АНДЕРСОН. Дорогая моя, боюсь, что он гораздо больше беспокоится о собственном спасении, нежели о моем.

ДЖУДИТ. Замолчи! Или я возненавижу тебя.

АНДЕРСОН. Ну, ну, ну! Мне надо уходить, а как я тебя оставлю в таком состоянии? Ты ведь не помнишь, что говоришь. (Поворачивается к Эсси.) Эсси!

ЭССИ (поспешно встает и вытирает глаза). Да?

АНДЕРСОН. Будь умницей, ступай на улицу и подожди меня там; миссис Андерсон не вполне здорова.

Эсси смотрит на него недоверчиво.

Не бойся; я сейчас выйду; и я пойду к Дику.

ЭССИ. А вы верно к нему пойдете? (Шопотом.) Вы ее не послушаете?

АНДЕРСОН (с улыбкой). Нет, нет, все будет в порядке. В полном порядке.

Эсси идет к двери.

Ну вот, умница. (Закрывает за ней дверь и возвращается к Джудит.)

ДЖУДИТ (она сидит, прямая и неподвижная). Ты идешь на смерть.

АНДЕРСОН (шутливо). Тогда, пожалуй, нужно надеть парадный сюртук. (Поворачивается к шкафу, принимаясь стягивать один рукав.) А где же… (Секунду смотрит в недоумении на пустой гвоздь, потом быстро оглядывается на очаг, идет к нему торопливым шагом и берет со стула куртку Ричарда.) Что это, голубка? Он ушел в моем парадном сюртуке?

ДЖУДИТ (по-прежнему не шевелясь). Да.

АНДЕРСОН. Верно, солдаты ошиблись?

ДЖУДИТ. Да, они ошиблись.

АНДЕРСОН. Так ведь он мог сказать им. Должно быть, очень растерялся, бедняга?

ДЖУДИТ. Да, он мог сказать им. И я тоже могла.

АНДЕРСОН. Странно, странно это вышло… даже, можно сказать, забавно. Удивительно, как такие вот пустяки действуют на нас даже в самых… (Обрывает фразу и принимается натягивать куртку Ричарда.) Надо, пожалуй, отнести ему его куртку. Знаю, что он скажет! (Передразнивая язвительный тон Ричарда.) «Что, пастор, забеспокоились о моей душе, а заодно и о своем сюртуке?»

ДЖУДИТ. Да, именно так он и скажет. (Рассеянно.) Неважно. Больше я никогда не увижу ни тебя, ни его.

АНДЕРСОН (поддразнивая ее). Та-та-та! (Садится с ней рядом.) Это ты так держишь обещание, что мне не придется краснеть за свою храбрую жену?

ДЖУДИТ. Нет, это я так его нарушаю. Я не в силах сдержать обещание, данное ему; почему же мне держать обещание, данное тебе?

АНДЕРСОН. Оставь эти туманные фразы, моя дорогая. Они производят впечатление неискренних.

Она глядит на него с невыразимым укором.

Да, да, дорогая, вздор всегда неискренен; а моя милая девочка сейчас говорит вздор. Именно вздор.

Ее лицо темнеет; с безмолвным упорством она смотрит прямо перед собой и больше уже не поворачивается к нему, поглощенная мыслями о судьбе Ричарда.

(Он наблюдает за ней, видит, что его шутливый тон не оказал на нее никакого действия, и оставляет его, больше не пытаясь скрыть свою тревогу.) Я все-таки хотел бы знать, что так напугало тебя. Была борьба? Он сопротивлялся?

ДЖУДИТ. Нет. Он улыбался.

АНДЕРСОН. Как тебе кажется, он понимал, что его ждет?

ДЖУДИТ. Он понимал, что ждет тебя.

АНДЕРСОН. Меня?

ДЖУДИТ (без всякого выражения). Он сказал: «Нужно сделать так, чтобы опасность не коснулась его». Я обещала… и не могу сдержать свое обещание. Он сказал: «Ни за что на свете не рассказывайте ему о том, что меня ждет». А я рассказала. Он сказал, что если ты узнаешь, тебе все равно не удастся его спасти – они повесят его, но не пощадят и тебя.

АНДЕРСОН (вставая, в порыве великодушного негодования). И ты думаешь, я допущу, чтобы человек с такой душой умер как пес, когда достаточно нескольких слов, чтобы он умер, как христианин? Мне стыдно за тебя, Джудит!

