— И что она?

— Ну, Илочка несколько удивилась, спросила, откуда мне известно про… — Ткач замялся.

— …про мое здоровье? — продолжила я. — А какой сегодня день недели?

— Среда.

— Получается, мой понедельник закончился в среду, — задумчиво резюмировала я. — Два дня будто вычеркнули из жизни…

— Кушай, Юля, и не переживай, — утешил меня Ткач. — Какие твои годы? Наверстаешь!

— Вы совсем не отдохнули из — за меня, — вздохнула я виновато.

— Не проблема, я вообще мало сплю, привык, — отмахнулся Андрей Казимирович. — Лучше расскажи, как тебя угораздило попасть в этот притон.

— В притон?!

— Ну да. — Ткач кивнул. — Димыч информировал меня, что так называемый дом Ярцевых — известное злачное место. Там состоятельные господа встречаются с дорогими проститутками, а наркокурьеры — с дилерами. И сколько бы правоохранительные органы ни пытались накрыть этот шалман, всегда приезжают к шапочному разбору.

— Теперь вы понимаете, в какую западню я угодила?!

— Да я‑то понимаю, — кивнул он и встал. — Пойду сварю тебе кофе.

— У меня только растворимый, — извинилась я.

— А я купил молотый, — откликнулся Ткач.

Надо же, оказывается, пока я спала, Андрей Казимирович сходил в магазин! До чего трогательная забота!.. Жаль, что аппетита нет. А может, это к лучшему, ведь голодать полезно: организм очищается от шлаков, сосуды — от холестерина, в мозгах проясняется. Я с трудом сделала два глотка сока, от которых защипало горло, и пошла в ванную переодеваться: сменила пижаму на симпатичное вискозное платьице в наивный горошек, умылась, намазалась питательным кремом, причесалась и подкрасила пересохшие губы.

— Можно я закурю? — спросил деликатный Ткач.

— Конечно! И мне тоже дайте, Андрей Казимирович!..

— Мне бы хотелось, Юлечка, чтобы ты обращалась ко мне просто, без отчества, — осторожно предложил он, протягивая пачку «Мальборо» с высунутой сигаретой.

— Я не возражаю, Андрей.

Вкусный, сбалансированный завтрак стоял нетронутым. Мы с Ткачом пили горячий кофе и покуривали, избегая глядеть друг на друга. Я рассказывала о том, как в минувшую пятницу ходила на выставку Кирилла Золотарева, как туда, точно красное солнце, закатилась Алла Крымова, как усердствовал Александр Анисимов, снимая компромат, за что вскоре жестоко поплатился. Выложила все начистоту: про Маркела и Красновых, Алину и притон, умолчала лишь о Грине. Мне до сих пор было стыдно и больно о нем вспоминать, гораздо больнее, чем глотать сок или кофе.

— Да, прямо — таки детективная история, — заключил Ткач, прикуривая новую сигарету.

— Ну, это только завязка детектива, — кивнула я, — развязка еще впереди… Ведь многое осталось неизвестным: где Кирилл, где мой папарацци, куда опять скрылась Алла?.. Видите, сколько загадок?

— Видишь, — поправил меня Андрей. — Мы ведь перешли на «ты»!.. Я одного не могу понять: зачем тебе, Юлечка, нужно было ввязываться в эту историю? Зачем ты привела в квартиру фотографа? Он тебе что, сильно понравился?

— Нет, нисколько, наоборот! — бодро соврала я. — Он показался мне наглым и глупым, но как — то нечаянно, само собой, получилось, что… стало его жалко… Ну, как это объяснить? Вот, к примеру, ты идешь по улице и натыкаешься на выброшенного котенка или больную собачку. Любое животное жалко до того, что сердце кровью обливается, а Сашка ведь — человек! — Я интонацией и взглядом просила Андрея о понимании, но Ткач недоуменно поджал губы и вынудил меня воскликнуть: — Разве ты прошел бы мимо избитого человека, отказал бы ему в помощи?!

— Для этого существуют скорая помощь и та же милиция, — равнодушно пожал плечами Ткач.

— Но мне же ты помог, хотя мы почти незнакомы. Были незнакомы, — поправила я саму себя.

— Ну, тут несколько иная ситуация… тут… э — э — э… — замялся Андрей и попросил: — Юленька, дай мне обещание, что ты забудешь эту переделку, как страшный сон, и больше не будешь искать, приключений. Даешь слово?!

