Они посидели немного, а потом Вали-джан отпустил ее со словами:
– Иди. Не дай бог, узнают и другие, и наша радость будет омрачена горем.
Бабый пришла домой, себя не помнит от горя. То войдет в комнату, то выйдет. Когда входит в комнату – плачет, когда выйдет – сурьмит глаза. Говорит: «Никто не должен знать, что сегодня горе омрачило мою радость». Но терпит Бабый, скрепя сердце, никому ничего не говорит.
А Мир-вали думает: «Что это с матушкой? Что она делает? То войдет, то выйдет. Когда входит – плачет, когда выходит – осушит глаза». И он обратился к матери:
О жемчужина, дочь бирюзы!
Когда входишь – плачешь,
А когда выходишь – глаза у тебя насурьмлены.
То есть смысл его слов был такой: «Что случилось, что ты снуешь туда-сюда? То заплачешь, то вытрешь глаза».
Мать и так и сяк отговаривалась: у меня, мол, голова болит, ничего не случилось. Однако Мир-вали ей говорит:
– Клянусь богом, не отстану от тебя до тех пор, пока не скажешь мне правду.
Мать его поневоле рассказала, что случилось. Когда они вышли, об этом узнала и Тано и обратилась к Муса-джану так:
Муса, Муса, брат мой,
Лицо твое покрыто пылью.
Почему это, братец? Ты умер или еще жив?
Ладно! Узнали обо всем Тано и все остальные. Радости их как не бывало! Женщины и все остальные, опечалились, собрались все, сели возле Вали-джана, плачут от горя. Вали-джан приоткрыл глаза и увидел Мир-вали. И обратился он к Мир-вали:
Мир-вали! Поправь мне чалму.
Во-первых, отомсти за меня Сухейли.
А во-вторых, приведи Гульмакый.
Так завещал он. сыну отомстить за себя Сухейли и привести Муса-джану Гульмакый. Мир-вали отвечал ему:
Отец! Я не забуду твоего завета.
Обязательно отомщу за тебя Сухейли,
Отомщу за каждую твою косточку!
Тут Вали-джану стало совсем худо, бог прибрал его к себе, умер он. Вали-джана обмыли, завернули в саван, и тут же его схоронили. Вернулись домой, прочитали молитвы. Когда прошло три дня, кончились похоронные церемонии, Мир-вали сразу же пристал к Муса-джану:
– Поедем скорее, сразимся с Сухейли! Муса-джан ему говорит:
– Подожди, ты пока еще мальчик, не возмужал. Вот пройдет год, ты станешь сильнее!
Ладно, прошло несколько месяцев. Горе их немного утихло. И опять Мир-вали говорит:
– Дорогой дядюшка! Поедем, я не могу больше ждать. Или покончу с жизнью, или отомщу ему за отца.
Пошел он, оседлал коня Прангая, взял лук и стрелы и гарцует перед домом. Муса-джану ничего не оставалось, как тоже собрать все необходимое. Попрощались они с женщинами, отправились в путь и вот приехали.
А Гульмакый все время тянет, обманывает Сухейли, ждет вестей от Муса-джана и Вали-джана. Наконец перестала она ждать и сказала себе: «Видно, ничего не поделаешь, наверное, оба умерли». И пришлось ей сказать Сухейли:
– Теперь готовься к свадьбе.
И вот в эту ночь устроили свадьбу Гульмакый. Мир-вали сказал Муса-джану:
– Я ворвусь в город, а ты за его стенами не пропускай никого живым. Будь то человек или зверь, руби ему голову. Я же изо всех сил постараюсь пробиться в гарем, отыщу Гульмакый и вынесу ее из гарема.
Муса-джан согласился.
Остался Муса-джан с обнаженной саблей у стен крепости. Кто ни идет, он его убивает. Несколько человек спаслись бегством. Падишаху донесли, что опять появились Вали-джан и Муса-джан, убивают всякую божью тварь. Падишах пришел в смятение:
– Неужели Вали-джан воскрес!