ДЖУДИТ. Он останется верен своей религии, как ты верен своей, и ты можешь положиться на него до конца. Так он сказал.

АНДЕРСОН. Да простит ему господь! Что он еще сказал?

ДЖУДИТ. Он сказал: «Прощайте».

АНДЕРСОН (в волнении шагает из угла в угол). Ах, бедняга, бедняга! Джудит, ты по крайней мере была с ним ласкова и сердечна на прощанье?

ДЖУДИТ. Я поцеловала его.

АНДЕРСОН. Что? Джудит!

ДЖУДИТ. Ты недоволен?

АНДЕРСОН. Нет, нет. Ты поступила правильно… ты поступила правильно. Бедняга, бедняга. (С глубокой печалью.) Погибнуть на виселице – в его годы! Ну, и потом что же, его увели?

ДЖУДИТ (устало). Потом ты оказался здесь; а до того я больше ничего не помню. Кажется, я лишилась чувств. Давай простимся, Тони. Я могу опять лишиться чувств. Как бы я хотела умереть.

АНДЕРСОН. Полно, полно, моя дорогая. Ты должна взять себя в руки и быть рассудительной. Мне не грозит никакая опасность, ни малейшая.

ДЖУДИТ (с силой). Ты идешь на смерть, Тони, на верную смерть, – если только господь допустит, чтобы умертвили невинных. Ты его не увидишь; тебя арестуют, как только ты назовешь свое имя. Солдаты приходили за тобой.

АНДЕРСОН (как громом пораженный). За мной!!! (Его кулаки сжимаются, на шее вздуваются жилы, лицо багровеет, мешки под глазами набухают горячею кровью; тихий, мирный человек исчезает, превратись в грозного и неукротимого воина.)

Но Джудит, по-прежнему поглощенная своим, не смотрит на него; ее глаза устремлены вперед с твердостью, которая – словно отсвет твердости Ричарда.

ДЖУДИТ. Он назвался твоим именем, он пошел на смерть, чтобы спасти тебя. Вот почему он ушел в твоем сюртуке. Вот почему я поцеловала его.

АНДЕРСОН (раздражаясь). Тысяча проклятий! (Голос его звучит властно и сурово, движения полны грубой силы.) Эй! Эсси! Эсси!

ЭССИ (вбегая). Я здесь.

АНДЕРСОН (стремительно). Беги в харчевню, живо, со всех ног! Скажи, пусть седлают самую сильную и быструю лошадь, какая только есть.

Джудит поднимается и смотрит на него, задыхаясь, не веря своим ушам.

Гнедую кобылу, если она в стойле. Только сейчас же, сию минуту. Сама ступай на конюшню и скажи там негру, что он получит серебряный доллар, если лошадь будет готова к моему приходу, и что я иду следом за тобой. Ну, беги.

Эсси, повинуясь напору его энергии, стремглав вылетает из дома. Он хватает свои сапоги, бросается на стул перед очагом и торопливо принимается надевать их.

ДЖУДИТ (у нее не укладывается в голове, что он способен на подобное). Ты не идешь к нему?

АНДЕРСОН. К нему? А что пользы в этом? (Бормоча себе под нос, с трудом натягивает, наконец, один сапог.) К ним, вот куда мне надо. (Джудит, повелительно.) Достань пистолеты, я их возьму с собой. И деньги, деньги; мне нужны деньги – все, что есть в доме. (Наклоняется над вторым сапогом, ворча.) Велика прибыль для него, если я ему составлю компанию на виселице. (Надевает сапог.)

ДЖУДИТ. Значит, ты его покидаешь?

АНДЕРСОН. Придержи язык, женщина, и достань мне пистолеты.

Джудит подходит к шкафу и достает кожаный пояс, к которому прикреплены пара пистолетов, пороховница и патронташ. Она бросает все это на стол, потом отпирает один из ящиков и вынимает кошелек.

(Андерсон хватает пояс и, надевая его, продолжает.) Если он в моем платье сошел за меня, почему бы мне в его платье не сойти за него? (Застегивает пряжку и оправляет пояс.) Похож я на него?

ДЖУДИТ (повернувшись к нему с кошельком в руке). Совсем не похож.

АНДЕРСОН (вырывает у нее кошелек и высыпает его содержимое на стол). Гм! Увидим!

ДЖУДИТ (беспомощно опускается в кресло). Может быть, помолиться? Как ты думаешь, Тони?