– Положите этих людей на лошадь и прикройте! – резко приказал он. – Во имя Господа, давайте соблюдем приличия, если их не соблюдали до нас. Не медлите – опасность близко! – И мысленно выругался, жалея, что они не остались в Сеттрингтоне.

Впереди загрохотали копыта, галопом вернулся Ральф и выкрикнул:

– Берегитесь! Вооруженные люди!

Гуго вскочил обратно в седло и поблагодарил Господа за то, что на нем гамбезон[28]. Он надел его не только для защиты, но и для тепла, однако теперь эта одежда придется как нельзя кстати. Гуго схватил с вьючной лошади свой шлем и щит и поспешно приказал рыцарям окружить Махелт и повозку с детьми.

Солдаты, которые преследовали Ральфа, оказались полудюжиной наемников, их вьючные лошади сгибались под грузом награбленного добра. Щит вожака был красным без узоров, но чепрак его лошади украшала синяя с золотом бахрома.

– Это люди нашего брата Длинного Меча! – выдохнул Ральф. – Это Жирар де Эден!

– Что?

Отвращение Гуго возросло еще больше. Наемники единоутробного брата оскверняют его земли? Или Длинный Меч еще недостаточно вывалялся в грязи?

– Он нужен мне живым! – рявкнул он.

Наемники быстро поняли, что, преследуя Ральфа, нарвались на отряд вчетверо больший и хорошо вооруженный. Они развернулись и попытались скрыться в зимнем лесу, но арбалетчики Гуго пристрелили двоих, когда те поскакали к деревьям, и еще троих догнали и пленили, прежде чем Гуго задул в охотничий рог, чтобы его люди вернулись к повозке. Он не желал разделять свое войско. Медлительных, нагруженных добычей пони переловили, и Гуго увидел на одном из них мешок Мэтью, еще набитый гранатами, гагатом и янтарем. Кроме того, среди добычи обнаружилась новая железная кастрюля, копченая свиная грудинка, явно похищенная из чьей-то коптильни, связки лука и мешок с украшениями из дешевой меди, бронзы и серебра, часть которых была перепачкана кровью. Гуго оцепенел от потрясения. Когда он говорил Ральфу о рыскающих волках, то не подозревал, что они окажутся двуногими. Наемники, которых они поймали, пропахли дымом, одежда их была в пятнах крови. Теперь дым донесся и с ветерком. Где-то горела усадьба.

Гуго приказал привязать три веревки с петлей к суку крепкого дуба. Увидев, чтó он замыслил, Эден упал на колени и взмолился о пощаде. Гуго сделал шаг назад, чтобы ищущие пальцы не замарали край его одежды.

– Почему вы отправились в шевоше[29] по моим землям?! – прорычал он. – Рассказывай, а не то я вспорю тебе живот и привяжу к этому дереву твоими собственными кишками! Это Длинный Меч вас отправил?

Эден в ужасе взглянул на своих товарищей.

– Вы можете умереть в муках или легко – все вы.

– Король захватил Рочестер. – На лбу Эдена выступил пот. – Он отправил нас на север, чтобы наказать мятежников, нам приказали грабить земли его врагов.

– Кто приказал? – Гуго пнул Эдена в живот. Новость о том, что цитадель Рочестера пала, наполнила его смятением, поскольку то была важная крепость на их стороне. – Еще раз спрашиваю, кто вас послал?

– Ламбер де Аллемен, – закашлялся Эден, прижимая руки к животу.

Ламбер де Аллемен, сопровождавший Длинного Меча и сражавшийся за него в Ирландии…

– Де Аллемен служит графу Солсбери? – спросил Гуго. – Уильям Длинный Меч причастен к этому?

– Граф до сих пор на юге, – покачал головой Эден. – Приказ отдал король.

– Сколько вас?

– Я не знаю… Я…

– Сколько вас? – снова пнул его Гуго.

– Столько, сколько король в состоянии себе позволить. Я не знаю… но он скоро явится сюда сам! – Эден умоляюще поднял руку, другой держась за живот. – Я делал то, что мне приказали. Я молю вас о пощаде, сир.

– Как молили они? – Гуго указал на тела. – Как молил этот ребенок? Вы так же поступили бы со мной, моей женой и сыновьями?

