– Саша, простите, ради бога, но мне хотелось бы знать, Андрей отдает вам долг?

Я задумалась. Как ему сказать, что деньги я получила, но от Кати? В голову ничего не приходило, а молчать неудобно. Еще подумает что-нибудь совсем нехорошее о сыночке. Решила рассказать ему все, как оно было. Поведала озабоченному отцу шалопая, что его сын мне ничего не должен, что Катерина увезла его долги в Париж и только он сам может решать теперь, как поступать. Михаил Александрович огорчился:

– Боже мой, Саша! Как мне жаль! Я совсем не уверен, что он сможет собраться с силами и отдать Кате деньги. Кажется, он потеряет эту девушку… Катя мне очень нравится, она талантливая, умная и сильная.

– Она добрая.

– Да. К моему сыну даже слишком.

– Это не мое дело, но я уверена, что у Андрюши получится.

– Вы оптимистка. Я, увы, нет. И неплохо знаю своего сына. Буду рад оказаться не прав.

Он грустно покачал головой. Я не стала его разубеждать, тем более если честно, то сама думала так же. Посмотрела на часы. Время, время. Вежливо попрощавшись, побежала на работу. Мне уже было не так страшно, в самом уголке страдающей души пробивался робкий росток надежды. Вот выйдут мои книжки… Вот стану я знаменитая… Тогда он пожалеет… И придет… И попросит прощения… Стандартная чушь, которой утешают себя девушки. Глупо, но помогает!

Когда я доехала до улицы Воскова, я уже была почти в порядке. В салоне уже собрались все, кроме Аристарха. Таня и Луша выглядели отдохнувшими и похорошевшими, Витя был, наоборот, немного изможден, но глаза светились безумным светом, свойственным одним влюбленным. Мне обрадовались все, кроме Александры Петровны. Прямо с порога мадам сделала мне внушение, что я пришла на час позже, хотя она велела явиться именно в это время. Я удивилась, но ничего не сказала. Не в моих правилах спорить с начальством, может, вправду не расслышала и перепутала? Всякое бывает. Заглянула в ежедневник. Если судить по записи, я пришла вовремя. Наверное, минутное и к вечеру пройдет. Но я ошибалась. Александра Петровна так и не сменила гнев на милость. Уборка к моему приходу еще не закончилась, но мадам зачем-то отпустила уборщиц и заставила меня мыть и чистить, невзирая на то, что ради первого рабочего дня я пришла, нарядившись в самое элегантное из оставленного мне Катериной. Хорошо, в туалете нашлась пара перчаток и старое полотенце, смогла спасти свежий маникюр и новую юбку. Однако волосы были в пыли, косметику пришлось смыть, потому что в глаза все время что-то попадало. Передохнуть, попить чаю, поболтать с Лукерьей мне не удалось – Александра Петровна гоняла меня как вшивого по бане, постоянно выискивая в моей работе недостатки. Я мыла, вытирала пыль, начищала дверные ручки, раковины и унитазы и все не могла понять, какая муха укусила мадам? Еще мне приходилось отвечать на звонки, встречать клиентов и вести учет. К концу рабочего дня я была похожа на хомяка, побывавшего в пылесосе. Лохматая и в пыли! Именно в таком виде я и встретила Аристарха. Я побежала к двери на кваканье звонка, даже не успев снять резиновые перчатки. Может быть, именно поэтому не упала в обморок, не побледнела, не покраснела при виде любимого мужчины, а устало мотнула растрепанной головой и сказала:

– Здравствуй, Аристарх.

– Здравствуй, Саша, – ответил он, скользнув по мне долгим печальным взглядом, и пошел по коридору в кабинет мадам.

И все. А я осталась в дверях. Через минуту в коридоре нарисовалась Александра Петровна:

– Спасибо, Саша, все. Можешь идти домой.

– Мне осталось домыть прихожую, – возразила я.

– Уборщица домоет утром. Иди, иди. Отчет я распечатаю сама. Деньги оставь в верхнем ящике стола. Я посчитаю.

Сказано с явным нажимом, без любезности. Хорошо, хозяин – барин. Я сложила перчатки и полотенце под раковину, деньги за прием в верхний ящик стола, ополоснула лицо, отряхнула одежду и вышла во двор. Витя Инеев возился со своей любимой «тойотой». Если бы не он, я бы не стала сдерживаться, поплакала бы по пути к метро. Виктор закрыл капот, предложил:

– Саш, давай подвезу.

– Я же в Купчине живу. Тебе не по дороге.

– Теперь я тоже там живу. Так что давай, подруга, садись.

Я села. В машине у Виктора было уютно. Стильные чехлы, нежный освежитель. Никаких пошлых игрушек над лобовым стеклом. Заметно, что Витька любит чистоту. Перед тем как сесть за руль, он вымыл руки с мылом, сполоснул минеральной водой из бутылки, тщательно вытер чистой салфеткой. Мы не торопясь вырулили на проспект и поехали в сторону набережной. Мне стало интересно, к кому Витька переселился в Купчино из так восхваляемого им Приморского района.

– У тебя там девушка? – осторожно поинтересовалась я.

– Да, – просто ответил Виктор, – Жанна.

– Ли? Жанна Ли?

– Да, Сашенька, только через две недели у нее будет другая фамилия. Моя. Мы женимся. Распишемся, посидим в ресторанчике. Жанка хотела тебя пригласить. Сама тебе позвонит. И еще, у нас будет ребенок.

– Твой?

