Все, что произошло с ним за последние полгода, Дмитрий связывал с каким-то затмением в своей голове, а его обида на Варю распространялась на весь противоположный пол. «Ведь у тебя же было достаточно жизненного опыта, чтобы знать: в женщин глупо влюбляться — их надо покупать!» — цинично говорил он себе. И ему казалось, что если бы он не потерял деньги во время кризиса, то Варя, как и прежде, находила бы тысячи способов напомнить о себе каждый день, утопить остатки его разума в бурном потоке страстей.

Эти черные мысли накапливались в нем, выстраиваясь во все более правдоподобные схемы женского предательства. И когда Варя наконец позвонила ему на мобильный, он вполне был готов к скандальному, безжалостному оформлению разрыва, и даже жаждал его.

Дмитрий только-только вернулся на завод и открывал дверь в свой новый кабинет, как у него в кармане залился трелями телефон. Он сразу понял, что звонит именно она.

— Привет, — сказала Варя робким, беззащитным голосом, в котором заранее слышалось признание вины.

— Привет, — насмешливо отозвался он.

— Как твои дела? — совсем уже угасающим тоном обронила она.

— Нормально.

— Ты куда-то переехал? Я звонила по твоим старым телефонам, но там никто не отвечает.

— Да, я снял пару комнат в другом месте, — подтвердил Дмитрий, подыскивая повод обострить разговор, но стараясь не скатиться на пошлую грубость и тем самым обнаружить, что он очень расстроен, даже взбешен ее исчезновением.

— Где? — оживилась Варя. — Я сгораю от любопытства и хочу немедленно к тебе приехать.

— Зачем?

— Зачем?! — переспросила она, и было понятно, что более оскорбительного вопроса ей уже давно не приходилось слышать.

— Да, зачем?! — подтвердил он. — В последнее время ты прекрасно обходишься без меня. И слава богу. А если тебя иногда мучают легкие угрызения совести, что ты с кем-то поступила… ну, скажем, не очень хорошо, то не забивай себе голову подобными пустяками. Ты — свободная женщина, и у тебя ни перед кем нет никаких обязательств.

Дмитрию показалось, что ироничные, язвительные интонации ему вполне удались.

— Что за глупости ты говоришь?! Точно так же я могу спросить: почему ты не звонил мне?

— Давай не будем выяснять отношения. Мы этим занимались уже тысячу раз. Важны не слова, а факты. Надеюсь, ты не станешь отрицать, что в последнее время постоянно куда-то исчезаешь, перед этим клятвенно обещая позвонить или заехать? Но я на тебя не в обиде. Я даже благодарен за тот урок, который ты дала. Он мне недешево обошелся, но вполне того стоил.

— А ты не думал, что у меня могли возникнуть какие-то проблемы?! — теперь в ее голосе прозвучала откровенная обида.

Если она играла, то делала это прекрасно. Дмитрий заколебался, но потом взял себя в руки.

— Не надо повторяться. Я уже слышал о навалившихся на тебя многочисленных делах. Только это все отговорки. Хватит меня дурачить! Я тебе не мальчик!

На другом конце последовало продолжительное холодное молчание.

— Хорошо, я скажу, почему пропала на несколько дней, — Варя устало вздохнула, словно ей уже надоело с ним бороться. — И пусть это будет тебе уроком. В понедельник, когда я обещала позвонить, меня забрали в больницу с кровотечением! К твоему сведению, некоторые женщины от этого умирают. Но мои болячки, конечно, ничего не значат — гораздо важнее твое драгоценное самолюбие, не позволяющее самому поднять трубку и набрать номер.

Раздражение, обида, копившиеся в Есехине все эти дни, вдруг мгновенно исчезли. Их без остатка вытеснил испуг.

— Бог ты мой! Что с тобой случилось?! — воскликнул он.

— Тебе нужны подробности? Не знала, что ко всему прочему ты еще и великий гинеколог?

— Так значит, все прошедшие дни ты была в больнице?!

Эта мысль потрясла его. И Варя дала ему время, чтобы он почувствовал себя полным ничтожеством.

