Вэл, разумеется, ничего в животных не смыслил, а я его просвещать не собиралась. Пусть получит свое и уберется с моей дороги, самоуверенный наглец! Я потерла руки в предвкушении интересного зрелища. Не пройдет и пары мгновений, как этот самовлюбленный индюк будет валяться в пыли. И никакая магия не поможет ему укротить нрав жеребца. Тьфу, что-то часто я магию поминаю… Привыкаю к ее существованию?..

К слову, я ошиблась только в одном – несколько мгновений Вэл продержался, а потом жеребец без особых усилий сбросил своего седока на землю, горя желанием немедленно его затоптать. Я громко захлопала в ладоши и восторженно улыбнулась. Как я тебя понимаю, чудо черноглазое! Мы с тобой точно найдем общий язык!

Пока Вэл уворачивался от страшных копыт коня, я отдала Рони сумку и подобралась к седоусому владельцу загона. И, глядя на него снизу вверх, вручила залог и объявила, что тоже хочу поучаствовать в состязании. Владелец посмотрел на меня как на ненормальную и мягко посоветовал идти домой, к маме – вышивать носовые платки и вязать носки будущему супругу. Я, честно признавшись, что не умею ни того, ни другого, настаивала на своем до тех пор, пока хозяин не сдался, отказавшись от денег.

– За счет города у нас не хоронят, – грустно заметил он и печально вздохнул.

Я весело улыбнулась и бодро перемахнула через забор, не упустив случая подколоть ковылявшего к открытой калитке Вэла:

– Иди-ка домой, мальчик, побереги здоровье, – и с насмешливой заботой похлопала его по плечу, – твоя кляча давно тебя заждалась.

Он криво улыбнулся, хотя в его потемневших глазах легко читался гнев, смешанный с удивлением. Что поделаешь, нужно уметь проигрывать. И когда-нибудь жизнь тебя этому научит, а я ей с удовольствием помогу.

Размышляя о приятном, я слишком близко подошла к гордому созданию и едва не проворонила удар копытом. Похоже, жеребца достала загонная возня, и он спешил как можно быстрее от меня избавиться. Но не вышло. Ловко увернувшись, я отступила и настроилась на работу. Итак, за дело.

Остановившись на безопасном расстоянии, я внимательно посмотрела в его глаза.

– Как тебя зовут? – прошептала мягко, краем уха уловив звенящую тишину, окутавшую загон.

И никого, кроме нас. Только мы вдвоем, друг напротив друга. Глаза в глаза. Одинаково беспокойный трепет сердец. Одновременное дыхание, и твой вдох – вровень с моим, и твой выдох – вместе с моим. Одна природа – одно целое. Мы – существа одного порядка. И мой вдох – это твой вдох. И твои мысли – это мои мысли. И твое имя… Меня зовут Алексия, а тебя?..

 Жеребец застыл. Тишина, окутавшая загон, стала плотной до осязания. Как перед грозой воздух наполняла влага, так и теперь его наполнило молчание – ожидающее, предвкушающее, вопрошающее… Кто ты? В его глазах зажглись дикие огоньки. Жеребец шумно выдохнул и… ответил. Два имени. Одно – чтобы называть, второе – чтобы понимать. А ты непрост…

– Шейтар, – улыбнулась я и шагнула навстречу.

Он попятился, а народ дружно охнул и подался вперед. Затрещала ограда. Я поморщилась: плетень ведь снесут, ненормальные, и всё дело загубят… И осторожно пошла на жеребца, а он так же медленно пятился назад. И говорил… «картинками». Я смотрела на него и… видела – обрывки мыслей и чувств, осколки знаний и догадок. И, сосредоточившись, попробовала ответить так же. Значит, еще не доверяешь?.. А вот я тебе доверяю… И у меня здесь нет друзей, кроме тебя. Люди – это же люди, это же ненормальные маги, это же… не мы.

Бархатистый нос ласково и доверчиво коснулся моих протянутых ладоней. Ну, здравствуй, дружок… Не надоело сидеть здесь, в этом проклятом загоне, и тешить публику? И мне надоело… Тогда – на свободу?.. Да, туда, где не будет ни привязей, ни заборов, хотя что они нам!.. Разве это помеха? И только вперед! И только ты и я! И ветер!

Я и сама не поняла, как оказалась верхом. Шейтар для приличия пару раз встал на дыбы, но я уже не чувствовала исходящей от него агрессии и ярости. Только безудержное стремление на волю. Наше – общее.