А чей еще! Даже не сомневаюсь. Ее прежнего в Москву перевели сразу, как у нас все закрутилось. По большому счету, Сашка, я дико тебе благодарен за Жанку. Потрясающая баба. Тигрица! Или кошка, как подойти. Я такую всю жизнь искал! Готовит потрясающе, чистюля, каких мало, а уж остальное!.. Богиня!

– А она тебя любит?

– Конечно! Иначе бы ни за что от меня рожать не стала. Жанка со своим телом что захочет может делать. Даже сейчас продолжает заниматься всякими восточными штучками, типа йоги для беременных.

– Здорово, – вяло поддержала я. – Поздравляю.

А мне сказали: «Здравствуй, Саша». И прошли, как мимо вешалки в прихожей. Я сглотнула комок, плакать при Витьке было стыдно.

– Саш, – Виктор осторожно подергал меня за рукав, – а чем ты Петровне насолила?

– Почему ты так решил?

– Ну, здрасте! Ты меня за дурака, что ли, держишь? Ты пришла такая красивая, яркая, глаза горят, а она тебе тряпку в руки – и ну гонять! Ты же администратор, а не поломойка. Что произошло?

– Витя, вот честное слово, сама понять не могу! Все было замечательно, после курсов расстались чуть не подругами! Маме моей пирамидку подарила!

– А почему ты опоздала? Она этого не любит.

– В том-то и дело, что не опоздала! Я никуда не опаздываю, даже раньше пришла. Александра Петровна сама велела к этому часу. Вот, у меня все записано! Не понимаю, в чем дело! Совсем не понимаю.

– Плохо, Сашка. Тогда совсем плохо. Чем-то ты стала ей неугодна. Она тебя изведет.

– Меня? Да за что? Я не верю. Александра Петровна не такая. У нее просто сегодня плохое настроение.

Глупости. У нее плохое настроение не просто так. Поверь. Значит, ты ей мешаешь, а убрать тебя впрямую она почему-то не может. Сашка! Послушай меня. В этом городе шарлатанов от магии до дури, но она – настоящая. Ищи себе другую работу. Тебе в салоне небезопасно. Уходи. И талисман ее не носи. Он работает на тебя, пока Александра к тебе хорошо относится. Вижу, ты мне не веришь, и напрасно. Я дам тебе телефон одной тетки. Она круче Петровны, правда, больше на картах, но колдунья сильная. Петровна ее к себе звала, но умная, не идет.

Витька притормозил у обочины, порылся в портмоне, достал маленькую засаленную записную книжку, долго листал, потом начал диктовать телефон. Я записала мобильный. Номер показался знакомым.

– Вить, а ее не Юлианой зовут?

– Юлианой. Откуда знаешь?

– Меня Александра Петровна к ней посылала.

– Ты ей понравилась?

– Вроде да.

– А она тебе?

– Очень.

– Так иди к ней! Не тяни, пока хуже не стало.

– Витька, ты уверен, что надо?

– Да, Саш. Присмотрись, сама поймешь. Виктор довез меня до самого дома, и я решила, что сегодня, пожалуй, не пойду к родителям ночевать. Побуду дома.

У себя на уютной кухне я накрыла стеклянную столешницу любимым египетским платком, зажгла голубую свечу и разложила карты. Получалась полная ерунда. Если верить моему раскладу, то в том, что Александра Петровна изменила отношение ко мне, виновата любовь молодой девушки. Любовь! Если не считать мои двадцать пять с хвостом старостью, то молодая девушка – это я. При чем тут моя любовь? Роман на работе? Отношения с Аристархом Александра Петровна не запрещала. Даже поощряла, причем довольно недвусмысленно. Глеба она в глаза не видела, да и нет у меня к нему никакой любви. Так, товарищи по постели. Не больше. Хорошее отношение Вити – совсем не любовь, тем более что Инеев собирается жениться и стать папочкой. В чем же дело? Может, сама Александра Петровна втайне убивается по Аристарху? Потому и выставила из салона, как только он появился? Почему тогда не сделала этого раньше, когда все только начиналось? Нет, не похожа Александра Петровна на женщину, которая увлекается мужчинами моложе себя. Если допустить невозможное – они любовники, то зачем она взяла меня на работу? Разве мало женщин-администраторов зрелого возраста? И потом, Аристарх ко мне даже не подошел! На что злиться? Да, я люблю его, но он-то подобных чувств ко мне не выказывает. Холоден, как айсберг в океане, как пела Пугачева в моем далеком детстве. За что меня гнобить? За то, что я полюбила? Так мне самой от этого плохо! Предмет моей страсти в упор меня не видит! «Здравствуй, Саша!» – вот что я услышала от мужчины, который два с половиной месяца назад сказал: «Я тебя люблю. Я уже давно не говорил ничего подобного женщине». Слова, слова. Как много они для нас значат и как мало стоят. Никак не могу к этому привыкнуть. Я несколько раз повторила расклад, но все время карты говорили одно и то же… Я даже усомнилась в правдивости своего гадания, хотя парижская колода никогда раньше не врала. У меня даже возникло искушение взять бабушкины карты. Но она строго-настрого запретила мне ими пользоваться до того, как я рожу своего первенца. Так научила ее свекровь, и так она велела сделать и мне. Хранилась бабулина колода в шкатулке, рядом с ней лежала тетрадка, в нее моя старушка красивым и четким почерком записала значения карт и их сочетаний, начертила расклады. С помощью своих карт бабушка могла расследовать ситуацию как заправский разведчик и никогда не ошибалась. Она не раз выводила отдельных моих ухажеров на чистую воду. Уж бабулечка бы точно помогла мне все выяснить, но… нельзя так нельзя.