– Нет, милорд. Клянусь…

– Вздернуть их! – неумолимо приказал Гуго.

– Священника, ради бога, приведите священника!

Гуго подозвал своего капеллана.

– Исповедуйте их! – крикнул он.

– Я требую справедливого суда и приговора!

– Я судья! – безжалостно произнес Гуго. – И я признаю вас виновными в убийстве невинных. Исповедуйтесь.

Он остался проследить за казнью, с холодным сердцем наблюдая, как люди болтаются, дергаются и наконец обвисают. Нахлынули неизбежные воспоминания о том, что случилось в Ноттингеме, но он не смягчился. Гуго не вешал детей, он вершил правосудие над их убийцами. Махелт тоже наблюдала, выпрямив спину и стиснув зубы.

Когда они поехали прочь, оставив наемников болтаться на пронизывающем ветру, Гуго взял мешок Мэтью в седло и начал проверять его содержимое.

– Падение Рочестера – тяжелый удар, – сказал он Махелт. – Если бы только ваш отец изменил своей присяге…

– Он не изменит, – с уверенностью ответила она. – Уилл умолял его, пока не охрип, но отец будет верен своей клятве до самого конца. Возможно, даже хорошо, что на противной стороне есть честный человек, который может предотвратить последствия раздоров…

– Похоже, проку от него немного. – Гуго поглубже закопался в сумку Мэтью, нащупав дно.

– Что вы делаете? – посмотрела на мужа Махелт.

– Здесь двойная подкладка. – Через мгновение, пару раз дернув и выругавшись, Гуго вытянул длинную полоску пергамента, покрытую буквами, которые на первый взгляд казались полной бессмыслицей.

Махелт узнала шифр. Она часто видела такие послания в отцовском доме. Гуго запустил руку в седельную сумку и достал тонкий буковый прутик. Он на мгновение придержал коня и методично накрутил полоску пергамента на прутик, чтобы буквы встали в определенной последовательности.

– Что там написано? – Дыхание Махелт вырывалось изо рта облачками пара. Ральф подъехал ближе и вытянул шею.

Гуго водил пальцем по прутику, шевелил губами, разбирая слова:

– Французы высадили семитысячное войско в устье реки Оруэлл, где действует предписание моего отца, и выступили на Лондон, чтобы прийти нам на помощь. За ними последуют другие. Людовик сам готовится к походу. Мэтью, по-видимому, ехал, чтобы передать мне это.

Махелт нахмурилась, размышляя, хорошая это новость или нет. Чем больше укреплялась каждая сторона, тем больше совершалось зверств и тем сложнее будет заключить мир.

– Война ширится?

– Это неизбежно, – мрачно ответил Гуго. – Иоанн подписал договор одной рукой и разорвал его другой. Падение Рочестера – плохая новость, но зато французы прислали нам подкрепление. – Он засунул пергамент в свой кошелек и вернул прутик в седельную сумку. – Нужно поспешить во Фрамлингем. Поскольку король направился на север и его наемники разоряют земли, здесь небезопасно. Волки рыщут стаями, и на небе полная луна.

Фрамлингем, март 1216 года

Когда-то, будучи еще почти ребенком, Махелт хихикала, помогая Гуго нагружать повозку ценными вещами, чтобы расстроить планы сборщиков налогов короля Иоанна. Теперь, пронзительно-холодным мартовским утром, она отказывалась пошевелить и пальцем, пока богатство Фрамлингема навьючивали на лошадей и грузили в повозки. Бочонки и мешки с серебряными пенсами и даже несколько мешочков драгоценных золотых византинов[30]. Рулоны шелка, катушки золотой нити на бобинах из слоновой кости. Шкатулки, наполненные мерцанием золотых колец и драгоценных камней. Серебряные кубки и блюда. Фламандские стенные драпировки. Золотая с сапфирами диадема Иды. Все движимое имущество Фрамлингема было погружено на повозки, чтобы раствориться в различных религиозных учреждениях, которым покровительствовали Биго. Часть сокровищ отправится в Лондон, чтобы поддержать графа. Существенная доля предназначалась для женского монастыря в Колне, откуда ее легко будет вывезти за море, если дойдет до самого худшего. И еще больше будет спрятано в Тетфорде, Хиклинге и Сибтоне.