То есть он хотел сказать: «Едем, отвезем Гульмакый домой. Почему ты сидишь?» А Гульмакый подумала: «Наверное, Мир-вали преследует Сухейли, поэтому он нам говорит: „Поедем домой"».
Понял Мир-вали, что у Гульмакый неспокойно на душе, и запел, чтобы успокоить ее:
Успокой свое сердце, Гульмакый,
Я не отдам тебя Сухейли,
Не отдам, пока живу на этом свете.
Ладно, Муса-джан отвез Гульмакый в крепость. Ее сестра Бабый очень обрадовалась, крепко обняла Гульмакый. А Муса-джан вернулся на кладбище. Глядит, Мир-вали зарезал много коров и баранов, приходят люди, он раздает им мясо. А могилу Вали-джана даже не видно, столько он сложил на ней рогов животных. Когда окончилась раздача милостыни, оба вернулись домой.
Мир-вали выполнил предсмертную волю отца, теперь он живет спокойно, в свое удовольствие. Как-то приказал он повесить у Муса-джана в комнате головы газелей. Гульмакый сказала Муса-джану:
– Какие прекрасные черные глаза у них! Чьи это головы? Как хорошо, если бы они были живыми!
Муса-джан ей отвечает:
– Это головы газелей, они остались с того времени, когда еще был жив Вали-джан и мы ходили с ним на охоту. Тогда мы и убили этих газелей, а головы сохранились.
Гульмакый сказала:
– Приведи мне хоть одну живую газель. Я буду играть с нею.
Ну, Муса-джан так любил Гульмакый, что ее желание было для него законом. Тут же взял он свой лук и стрелы, повесил на шею торбу и отправился в степь. Пошел в ту сторону, где они обычно охотились с Вали-джаном. Когда Муса-джан пришел на те знакомые места, он сразу же вспомнил Вали-джана.
Стал он плакать, посинел весь от плача, чуть с ума не сошел от горя. И вот бродит он по степи – не может ни охотиться, ни домой вернуться.
Однажды он увидел газель, которая скакала по степи. Увидел ее, вспомнил Гульмакый и запел:
У подножья гор скачет газель.
Тело ее – как у газели, но глаза,
О боже, глаза, как у Гульмакый.
И опять Муса-джан позабыл обо всем на свете. Встретился ему один пастух и подружился с ним. Как безумный бродит Муса-джан вокруг него. Туда пойдет – плачет, сюда повернет – рыдает. Ну, мы его здесь оставим – пусть плачет.
Тут Сухейли подумал, что этот Вали-джан снова жив-здоров. Тогда он нашел одну старуху и приказал ей:
– Пойди-ка разузнай, что это за человек и где сейчас Муса-джан.
Обласкал он старуху, уговорил, она взяла свою клюку и отправилась в путь. Пришла, села у стен крепости Вали-джана и заплакала навзрыд. Женщины в крепости услышали ее вопли, крики и причитания, вызвали Гульмакый, та пожалела ее. Старуха бросилась в ноги к Гульмакый и сказала:
– Ради бога! У меня был один сын, никого на свете у меня больше не было. И этого сына падишах Сухейли силой увел от меня. Сейчас кто говорит, что его убили, а кто говорит – он в тюрьме. Одни говорят так, другие – эдак. Я думала-думала и решила, что кроме бога, Вали-джана и Муса-джана ему больше не на кого надеяться. И вот я с именем бога пришла к ним за покровительством, может быть, они утешат меня.
Зта простодушная пуштунка Гульмакый зарыдала и сказала ей, что Вали-джан ведь умер. А Муса-джан вот уж сколько времени как сошел с ума, дома его нет. Когда старуха услышала это, то возопила изо всей мочи:
– Что за беда приключилась!
Но в душе она очень обрадовалась. Она сказала:
– Я ничем не могу тебе помочь,- тут же попрощалась, вышла из крепости и сразу отправилась к Сухейли. Она сказала ему:
– У них в доме никого нет. Это совсем пустое место, не надо и проверять его. Вали-джан умер, а Муса-джан сошел с ума.
Сухейли тут же собрал всадников, и они рано утром отправились в путь. Узнал об этом Мир-вали. И он тоже взял оружие, сел на коня и выехал на поле боя, бросился на врагов, словно лев. И все боятся вступить с ним в бой, потому что все знают, каков он, и думают: «Бог знает, уйдем ли мы на этот раз от него живыми!»
