Сцена 4 Мост над Сеной. Юлия и Рома, приметные среди прохожих своею юностью и красотой. - Зачем приехал? Это же безумье. - На праздник жизни? В этом шуме Легко ведь затеряться без следа, Как в Сене блещет легкая вода. - Я думала, привиделось всего лишь Лицо твое, как набежали волны Волненья на глаза в тумане слез И радость хлынула кустами роз! - Увидеться с тобой, хотя бы мельком, Вот все, чего мне здесь еще хотелось, С явлением в просвете бытия Прекрасного лица… О, жизнь моя! И все исполнилось! Теперь исчезнуть В любви моей нирване будет честно! - Мы свиделись. И это все, мой друг! Мы на чужбине, оглянись вокруг. - Да, это не Париж, а Вавилон! Смешенье рас и всех племен… И здесь ты всех прекрасней, Любовь моя, и жизнь моя, и счастье! - Нет, я не столь безумна. Уходи. И от меня уж ничего не жди. За мной идут. А здесь ты лишь прохожий, Когда я для тебя всего дороже! Сцена 5 Номер в отеле. Рома лежит в постели; звонит снизу и входит Юлия. - Ты жив! Сейчас я поднимусь к тебе… - О, нет! Доверься ты своей судьбе! Меня ж оставь. Прости, прощай, Джульетта! Всегда есть варианты у сюжета… - Ты болен? Иль заспался, милый мой, Ночь проведя, конечно, не со мной. - Ты шутишь… О, я счастлив напоследок! Стрелок, как видишь, был не очень меток. - Ты ранен? Я сейчас… Врача! Врача! В тебя стреляли? Или… сгоряча? - Уж поздно. Уходи. Тебе припишут… Оружье где-то здесь… Его отыщут… - А вот оно! - Не трогай. - Я взяла. Не я ж в тебя стреляла, здесь была. Теперь же покажи мне рану… Боже! Стреляют в сердце, что всего дороже… Не можешь говорить? Молчи. Сейчас… Ничто уж больше не разлучит нас, О, мой Ромео, я твоя Джульетта, Мы разыграем роли в пьесе этой, Как подобает, до конца В пример влюбленным до венца! (Стреляет в сердце.) ЧАСТЬ II МАЛЕНЬКИЕ ПОЭМЫ Рождение Афродиты и Эрота. ХОР МУЗ Из Хаоса и Эроса - из двух начал - Впервые зазвучал Любви хорал, С Враждой вступая в перебранку, Как птицы оглашают спозаранку Всю радость бытия в окрест, Им вторят звери из укромных мест, Охотой заняты кровавой. Вражда могучих покрывает славой. Таков закон: ликует кровь, Вражду лелея и Любовь. Лишь племя, слабое, нагое, Мысль обрела на радость и на горе, И восхитилась, как своей мечтой, Влюбленных женщин красотой. В то утро ослепительная пена Явилась в море, как из плена Могучих бурь и волн Спасенный радугами челн, Точней, купальщицы предивной, Нагой, лежащей на дельфине, Со взором, устремленным ввысь, Где, куверкаясь, бог Гефест повис, В сетях из золотых тончайших нитей, На смех и восхищенье Афродите, С ее красой пленительно-прелестной, Что бог спустился к ней, как за невестой. Смеясь, богиня приняла его: В любви ее природы торжество! I Вот как Гефест, вставая спозаранку, Когда все боги спали на Олимпе, Спеша на кузницу, вдруг пошатнулся, Завидев в море женщину нагую, Неописуемой красы и неги, Упал нарочно, не боясь разбиться, - Он смастерил невидимые сети Из нитей золотых на всякий случай, - С тем оказался он в сетях Киприды, Ее любви и женственности нежной, И рук, и ног, и восхищенных глаз, И плеч, и грудей - прелестей соблазн, И живота, и туловища - радость, И черных волосков, ведущих к тайне, Пугающей и вожделенной столь, Как жизнь и смерть и как сама любовь. В то утро был зачат Эрот, отметим. Когда же на Олимпе разгласилось Известье о рожденьи Афродиты, Возрадовались боги и сошлись На пир в честь прародительницы всех И вся, всего живого, вечно юной Богини и любви, и красоты, Прелестной женственности воплощенье, Влекущей тайной нежности и счастья. Арес теснил Гефеста, Зевс играл Нависшими бровями, помавал, Давая тайный знак, знакомый Гере, И та над ними рассмеялась: «Боги! Напрасно вы стараетесь, Гефеста Поздравить время, он женился, к счастью, Пока вы спали». - «Да, на ком? Ну да? Ужель Гефест взял в жены Афродиту?! Наш хромоногий виночерпий и...» Расхохотались боги, сотрясая Чертоги Зевса, весь Олимп и небо, Как описал еще Гомер картинно. А с ними рассмеялся и Гефест, Беззлобно весел, над своей удачей. В досаде Афродита осердилась: «Ах, так! Ну, погодите! У меня Родится сын, которому подвластны Все будут, все живое, даже боги!» Угроза лишь усилила веселье Богов беспечных, кроме Зевса. Он, Прознавши, что угроза не пустая, Велел сынишку Афродиты сбросить, Как только он родится, прямо в Тартар. Гефест прознал о повеленьи Зевса, Но Афродита только рассмеялась. Сошедши тайно в лес густой на Кипре, Среди зверей богиня разрешилась Эротом юным, Эросом древнейшим, Кому подвластно все живое в мире. Младенца выкормили львицы, две, Со старой молодая; он возрос, Ребенком малым оставаясь, ясно, Чтоб Зевс не испугался за себя, За власть свою над миром и богами, А у Эрота власть совсем иная. |
