Так или иначе, для меня несомненно, что Wahrheit (т. н. действительность) в записках Н.Н. Усова превышает неизбежную долю Dichtung (т. н. художественного вымысла). Уверенность моя зиждется на многолетнем профессиональном опыте: я давно и хорошо изучил, как отображаются на письме обе эти категории бытия, и потому без усилий отличаю их друг от друга. Так что путаницы быть не должно. Но помимо опыта профессионального есть еще и опыт личный. В пределах этого личного опыта я знавал – и довольно близко знавал – двоих, кто обратился за помощью к «Прометеевскому Фонду» (возможно, конечно, что им этот Фонд был известен под совсем другим наименованием), – обратился – и получил искомое. Строго говоря, нельзя утверждать, будто Фонд пассивно дожидается, покуда его призовут на помощь – об этом свидетельствуют и записки Н.Н. Усова, чего автор их, скорее всего, даже не заметил: еще одно доказательство его искренности.

Примечания

1

Из черновиков заглавной – насколько это допустимо предположить, – а вернее сказать, «заголовочной» страницы машинописи следует, что Н.Н. Усов был занят поисками подходящих названия и эпиграфа к своей будущей книге и, однако же, остановясь на достаточно емком названии «Приглашённая», не успел (или не счел необходимым) завершить начатое дело в отношении эпиграфа. Меж тем в заготовках его содержится немало любопытного. Так, среди прочих цитат, преимущественно извлеченных Н.Н. Усовым из романа «Война и мир», нами был обнаружен и стих из Псалтири: «Богъ въ тяжестAхъ Его знаемъ есть, егда заступаетъ и» (Псаломъ 47). Но практически все подобранные им изречения, максимы и под. перечеркнуты множественными косыми крестами («иксами»). Впрочем, известный пассаж, в котором гр. Л.Н. Толстым исследуется душевное состояние князя Андрея Болконского перед Бородинским сражением («…все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний»), Н.Н. Усов как будто принимался частично восстанавливать, – да так и бросил на половине. Самовольно распорядиться материалами, с очевидностью отклоненными Н.Н. Усовым, мы не сочли возможным, хоть и велико было наше желание попытаться исполнить авторскую волю, притом наилучшим образом. В конечном итоге настоящий эпиграф был отобран из общей массы зачеркнутого мною самим, и его позволительно рассматривать в качестве своего рода оценочного редакторского комментария ко всей этой истории, – а то и подзаголовка к послесловию (см. на своем месте). – Ю.М.

2

Положение изменилось в середине – конце 1970-х годов. Ср., напр., имя дочери главной героини известной ленты «Москва слезам не верит». – Ю.М .

3

Сеть этих примечательнейших нью-йоркских – при одном, кажется, и в Нью-Джерси – магазинов готового платья Duffy’s закрылась, будто бы по своей убыточности, в середине сентября 2012 года. – Ю.М .

4

«Молодежь» (малорос. – Ю.М. )

5

Ср. с подобного же содержания историей, где присутствует и старческая «гречка» на руках, и библейское числительное «сорок», долженствующее означить временно́й промежуток, разделивший влюбленных, в поздней элегической повести В.П. Катаева – чья известность в описываемые Н.Н. Усовым годы начала восстанавливаться, – названной им «Святой колодец» и опубликованной в самом почитаемом тогдашнем журнале «Новый мир».

С чрезмерной в данном случае, многозначительной четкостью я словно бы воочию увидел его тусклую, с грязноватым серо-голубым оттенком, бумажную обложку, внизу которой стояло: 1966. А увидев, не поленился произвести своеобразный анализ.

– Как нетрудно будет заметить, многозначительное «сорок лет», если мы представим его для наглядности переданным графически/объемно, расслоилось (расщепилось) у нас на некие автономные «сорокалетия»: выдуманные (сочиненные) Катаевым – и, условно говоря, всамделишные, из воспоминаний Н.Н. Усова. В повести Катаева речь идет о сроке, a) прошедшем от условного «засечного» момента встречи автора с героиней и до b) появления в печати «Святого колодца». А в записках Усова появление повести Катаева, как мы видим, смыкается c) с тем, что произошло с автором записок и его возлюбленной в «аллее решительного объяснения», откуда, в свою очередь, d) отлагается «сорокалетие» до начала событий, приведших Н.Н. Усова к работе над предлагаемыми записками.