— Ну-у-у… не совсем, — наконец протянула она. — В понедельник вечером Валерий забрал меня домой. Я настояла… Не переношу больничные палаты. Но если бы кровотечение не остановилось…

У Есехина мелькнуло, что Варя все равно могла ему позвонить, однако он тут же устыдился этой мысли: считаться по пустякам, когда любимый человек был в опасности, казалось мелким и гадким.

— Где ты сейчас находишься? — воскликнул он. — Я хочу тебя немедленно увидеть!

Она обиженно помолчала, но ровно столько, чтобы не спровоцировать новое выяснение отношений.

— Давай лучше я сама к тебе приеду. Во-первых, у нас не так уж много времени, чтобы куда-то идти, а во-вторых, мне хочется посмотреть, где сейчас обитает самый несносный человек в Москве…

Варя появилась через двадцать минут, заполнив свежим морозным воздухом, энергией, жизнерадостностью, своим особым запахом все свободное пространство. Она обрушила на Дмитрия столько нежности, что он даже не вспомнил о недавних обидах. А промелькнувшая было мысль, что вряд ли эта женщина перенесла недавно тяжелую болезнь, растаяла так же быстро, как снежинки на ее волосах.

После бурной процедуры заключения перемирия, Варя засыпала его вопросами: кому принадлежит это здание, на каких условиях его сюда пустили? А новый кабинет Дмитрия вообще вызвал у нее восторг. Она заявила, что здесь уютно, тепло, тихо и есть прекрасный стол, который годится на все случаи жизни.

За последние дни Есехин так устал от ревности, одиночества, что не мог сопротивляться этой лавине, что-то анализировать, сопоставлять факты. Он просто растворился в ощущении счастья, и позднее совсем мало конкретных деталей этого вечера остались в его памяти. Разве что перед глазами стояли светлые Варины волосы, разметавшиеся по потемневшему от времени, изуродованному многочисленными царапинами столу, закрытые глаза с длинными ресницами, прикушенная нижняя губа и яркий румянец на щеках — совсем такой же, какой у нее был, когда она только пришла с мороза.

На следующий день Дмитрий и Варя, словно празднуя свое примирение, пообедали в «Метрополе». Все было так же чудесно, как в начале их знакомства. Еще через день они наведались в свою квартиру на площади Гагарина, где не бывали уже месяца полтора. Как когда-то, они устроили там генеральную уборку — ритуальное действо, символизировавшее существование между ними чего-то большего, чем безумный секс.

А потом Варя опять надолго исчезла.

К тому моменту, когда она вновь позвонила Есехину, он успел придумать и тщательно отрепетировать около десятка различных по величине и экспрессии монологов. Однако, услышав ее голос, он выдавил из себя всего одну короткую фразу:

— Я не хочу тебя больше видеть!! — прошипел Дмитрий и бросил трубку.

Варя тут же перезвонила.

— Прости, — дрожащим голосом сказала она. — Я не смогу без тебя жить! Я просто умру!

То, что она не стала объяснять свое очередное исчезновение хитроумными причинами, ссылаться на болезни и занятость, а просто покаялась, в какой-то степени разоружило его. Но слишком уж сильно он в этот раз разозлился.

— Ничего с тобой не случится! — холодно усмехнулся Дмитрий. — Не знаю, чего ты добиваешься, но больше тебе не удастся меня обмануть!

Она звонила ему опять и опять, но, услышав ее голос, он молча отключал телефон. Это состязание в упрямстве продолжалась два дня, пока наконец, возвращаясь после очередных переговоров в свой офис, Есехин не наткнулся на Варю у входа в здание заводоуправления.

Очевидно, она ждала его уже давно, так как буквально тряслась от холода. Посиневшими губами Варя стала говорить ему какие-то слова, но он просто обнял ее и увел к себе греться.

И опять было несколько восхитительных, безумных дней, после которых Варя, пообещав завтра же позвонить, бесследно растворилась в огромном городе.

То, что проделывала Варя в течение почти всей зимы с Дмитрием, по форме очень напоминало безжалостную армейскую муштру. А по сути она жестко и последовательно пыталась приучить его к какому-то радикальному повороту в их отношениях, хотя он всячески этому противился. Причем его отчаянные демарши, ультиматумы и бессрочные забастовки были самым очевидным признаком слабости и скорого поражения.