– Одевайся! – скомандовала Сидония, кинув последнюю вещь.

«Когда я успел их снять?!» – проводил он взглядом прилетевшие панталоны.

– Поторапливайся! Нас ждут!

– Кто ждет? – растерянно промямлил он.

Мысли не успевали за событиями.

– Мои люди! Они отвезут нас в Западную Померанию, и мы обвенчаемся.

– Но ни один священник не пойдет против воли моего отца, – начал приходить в себя Эрнест.

– Ты что, не расслышал? У Западной Померании свой герцог! А потом, твой деспотичный отец нажил врагов даже среди духовенства! Давай поторапливайся!

– Но тогда меня отец лишит наследства!

– Но титула-то он тебя лишить не может! А денег у моего отца больше, чем у твоего!

– Тогда я никогда не стану правителем Восточной Померании!

– Каким правителем?! – расхохоталась Сидония. – Ты седьмой наследник! Или ты собрался извести всех своих братьев?

– Я против воли отца не пойду, – тихо произнес он. – Меня ждут в Пруссии.

Чувствуя его нерешительность, Сидония вновь бросилась ему на грудь. Она его умоляла, плакала, угрожала, что наложит руки на себя, а значит, и на их будущего ребенка, но все было без толку.

«Довольно метать бисер перед свиньями! – вскипела она. – Ради кого все эти жертвы и унижения? Ради воли прабабки, которая только на пороге смерти соизволила повидать свою правнучку?! Ради викканского сестринства, которого я в глаза не видела и которое бросило меня на произвол судьбы?! Может, это вообще бредни выжившей из ума старухи! Да гори оно все синим пламенем!»

Злая на весь белый свет и на свою глупость, она выскочила в темный коридор и с размаху налетела лбом на что-то твердое. Свет померк. Душевная буря тут же улеглась. Она уже не чувствовала, как ее обмякшее тело волокли по коридору и запихивали в оконце, смотревшее на конюшню…

Наутро не выспавшийся Эрнест не обнаружил своего нового слуги. Боясь выдать себя расспросами, он молча залез в повозку и погрузился в невеселые мысли о туманном будущем в незнакомом месте. Рассеянно глядя на убегающую вдаль дорогу, он не обратил внимания на всадников, мелькнувших среди деревьев. Люди графа Ван-Борка тайно следовали за обозом, не подозревая, что дочери их господина в нем нет. Из ворот постоялого двора той ночью никто не появлялся, а топоту копыт со стороны конюшни они не придали значения.

Сидония в это время лежала поперек лошади, несшейся в противоположном направлении. В такт аллюру она больно билась грудью о край седла. От боли она начала приходить в себя и застонала. Во рту тут же появился кляп, который со злостью впихнули до самого горла.

– Раз, два, три, четыре! – ассистент ритмично давил на грудину пациентки. – Вдох! – командовал анестезиолог.

За четыре секунды между вдохами он никак не успевал вставить дыхательную трубку. В залитом кровью горле было не различить вход в трахею.

– Есть! – он наконец попал и энергично протолкнул трубку вглубь. – Что со временем?!

– Идет тридцатая минута, как остановилось сердце.

– Погано!

Несмотря на все усилия врачей, восстановить сердечную деятельность не удавалось. Наступал момент, после которого успех возвращения больного к жизни равнялся нулю. С приближением развязки напряжение в реанимационном блоке нарастало. Чувство горечи от неминуемой потери такой еще молодой пациентки наполнило комнату.

Вдруг как по мановению волшебной палочки нервное напряжение спало, и воцарилась спокойная рабочая атмосфера. На кардиомониторе появились хаотичные сокращения сердечной мышцы. Воспрянувший духом анестезиолог скомандовал:

– Приготовиться к дефибрилляции!

Одного электрического разряда хватило, чтобы завести отдохнувшее сердце.

Муж пациентки сидел в коридоре и обреченно ждал вердикта врачей. Он со страхом смотрел на приближающегося врача. Выражения лица за маской было не разобрать.