– Разойдись! – крикнула я.

Народ бросился врассыпную, а Шейтар легко перемахнул через забор и понесся туда, где за далью горизонта темнела полоса дороги. И он не скакал – летел. Летел через поля и островки леса, легко преодолевая небольшие ручейки и речки, а я, прильнув к его напряженной шее, всем своим существом впитывала терпкий воздух свободы, становясь его плотью и кровью. Мир и природа, люди и звери – всё единое целое: один язык, одни мысли, одни чувства, одно я

Глаза слезились от сильного ветра, но я решилась осмотреться и изумилась. Мы почти добрались до гор!.. Именно здесь проходит граница между Лесным и Горным краем!.. Жеребец пошел легкой рысью, и я выпрямилась, щурясь. Сияющие на солнце снежные вершины приковывали взор. Небо, сколько всего я упустила, сидя дома…

Я восторженно ухнула, и мы остановились на остром краю обрыва. Внизу сбивчиво шумел, пробираясь меж порогами, бурный речной поток, а вокруг, насколько хватало глаз, расстилались горные равнины, выстраивались горные цепи, подернутые туманной дымкой.

Соскочив со спины жеребца, я с опаской прошлась по узкой каменистой кромке. Ледяной ветер больно царапал обнаженные плечи, трепал волосы и расплетал косу. Но я не жалела ни о забытой куртке, ни о потерянной шляпе.

– Здесь очень красиво, – улыбнулась я.

Шейтар шумно вздохнул и ткнулся носом в мое плечо.

– Ты бывал здесь раньше, да?

Легкий кивок. И я решилась:

– Если хочешь, можешь уйти.

Недоверчивый взгляд.

– Слышишь? Ты свободен. Нет, я не шучу. Да, мне жаль с тобой расставаться… Конечно, если ты останешься, я буду очень рада… Ты не уходишь? Не теперь?

Я обняла его за шею.

– Отвезешь меня назад?

Животные всё знают и понимают, нужно только уметь с ними беседовать. И когда мы мчались назад, в город, я от души благодарила небо за встречу с Шейтаром, пока мои мысли не оборвались, слившись воедино с буйными потоками смеющегося ветра.

В город мы вернулись ночью и, осторожно пробираясь темными сонными улочками, старались не шуметь. То есть я старалась не шуметь, потому как жеребец ступал бесшумно, сливаясь с темными домами и растворяясь во мраке, как призрак ночи. У городских ворот я вновь напомнила Шейтару о том, что он свободен, но жеребец упрямо увязался за мной.

Возле «Серебряного ручья» я распрощалась с ним, устроив в конюшне, однако он зачем-то побрел за мной к крыльцу. И я обнаружила его присутствие лишь тогда, когда Рони, открыв дверь на мой стук, радостно спросил:

– А конь что, останется с нами?

Шейтар с невинным видом замер позади и смотрел на меня влюбленными глазами. Я нахмурилась:

– Ну, нет! Ночью я никуда не поеду! Давай спать, а?

Жеребец фыркнул. Вот упрямец!.. Я вздохнула и повела его обратно конюшню. И, заперев в стойле, сухо объяснила:

– Так, в этом пути веду я. И если хочешь путешествовать со мной, будь любезен слушаться. А если не нравится, то я тебя не держу. Развлекайся сам с собой до скончания времен, если со мной скучно.

Шейтар виновато опустил голову и пошевелил ушами. Какой же он всё-таки огромный – почти с меня ростом в холке, почти в два раза крупнее изящного Ветра… Интересно, откуда он родом?..

– Завтра, – пообещала я. – Завтра отправляемся к мэтру Звездочету, и по дороге успеешь набегаться так, что тебе это надоест, обещаю!

Еще бы ифрил соизволил вернуться… А то я дорогу до Облачных гор не помню.

Жеребец, вздохнув, потерся носом о мое плечо. Я обняла его хитрую морду и вздохнула. А Шейтар повел себя очень странно: утробно зарычал, сверкнул огненным взглядом, кося за мою спину, и мелко задрожал.

Внутренне сжавшись в комок, я резко обернулась. За моей спиной стремительно сгущался воздух, порождая невысоких и весьма странных существ. Очевидно магических: три грязно-серые вихревые воронки, внутри которых сверкали лиловые разряды крошечных молний. И пока молнии сверкали внутри, я удивленно таращила глаза, а как разряды начали скапливаться в отростках лап… Мама.