— Со мной все в порядке, — доносится до меня его голос. Телячьи нежности! Разрушаю зеркало. Оглядываю собравшихся. «Мы идем?» — читается в моем взгляде. Три минуты почти истекли, а заставлять ждать разгневанного преподавателя не в моих правилах. Себе дороже.

Парни кивают. Вот и отлично! Идем молча. А о чем собственно говорить? Особенно теперь. То, что меня отправят обратно, я и не сомневалась. Встреча с Учителем мне никак не рисовалась радостной.

Помощница ректора сообщила, что нас уже ждут. Джеральд, как не кстати, видно вспомнил о правилах хорошего тона, открыл передо мной дверь и жестом пригласил войти. «Только после Вас» — чуть не буркнула я, но сдержалась, молча вошла. Дверь за нами бесшумно закрылась. Ректор обвел нас хмурым взглядом.

— Очень хорошо, — прокомментировал он наше скромное появление. — А теперь, студенты маги, потрудитесь объяснить, что же все-таки между вами произошло? — мы молчали. — Джеральд, начнем с тебя.

— Ничего, — коротко ответил парень.

— Тианесса?

Я пожала плечами. Жаловаться кому-то я не намеревалась, тем более спрашивал не мой Учитель. Да и ситуация уже решена.

Взгляд на Ривальда. Тот отвел глаза.

— Что вы пытаетесь скрыть? Вся Цитадель была свидетелями вашей дуэли! Если Тианесса прибыла только вчера и не успела ознакомиться со сводом Правил, то вам молодые люди должно быть прекрасно известно, что на территории Цитадели запрещены любые дуэли. Почему ты, Джер, не предпринял ни одной попытки прекратить все в зародыше?

Парень молчал.

— Из-за чего возникла ссора?

Это уже ко мне.

— Уже все решено, — обрадовала я Ректора, не отвечая на вопрос. Зачем? Готова спорить, он уже все сам прекрасно знает. Не просто же так он нам дал три минуты? Вы же всерьез не думаете, что он в это время просто разглядывал потолок? Так что, к чему лишние вопросы? Может сразу приговор? Наверное, что-то отразилось на моем лице, потому что Ректор тяжело вздохнул, словно подтверждая мою догадку.

— Значит, вы не имеете больше претензий к Джеральду?

— Нет.

На секунду мне показалось, он понимает меня. Понимает, почему я не могла поступить иначе. Но откуда ему могут быть известны наши Цитадельные законы? Хотя, это не секрет. Или все же он не уверен, что до конца понимает наши правила? Вот к чему все эти вопросы.

— Хорошо. Я попрошу, чтобы завтра Вас ознакомили с нашим Уставом.

Не поняла. Меня не выгоняют?

— Жду Вас в понедельник, утром в моем кабинете. Вы можете идти.

Я остаюсь? Я остаюсь! А это значит, что вовсе не обязательно докладывать Учителю о моей оплошности! Нужно, как следует изучить захваченные книги по психологии, дипломатии и искусству слова. Этим и займусь. Хотя Искусство Слова я должна была изучить давно. Мне не надо было вступать в перепалку и доказывать этим белым, что мы не бараны. Надо было незаметно увести разговор в другую сторону, тогда бы он точно не перекинулся на личность моего Учителя и его и моя честь остались бы не оскверненные. Вот бы еще сюда Теорию Ведения Переговоров, но, увы, она осталась в родной библиотеке.

После того, как за Тиной закрылась дверь, Ректор вновь окинул нас недовольным взглядом. Покачал головой.

— Джер, я не понимаю, какая собака тебя укусила? Зачем ты вообще заговорил о ее Учителе? Почему не остановил назревающий конфликт в самом начале? И зачем ты потащил ее туда?

Вот так сразу я все и рассказал. Да, черт возьми, знать бы самому! Ну почему меня утром понесло в кабак? Кто рано встает тому… М-да.

— Ты хоть понимаешь, что она могла тебя убить?

Убить? Вот об этом я совсем не думал. Растеряно поднимаю глаза на Ректора. Он машет на меня рукой, всем видом показывая, что вообще сомневается, что я умею думать.

