На празднествах элит и юности безумной

Жизнь полыхает вечеринкой шумной,

И мир ликует от веселья и беспутств.

Дерзанья пыл угас. Куда ни глянь, кровь стынет,

            Имен великих нет - пустыня

            В высоких сферах мысли и искусств.

О, век двадцатый, старец, впавший  в детство,

            С программой звездных войн,

            Какое обветшалое наследство

            Готовишь ты для будущих времен?

Иль Разум, воспылавший во Вселенной,

            В полете мысли дерзновенной

            Пристанища лишенный на Земле,

Погаснет без следа во звездной мгле?

Россия обезумела, о, боже!

Не ведая куда, несешься ты, похоже,

Среди пожарищ и торжеств,

Среди бесчисленных жертв.

Недаром всадник выбран бравый,

      Придурок шалый и подлец;

Он вскоре изнемог от вящей славы

      И ныне он полумертвец.

А конь на поле с мертвецами

Косит безумными глазами -

И на дыбы. Жокей спадает, весь из праха,

      И вопиет толпа от страха.

А мы-то рассмеемся: “Сгинь!

Рассыпься наконец. Аминь.”

В сияньи звезд восходит небосклон,

И грустно-радостный несется перезвон.

    То соловьи ль поют, поэты?

Россия, соловьиный сад планеты,

Во тьме ночей сверкает, словно ключ,

          Таинственный и вечный,

          Мятежный и беспечный,

Когда в него ударит солнца луч.

Я внемлю звукам чистым то свирели,

То неба, что мы помним с колыбели,

И юность вновь, с волнением в крови

Душою вторит песням о любви.

О, сад! Как осенью, он тихо светел ныне.

    Оазис, гибнущий в пустыне!

Нет горьше, кажется, разлуки с близким другом,

Умершим молодым; мечты его, как дым,

    Рассеялись над вешним лугом,

Где небо в звездах вопрошали мы

    О смерти, о любви, о вечной жизни,

Убежище, как в детстве, находя в отчизне,

Безмерной, с сотнями народов и племен,

        Единых из глубин времен.

    Семья распалась, дети, что сироты,

Пусть даже нет у них о том заботы.

А что же сталось с нами без страны,

        Ее естественных границ,

                  Ее столиц,

        Ее небес, ее весны?!

С Победой дивная весна сошла на Землю.

Как пробужденный чудной силой, внемлю

        Я шороху летящих в бездне звезд

И реву динозавров, снившихся мне днесь.

А я все небо на плечах держу. Кто знает,

Что здесь стою один? Мне душу грусть снедает

От одиночества, безвестности, тоски.

Так я пою и ныне, сжав виски,

Безвестный, одинокий. Мне не внове.

Жив чудом в мире, что в своей основе

Разбился вдребезги, и нет его,

Вокруг твердят, в том видя торжество.

        А небо над Россией  пламенеет

Из края в край и миром вешним веет.

С какою мстительной отвагой и злорадством,

Казалось, навсегда прощаясь с рабством,

На памятники двинулась толпа

Кумиров прежних сбрасывать с столпа.

Явился новый идол и воссел на троне,

Со свечкой Богу, токмо не в короне,

Из прежних, перевертыш, пьяница большой.

Толпа вопила: он, такой-сякой,

Совсем, как мы, и с ним у нас свобода!

           И то был глас народа?

Ему - всю власть, а нам - все злато

       Из недр земли и из казны!

Так сговорились геростраты,

       Лихие разрушители страны.

А идол требовал все новых потрясений,

Не в силах созидать, и жертвоприношений.

Пусть льется кровь. И сотни молодых парней

Во всякий день бросают на закланье.

Война развязана в стране своей

Неведомо кому в какое наказанье.

    А идол, упиваясь кровью,

Возжаждал призаняться и любовью.

Сам немощен, он страсти развязал,

Пусть девушки в принцессах ходят, указал,

    Когда весь мир - вертеп и биржа,

Мы к лону цивилизации будем ближе.

    Но идолу не спится от свечей

    По сонму неродившихся детей.

Прием ли, презентация иль вернисаж,

        Когда воможен эпатаж,

Что ж все там отдает неловкой

Почтенных личностей тусовкой,

Над всем великим ерничающих зло,

        Всерьез толкующих об НЛО,

О магии, шаманах, экстрасенсах,

        Мифическом чудовище Лох-Несса?

“Здесь цвет интеллигенции”, - смеясь,

        Сказала дикторша тотчас.

        Да, ерничество ныне в моде,

        Как исстари в простом народе.

Зато у всех мозги и мысли набекрень.

В России восторжествовала чернь.

Самолюбивые мечты, сомненья, неудачи

              Поблекли пред вселенскою бедой.

              В ночи, с погасшею звездой,

Я вновь пою, решая те ж задачи,

Что юность подсказала невзначай,

И ей я говорю не первый раз: “Прощай!”

“О, нет! - смеется. - Буду ль я тебе обузой?”

              И вновь предстала Музой.

Прощай навеки, юность! Наконец пора

Мне повзрослеть. Предвижу много в том добра,

              Когда бы Муза не покинула поэта

До часа смертного, последнего привета,

Что, может быть, в бреду произнесут уста,

              И в мире воссияет красота!