Во всяком случае, Н.Н. Усов вполне мог быть знаком с катаевской повестью: она получила довольно широкое распространение. – Ю.М .

6

Отечественный «Солярис» – это чистой воды интеллигентская профанация. От книги у Тарковского не осталось ничего, но и взамен ничего определенного не возникло – лишь два часа ложно-многозначительного, натужного и надутого пыхтения. Фильм, если я верно запомнил, велели тогда понимать как вольные раздумья гениального режиссера о смысле жизни, вызванные прочтением романа. Вкупе с толками об этой ленте и какими-то будто бы на нее и на режиссера гонениями она являла собой типичный образчик культуры мертвых белых людей /dead white male culture. Задним числом я пользуюсь неизвестной мне в те веселые деньки формулой чернокожих американских активистов, тем более что всё вокруг меня давным-давно бело и мертво; да и сам-то я кто? Такой точно и есть, нечего дурака валять. В этом смысле даже немудрящий наш американский «Солярис» для младшего школьного возраста с George Clooney, трижды кажущим зрителю свою наливную розовую задницу, на которую нашелся бы постоянный спрос в любом исправительном учреждении, представляется мне если не талантливее, то честнее. – Ю.М .

7

Кулачихами – Ю.М .

8

Раскрываем для новых поколений эту старинную аббревиатуру: коньяк выдержанный высшего качества. – Ю.М.

9

Из черновых записей к «Мертвым душам». – Ю.М .

10

Это историческое название недавно исчезло. Мосту приказали быть RFK, т. е. им. Роберта Кеннеди, брата известного нашего президента. – Ю.М .

11

Патологическая ранняя старость. – Ю.М .

12

Слова Saint Louis Blues, приводимые Н.Н. Усовым («Сент-Луис по утрам и когда солнце зайдет… это мой город родной…», ни в чем не совпадают с теми, что я помню издавна. Так, на пластинке 1929 года несравненная Бесси Смит поет что-то вроде этого: «Ненавижу закаты, о, как я ненавижу закаты… Потому что миленок уехал куда-то… Стоит мне только на небо взглянуть, вспоминаю о жизни своей проклятой… Если и завтра утром мне будет всё так же худо, побросаю вещички свои в пикап – и свалю с концами отсюда…» и тому под. Подобные же слова пелись и Марион Хэррис девятью годами ранее. – Ю.М .

13

Аллюзия на известную песню из к/ф «Кубанские казаки». – Ю.М .

14

Пер. В.В. Вересаева. – Ю.М .

15

Аллюзия на прежде широко распространенную рекламу мучного порошка: вылепленный из теста пупс-поваренок в крахмальном колпаке, обращаясь к зрителю, кокетливо предлагает “Poke me!”, т. е. «сделай мне “ути-пути”», шутливо потычь пальчиком в младенческий животик. – Ю.М .

16

Вызывает восхищение заключительная часть этой, на первый взгляд, сентиментальной уголовной саги. На самом деле ее герой явил нам высшую степень разумного прагматизма – и преуспел. Он смог и жестоко отомстить, и при этом добиться для себя наиболее запретных утех, и, наконец, убедить жену не просто раскаяться, но и доказать ему свое раскаяние на деле. Тем самым герой восстановил себя и в собственных глазах, и в глазах изменившей ему жены. В свою очередь, жена, видя его решительность и непреклонную настойчивость в достижении поставленных целей, а также его готовность забыть о прошлом (что он и доказал, помиловав не только ее, но и внебрачного младенца), поняла свою ошибку и с готовностью отправилась с героем на поиски новой жизни. В этом, как ни крути, оптимистическом, жизнеутверждающем финале словно присутствуют нотки полемики с «Преступлением и наказанием». Было бы небезынтересно знать, читал ли художник этот роман. – Ю.М .