– Мы ее откачали, – устало произнес врач. – Остальное в руках Всевышнего!

Не веря своему счастью, муж больной смотрел на него с глупой улыбкой, по его лицу текли слезы.

– Ничего, ничего! – врач приобнял его одной рукой и повел к жене.

Ника лежала в центре комнаты под яркими лучами операционной лампы, два санитара убирали разбросанные по всему полу пакеты и упаковки от инструментов.

– А почему у нее на глазах липкая лента? – с тревогой спросил мужчина, глядя на тонкие полоски скотча, державшие веки закрытыми.

– Чтобы не повредить роговицу во время реанимации. Если хотите, вы их можете снять, – добавил врач и вышел.

Оттягивая неизбежное, мужчина гладил холодные пальцы жены, которые с каждой минутой становились теплее.

Онемевшее тело понемногу отходило. Сидония чувствовала, как развязанные руки наливаются кровью. Кончики пальцев покалывало, и вместе с вернувшейся чувствительностью появилась боль. Она закусила губу, чтобы не застонать и огляделась. Прямо возле лица была ножка колченогого табурета. На стенах висели охотничьи трофеи. Пахло порохом, кровью и звериной шерстью.

«Охотничий домик! – поняла она. – Похож на отцовский, только попросторней!»

Она приподнялась на локте и задела головой ножку. Табурет чуть сдвинулся и скребанул по полу. Она замерла. Из-за двери донесся голос Отто.

– Оставляю ее на ваше попечение! – наставлял он кого-то. – А я с доброй вестью в замок!

Он сбежал с крыльца и запрыгнул на коня.

– Смотрите не проспите, а то не видать вам вознаграждения за похищенную распутницу! – крикнул он и пришпорил коня.

Два следующих дня пленница провела взаперти, пока на пороге не появилась пожилая знахарка из соседнего графства.

– Давай-ка, детка, я тебя посмотрю, – мягко сказала она. – Ложись на лавку.

Знахарка так высоко закинула длинный подол платья девушки, что накрыла ее с головой.

– Так ты не будешь мне мешать! – объяснила она и начала ощупывать живот.

Быстрые движения старухи становились все медленнее, а вскоре она и вовсе замерла. Почувствовав неладное, Сидония выглянула из-под подола.

– Со мной что-то не так? – с тревогой спросила она.

– Ты в большой беде, сестра! – услышала она тихий ответ.

– Сестра?! Так вы из сестринства? Как там его, виккингского?

– Викканского, – поправила ее знахарка.

– Точно, викканского! Возьмите меня к себе в ученицы!

– Сначала тебя нужно вырвать из лап герцога!

– Так вы нашлите порчу на стражников, и вместе убежим!

– Все не так просто, детка! Их тут целый отряд во главе с десятником! Но ты не отчаивайся, не пройдет и дня, как сестры узнают о твоей беде!

– Хватит здесь шушукаться, – ввалился в охотничий домик стражник.

Пленница судорожно одернула платье и забилась в дальний угол лавки.

– Давай, старая, шевелись! Тебя ждут в замке с ответом!

Снова потянулись одинокие дни заточения. Сидония не ведала о том, что разгневанный сообщением знахарки герцог вышвырнул старуху из замка, а сам поспешил в Волгаст ко двору короля.

«Избавляться от ребенка слишком поздно!» – всю дорогу терзали герцога слова целительницы.

Последняя надежда оставалась на чернокожую ворожею, которую недавно преподнесли в дар Филиппу Джулиусу испанские купцы. Ходили слухи, что ее специально привезли из Нового Света для устрашения врагов короны.

«Надеюсь, мои подарки умилостивят нашего повелителя! Придурок Ван-Борк и не подозревает, что из его доченьки-потаскушки вытравят байстрюка за его же побрякушки!» – хохотнул герцог по поводу неожиданной рифмы.

– Какой изящный стиль! – мурлыкал Филипп, разглядывая ювелирные украшения. – Чувствуется рука золотых дел мастеров Ван-Борков!

– Они самые и есть! – подобострастно кланялся герцог.