— Джер, с твоим отношением к учебе, ты мог на всю жизнь остаться после боя калекой. И не один целитель бы не помог. Она ученица Равена Даркнеса. И это не просто словосочетание. К своей репутации Равен всегда относился с осторожностью. Она, как минимум, отличный боец, если даже предположить, что она ужасно слабый маг, — Ректор покачал головой. — Ладно, на мир тебе наплевать, но ты бы хоть подумал о своей матери с отцом. Да что я тебе говорю? — в глазах Ректора промелькнуло такое разочарование, ни дай бог, кому-нибудь увидеть такое в глазах собеседника. Я сглотнул. — Чтоб я тебя больше не видел рядом с ней. Это не шутки, это не детская игра. На кону судьба мира! Как должен был отреагировать король на смерть родного племянника от рук ученицы одной из главных персон Темного Мира? Ты понимаешь, это крах! Это крах всему, что мы строили. Еще не известно, как поведет себя Равен, узнав о твоей выходке. А нам так сейчас нужна его помощь…

Помощь Черного Мага? Зачем? Хотя, это уже не мое дело. Если, как говорит Ректор, Равен узнает, то… Уж лучше даже не думать. Он прав, я все испортил.

— Ривальд, а ты? Ты же хоть немного должен соображать! Ты сидел недалеко, почему не вмешался?

Рив молчал. Недалеко? Тут Ректор не прав. Я бы сказал, в приличном отдалении. Да он, наверное, вообще ничего не слышал! Какое ему дело, что происходит в стороне судий, когда рядом сидит любимая девушка? Да и перепалка у нас была недолгая. Даже не весь близсидящий народ обратил на нас внимание. Многие увлеченно следили за концом поединка на поле.

— Почему не развеял «Мглу», прежде чем соваться на поле, раз она не поставила защитный контур для поединка? Ты вообще смотрел, был он или нет?

Садитесь, два. Еще какое «два»!

— Да не черта вы оба не думали, — подвел итог Ректор. Видно сильно мы его достали. Впервые слышу как он ругается. Обычно вывести его из себя невозможно. — Значит так, Ривальд, завтра покажешь Тианессе библиотеку. Ознакомишь ее с Уставом и сам перечитай, не повредит. — Уже спокойно заговорил Ректор. — Обедать сводишь ее в столовую. Никаких кабаков и других нестандартных развлечений. Если она захочет, покажешь Цитадель. И все, понял? — глаза его говорили «я на тебя надеюсь». Рив кивнул. — Хорошо. Можете быть свободны. Надеюсь, вы хоть что-то извлекли из урока.

Я уже схватился за ручку двери, когда все же остановился. А что я собственно уже теряю?

— Почему она бросила вызов?

— Ты задел честь ее Учителя. Ты оскорбил Черную Цитадель Тьмы, а значит, ты оскорбил их Короля. Оскорбление может быть смыто кровью, ее или твоей. Если оскорбление сильное, то только смертью. Ты назвал дела ее учителя черными. Если бы не подтвердил, что это оскорбление, то она могла списать на то, что у Черного мага дела цвета магии. В этом ничего оскорбительного для нее нет. Наверное, она так и хотела сделать, но ты полез в бутылку. Думаю, все же оскорбление она не сочла сильным и поступила довольно мудро, нанеся тебе несколько плевых царапин до крови. Как видишь, она считает, что оскорбление «смыто».

— Вы сказали «моей или ее» кровью?

— Да. Если бы в поединке проиграла она, то, насколько я знаю, ее Учитель был бы вправе выгнать ее из Черной Цитадели, если решил, что она не сделала все возможное. А это очень жестокое наказание. С нанесшим оскорбление Учитель разбирается сам. Но смельчаков, которые бы пошли против Цитадели Тьмы, еще нужно поискать, а у нас в Светлом Мире нашелся тут один, часом не подсказать, как звать?

— Не надо, — буркнул я и поспешил покинуть столь негостеприимное место. Почему мне это никогда не рассказывали? Или все же говорили в детстве? Наверно говорили, но я не запоминал. Зачем мне это? Тогда казалось, что сотрудничество с Темным миром просто невозможно. Черт, как я мог забыть такую важную вещь?

Рив попробовал меня успокоить. Оказалось, что и он не знал, что так все запущенно.

— Слушай, извини, теперь из-за меня ты не погуляешь на днюхе… — внезапно вспомнил я.

— Нашел из-за чего переживать, — неестественно бодро ответил Рив. — День рождения будет вечером, а в библиотеку я днем пойду! Вот увидишь, все образуется.

Ну да, ну да. Где-то это я уже слышал. Махнув Риву на прощания, я побрел в кабак. Где-то за полночь, кончился турнир, и он наполнился веселыми студентами. Сначала я хотел улизнуть, но тут принесли горячительные напитки и эта мысль меня покинула. Да и народ от меня отстал с вопросами, видя мое настроение. Так что, будем здоровы! Ух!.. И из чего это будущие алхимики варят?