Сухейли громко закричал:
– Кто за награду будет с ним биться?
Никто сначала не ответил падишаху. Но был там один по имени Азадай, сын тетки Мир-вали. Он сказал:
– Я буду с ним биться. Падишах сказал ему:
– Хорошо. Ступай.
Вышел Азадай на поле. А Мир-вали увидел его и говорит:
– Да ты же сын моей тетки! Не подобает тебе со мной драться, это не годится. А не то убью тебя.
Но Азадай не послушался, бросился на него. Мир-вали щитом заслоняется от ударов его сабли, но сам на него не наступает.
Ладно. Целый день они так бились. Вечером Мир-вали вернулся домой полумертвый от усталости. Стал рассказывать матери:
– Сегодня целый день пришлось мне срая?аться с теткиным сыном, из-за него я так утомился. Если бы не родство, давно бы я отрубил ему голову.
Когда мать услышала это, она обратилась к Мир-вали с таким стихом:
Сынок Мир! Не враждуй ни с кем,
Но если придется встретиться в бою –
Не жалей его, коли ты мой сын.
То есть: «Кто бы ни встал против тебя – свой или чужой,- бей, убивай его!» Когда наутро Мир-вали вышел на поле боя, то снова его противником был Азадай. Обнажил Мир-вали саблю, но сабля перевернулась у него в руках и удар попал по нижней челюсти коня. Он отрубил коню губы, и кажется, что лошадь его смеется. Азадай подумал: «Вот-вот он убьет меня». И он пустился в бегство, поскакал прямо в город. Мир-вали – за ним. Догнал его Мир-вали у ворот дворца, обнажил саблю, ударил и тут же у ворот отрубил ему голову! Вышла тут тетка Мир-вали, увидала все это, увидала, что сын ее лежит мертвый, и завопила:
Мир-вали!
Сынок, пусть тебе всегда везет.
Пусть ломятся в твою дверь
И она станет красной от крови.
Тут Мир-вали убил и свою тетку. Убил, а когда настал вечер, вернулся домой.
Стал Сухейли думать: «Что делать?» Один человек ему и говорит:
– Надо вырыть на дороге у Мир-вали глубокую яму, а сверху прикрыть ее соломой и землей. Он ни о чем не догадается, утром сядет на коня, подъедет к яме, а когда свалится в нее, мы захватим его живым.
Сухейли этот план понравился. Он тут же дал приказ своим людям вырыть на дороге три глубокие ямы и прикрыть их сверху соломой и землей.
Утром снова загремели литавры, на бой зовут. Мир-вали оседлал Прангая и выехал в поле. Этот Прангай был такой умный и резвый конь, что одним скачком перемахнул через каждую из тех трех ям. И вот они уже на поле боя. Бился Мир-вали до самого вечера и одержал победу. А вечером снова перемахнул через все ямы и благополучно добрался до дому.
На другой день мать ему сказала:
– Этот Прангай устал. Возьми-ка коня своего отца, Нилая. Прангай летит как молния, как бы ты не разбился.
– Этот конь давно стоит в конюшне, и со мной может случиться беда,- сказал Мир-вали.
– Ты поведи его сегодня с собой, посмотри, что будет делать,- говорит мать. Мир-вали отправил Прангая вслед за Пи-лаем. Когда он приблизился к ямам, то перелетел над ними, как молния. Целый день Мир-вали сражался так, что земля вокруг него кипела. Но поскольку Нилай долго стоял необъезженным, вечером, когда Мир-вали поехал на нем, он перемахнул через две ямы, а над третьей ямой задние ноги у него подвернулись и он упал в яму. Мир-вали напоролся боком на луку седла. Разорвал он бок и живот, вывалились кишки. Но конь прыгнул изо всех сил и выскочил из ямы. Мир-вали развязал свою чалму, засунул кишки обратно в живот и крепко обвязал его чалмой. Поднатужился он и тоже выбрался из ямы. Конь впереди, а он за ним следом пешком, бредут оба к дому. А мать Мир-вали каждый вечер сидела на крыше и ждала, пока Мир-вали возвратится с поля боя.