Кого он ни пошлет, все разбегаются, кто бежит, кто прячется. Тогда Сухейли вышел из города и сам вступил в бой. Муса-джан сражается врукопашную, а Мир-вали остался один. Пошел он по улице, встретил одну старушку и говорит ей:
– Слушай, старая! Я тебе дам денег, а ты мне покажи, где живет Гульмакый.
А старуха в ответ:
– У меня у самой много денег! Мне Сухейли дал много золота.
Мир-вали спрашивает:
– Чем же ты это заслужила? Старуха говорит:
– Был здесь один человек, звали его Вали-джан. Так я его отравила. За это Сухейли озолотил меня. К чему мне еще деньги?
Услышал это Мир-вали и сказал ей:
Ах, старушонка! Это ты убила моего отца? Я не
отпущу тебя добром, Отрублю тебе голову.
Ладно! Выхватил он саблю из ножен и отрубил старухе голову. Пошел дальше, увидел другую старуху. Спросил у той дорогу в гарем, и. она указала ему, куда идти. Вошел Мир-вали в гарем, вытащил саблю и отрубал голову каждому, кто попадался ему на пути! А в гареме была еще одна старуха, которая знала Мир-вали. И она обратилась к нему:
Мир-вали! Сынок, побойся бога! Многих женщин
ты обездолил. Мир-вали! Неужели ты не
понимаешь.
Мир-вали набросился на нее:
– Нашла где читать мне наставления!
И отрубил ей голову. Нашел Мир-вали Гульмакый, посадил ее на коня к себе за спину и выехал из дворца, быстро поскакал
из города. Смотрит, там Муса-джан один сражается. Мир-вали пришпорил коня, посадил Гульмакый в сторонке на холме, а сам тут же вернулся, вытащил саблю и ринулся в бой. Солдаты Сухейли подумали: «Раньше тут был один, а одолеть его было невозможно. Теперь, когда их стало двое, разве нам победить?» А Мир-вали шепчет Муса-джану:
– Иди, вон там Гульмакый сидит. Пойди, отвези ее!
Муса-джан к тому времени очень устал. Он покинул поле боя, подъехал к Гульмакый, посадил ее за спину и направился домой. А Мир-вали один дерется, как лев. Тут увидел Сухейли Гульмакый, понял, что ее увезли,- в это время и известие об этом принесли. Не знал Сухейли, что делать, и запел так:
Великий боже! Оскорбили сватов Сухейли,
Посадили Гульмакый на этого коня!
Гульмакый, услышала это и пропела в ответ:
Слабая душа у Сухейли!
Сухейли, пока есть на свете Муса-джан,
Не будет у меня другого мужа.
Мир-вали сражался, а Муса-джан и Гульмакый отправились в путь. Пришли они на то кладбище, где был похоронен Вали-джан. А на кладбище лежали большие камни и Гульмакый стала над ними смеяться. Посмотрел на нее Муса-джан и запел:
Гульмакый! Ты разинула рот и хохочешь,
А ведь здесь лежит мой брат Вали,
Под этими камнями и кустами.
Муса-джан заплакал. Они оба спешились, подошли к могиле. Гульмакый запричитала:
Сегодня мое сердце треснуло. Муса-джан!
Из-за меня умер твой брат, И я сошла с ума.
Так сидят они на кладбище, плачут на могиле Вали-джана и молятся. А время к ночи идет. Мир-вали разбил отряд Сухейли, перебил многих – Мир-вали не человек был, а лев! Остатки того отряда побежали. Как услышит Мир-вали топот, сразу же преграждает им дорогу. Так преследовал их, пока не пригнал как раз на то кладбище, где был похоронен его отец. Смотрит,
а Муса-джан и Гульмакый все еще там сидят. Увидел их Мир-вали и обратился к ним:
Муса-джан! У тебя на голове черная чалма.
Муса! Садись на коня,. Кончай беседы с мертвецами.
