснувшись, Женевьева попятилась. Тристан обернулся и устремил на нее взгляд, полный боли и горечи.

Она думала, что он бросится к ней, схватит за горло и задушит. Но Тристан только молча смотрел на нее. Он понял, что Женевьева обманула и предала его, именно она нанесла роковой удар.

Слезы душили ее: Тристану было суждено умереть. Женевьева отчетливо слышала, как хрустнули кости черепа, видела струящуюся кровь.

Взгляд Тристана был зловещим и пристальным, он словно обещал мстить ей даже после смерти.

— Будь ты проклята, — хрипло выговорил он. — Будь ты проклята, тварь из Иденби, предательница, блудница! Молись, чтобы я умер!

— Нет… — Женевьева покачала головой, с трудом сдерживая слезы.

Но Тристан уже отвернулся, шатаясь прошел мимо застывшего от неожиданности Темкина, поднял засов и медленно направился в коридор.

— Надо остановить его! — опомнилась Женевьева. — Он переполошит всех! — Она бросилась за Тристаном. Ее охватил ужас при мысли, что придется нанести еще один удар. Темкин схватил упавший меч и устремился вслед за ней. Но было уже слишком поздно.

— Мы в ловушке! — взревел Тристан, остановившись на верхней ступени лестницы. Его крик разнесся по замку. — Тревога!

Он вдруг упал на колени и схватился за голову. Внизу поднялся шум, но Женевьева ничего не замечала. Не отрываясь, она смотрела на кровавый след, тянущийся за Тристаном по коридору.

Внезапно, к ее огромному облегчению, Тристан повалился ничком, глухо ударившись о каменный пол. Она замерла, не смея даже дышать. Темкин тоже молчал. Им не верилось, что Тристан наконец повержен.

Однако он не шевелился. Кровь струилась из раны на голове, заливая волосы. Лицо его стало пепельно-бледным. Тристан не дышал.

— Он умер… — в ужасе прошептала Женевьева. — Господи! Это я убила его!

Она задрожала. Темкин бросился к ней, встряхнул за плечи и заглянул в глаза.

— Вы спасли мне жизнь. Останьтесь здесь, будьте осторожны, а мне пора вниз.

Женевьева кивнула и устремила взгляд на труп поверженного врага. Она пыталась убедить себя, что поступила правильно, но не могла. Медленно осев на пол, она плакала и смеялась, то запускала пальцы в волосы, то прижимала их к ноющим вискам. Наверное, стоит закрыть глаза — и все пойдет по-прежнему. Исчезнут сторонники Ланкастеров, шум битвы, огромное мужское тело…

Но открыв глаза, Женевьева увидела, что бездыханный Тристан все так же лежит на верхней площадке лестницы. Его глаза закрыты, на темных волосах запеклась кровь. А Женевьеву преследовал взгляд Тристана — мстительный, яростный, сулящий ей все муки ада. Она сильнее прижала ладони к вискам. Шум внизу усиливался, постепенно выводя ее из оцепенения. Видно, в зале разгорелась нешуточная схватка. Все пошло кувырком, осуществить задуманное не удалось. Внизу сражались и гибли люди.

Женевьева была не в силах сдвинуться с места. В большом зале решалась участь замка Иденби, а она неотрывно смотрела на тело Тристана, лежащее на холодных камнях, и молилась, чтобы оно исчезло.

Битва в зале была не такой яростной, как полагала Женевьева. Если бы не громкий крик Тристана, никто из его рыцарей не успел бы выхватить оружие.

Но Джон, предупрежденный заранее, был начеку с того момента, как Тристан покинул зал. Он немного расслабился, лишь когда на галерее появились музыканты и заиграли старинную балладу. Большой зал замка Иденби изумил Джона своей роскошью. Поразила его и леди Эдвина.

Уже не такая молодая — должно быть, на пару лет старше его самого, — она двигалась с грацией юной девушки, а ее красота приковывала взгляд. Эдвина, стройная, элегантная и приветливая, была чем-то явно встревожена.

Большую часть дня и начало вечера Джон провел рядом с Эдвиной, пытаясь приободрить ее. Они беседовали о разных пустяках и чудесах замка Иденби, где она выросла. Эдвина рассказала о своем браке, с грустью заметив, что муж погиб не в бою, а от болезни. Брат Эдвины, покойный лорд Иденби, привез ее сюда с севера, решив выгодно выдать замуж, как только представится возможность.