— Даю… — Я смотрела на него оторопело и думала: наверное, Ткач и есть тот самый долгожданный идеальный мужчина, которого я безуспешно искала в галерее Krasnoff и разных других местах. Вот какие каверзы выделывает жизнь: никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь…

— Ох-х, мне необходимо ехать на работу, — с сожалением произнес мой новый кумир. — Юленька, я смею надеяться, что ты не потеряла мою визитную карточку?

— Что ты, Андрюша, как можно?! — возмущенно выдохнула я. — Все долгие часы, проведенные в подземелье, я носила ее на груди как самое дорогое, — с лукавым пафосом произнесла я, пытаясь сообразить, где сейчас находится мой бюстгальтер. Кажется, в бачке для грязного белья…

— Тогда буду ждать твоего звонка, да? — улыбнулся Андрей.

— Обязательно, непременно позвоню!

Я проводила его до двери.

— О, моя несравненная фрекен Жюли, — с умилением вздохнул Ткач и на прощание, приподняв челку, чмокнул меня, как сестру, в лоб. Попросил скорее выздоравливать. От растроганности у меня защемило в груди и защипало в носу. Закрыв дверь, я прильнула к ней щекой и долго вслушивалась в дробящееся эхо удаляющихся шагов.

Телефонный аппарат зазвенел всеми своими электрическими фибрами, когда я подключила его к розетке: мигнул красным крысиным глазиком и немедленно подал сигнал:

— Юлька, золотце мое! — воскликнула Ленка Сизикова. — Я уж не знала, что про тебя думать! Полный абзац! Прикинь, да? Эта ненормальная Гладкова приковыляла вчера в офис на кочерге и заявила, что ты — шпионка и тебе место в тюрьме.

— Я — шпионка?

— Чего еще ждать от наркоманки, кроме бредовых фантазий? — отрезала Ленка Сизикова.

— Алина наркоманка? — не переставала удивляться я неожиданным открытиям.

— А то? Это же невооруженным взглядом заметно, у нее кокс только из ушей не сыплется!

— Какой кокс?

— Юль, ну я прямо не знаю, ты будто вчера родилась, — удивилась Сизикова. — Кокс — это кокаин.

— Надо же… — удивилась я. — Какая — то обсыпанная коксом Гладкова претендует на мою строчку в штатном расписании, можно сказать, на мое место под солнцем…

— Ни на что она уже не претендует! Илону Карловну дико возмутило ее состояние: у нас все — таки не шарашкина контора, а приличное, респектабельное заведение. Только наркоманок нам не хватало!.. Нет, Илона раскаивается, она сама позвонила кренделю этой Алины. Он приехал безумно злой, влепил девушке пощечину, вообще чуть башку не оторвал, а потом обнял, поцеловал и увез с собой, представляешь?

— Не представляю!.. Какой он хоть из себя, этот крендель?

— Ой, да страшный, как атомная война: нос крючком, уши торчком и сбоку бантик, — засмеялась Леночка.

— Весело у вас.

— Не то слово!.. Ты — то как?

— Я? Более или менее, но горло сильно болит, насморк и температура поднялась.

— Так вызови врача, — посоветовала Сизикова.

— Не могу, — вздохнула я. — Полис обязательного медицинского страхования не оформила. Да и вообще… не могу видеть посторонних людей… они внушают мне страх…

— Это ты напрасно, Юлька, среди докторов много замечательных людей! — приободрилась Леночка. — Как знаешь, конечно, но я бы тебе посоветовала обратиться к Виталику.

— Вы помирились?

— Разумеется… — захохотала Леночка. — Он признал, что до моего Мэла Гибсона ему далеко.

Бойфренд Сизиковой Виталик по специальности — уролог — андролог. Однажды он мне популярно объяснил, что лечит простатиты и исследует причины мужского бесплодия. Непонятно, каким боком он мог быть полезен мне с моими психологическими травмами и банальной простудой. Но, прощаясь, я заверила Ленку, что обязательно обращусь к Виталию. Сама же набрала номер рабочего телефона мамы.

— Юленька, доченька, куда ты пропала?! Опять не ночевала дома, и автоответчик зачем — то отключила! — заохала мама, но по легкости тона я догадалась, что она не сильно сердится.

— Меня тут пригласили… в гости… — быстро нашлась я. — Гостила в загородном доме, в чудесных условиях — свежий воздух, простор, камин, шашлыки…