— И вы согласились? — спросил Джон.

— Согласилась? — удивленно переспросила Эдвина, раскрыв глаза — голубые, как дикие цветы на прибрежных лугах. Наконец, поняв его вопрос, она улыбнулась и потупилась. — А что я могла сказать? — Эдвина помолчала. — Хотите еще вина?

Но Джон решил больше не пить: в отсутствие Тристана он остался за старшего, а тот ожидал ловушки. Понаблюдав за своими воинами, Джон заволновался. Многие уже хохотали во все горло, перебивали музыкантов, затягивали веселые песни. Тристан запретил им напиваться, и все-таки воины захмелели. Тибальд тоже волновался. Этот рыцарь средних лет сидел у стола боком, нахмурившись так, словно ждал беды. Но какой? Ужин шел как по маслу. Сторонники Йорков и Ланкастеров болтали, шутили, поднимали кубки. Крестьянские девушки, подававшие вино, молодые и миловидные, охотно смеялись вместе с гостями и принимали грубоватые ласки.

Возможно, простым обитателям замка Иденби нет дела до того, кто взойдет на престол или станет хозяином замка? Но зачем же они тогда так долго сопротивлялись и понесли такие огромные потери?

Как раз в тот момент когда Джон в очередной раз оглядывал зал, до него донесся громкий крик Тристана, эхом отразившийся от стен зала.

Взгляд Джона упал на Эдвину. На ее лице застыл ужас — теперь он понял, что эта женщина весь день ждала беды. Не сводя с нее глаз, ошеломленный и разъяренный Джон выхватил меч.

— К оружию! — крикнул он.

Но большинство рыцарей не обратили внимания на его возглас, вскочили лишь Тибальд и Мэтью Уоллингем. В зал ввалилась толпа стражников замка. Джон увидел неподалеку старого сэра Хамфри с обнаженным мечом.

В этот миг один из стражников бросился на Джона, но тот нанес смертельный удар в живот противнику, который рухнул на пол, обливаясь кровью.

Услышав пронзительный визг, Джон увидел, что Эдвина прижалась спиной к каменной стене, во все глаза уставившись на мертвого стражника. Вокруг царил хаос, кричали воины, лязгала сталь, стонали умирающие. Джон понял, что надо прорваться из башни замка во двор и увести отсюда всех, кто еще жив.

Никогда еще он не испытывал такой острой горечи. Поймав взгляд Эдвины, Джон слегка поклонился и процедил сквозь зубы:

— Миледи, молитесь о том, чтобы меня убили, ибо если я выживу… — Он не договорил: путь ему преградил еще один стражник, через секунду осевший на пол. — Тибальд! Мэтью! Отступаем!

Краем глаза Джон заметил, что Тибальд услышал его. Пожилой воин начал пробиваться к Джону, за ним последовал Мэтью. Они выстроились в ряд, образовав живую стену. Оглядевшись, Джон увидел, что несколько его рыцарей уже погибли. Еще четверо лежали неподвижно, уткнувшись лицами в обеденный стол. Из пятнадцати мужчин, вошедших в большой зал, только пятеро выжили после «гостеприимной» встречи в замке Иденби.

Наконец они добрались до дверей зала; Джон отбивал атаки противников, а Тибальд поднял тяжелый засов. Вскоре сторонники Ланкастеров вырвались во внутренний двор. Но здесь их тоже подстерегала неожиданность: воины, оставшиеся во дворе, либо сражались с обитателями замка, либо лежали мертвые.

— Отступаем! — крикнул Джон, с досадой понимая, что теперь каждому придется сражаться за себя, и им ничего не остается, как бросить в замке большую часть воинов, которых наверняка убьют или закуют в кандалы; К Джону уже спешил Тибальд, ведя на поводу коней. Джон вскочил в седло и вновь подал сигнал к отступлению.

Они едва успели проскочить под острыми прутьями опускающейся решетки ворот. Копыта лошадей прогрохотали по мощенному булыжником спуску. Подвесной мост уже поднимался. Конь Джона попятился, увидев впереди пропасть. Всадник пришпорил лошадь, и она легко перескочила на другой берег рва. Услышав крик Тибальда и конское ржание, Джон обернулся. В прыжке жеребец Тибальда сломал ногу.