Ко времени знакомства с Тарасом Белых решила, что хватит приключений, пора подумать о семье и уехать отсюда — слишком хорошо ее здесь знали. Она сразу определила, что Тарас неопытен. Поэтому однажды, подпоив его, оставила у себя ночевать.

Вскоре часть Горбанева перебросили в другую станицу, и однажды он, случайно встретив там деда Архипа, соседа Елизаветы, узнал от него, что Белых беременна, всем говорит — от сержанта, но никто ей не верит — многие у нее перебывали. «Эх, парень, не давай себя обдурить», — предостерег из мужской солидарности дед.

Ну, насчет многих Тарас усомнился, легче всего наговорить на одинокую женщину.

Ему предстояло идти в опасный рейд по тылам немцев, настолько опасный, что Горбаневу казалось маловероятным возвратиться живым. И вот в том состоянии, когда с фронта пишут последнее письмо, не называя его так и вкладывая в него всю любовь к жизни, Тарас отправил Елизавете теплое послание.

Трудное задание было выполнено, Горбанева наградили, а вскоре пришло письмо от Белых: «Ты, конечно, меня не любишь, — писала она, — но прошу тебя, как человека благородного: оформи брак. Будем считать его фиктивным, но чтобы ребенок родился законным, а потом мы сразу же разведемся, и я никогда никаких претензий к тебе предъявлять не стану»:

Она и сама толком не знала, от кого ребенок, а подруге, — внучке деда Архипа, подвыпив, презрительно сказала о Тарасе: «Этот олух царя небесного тем более не разберется…»

Горбанев получил в части отпуск, на три дня «по семейным обстоятельствам» и отправился в станицу. У Белых осталась ее фамилия, а в воинской книжке Горбанева появилась отметка загса.

Позже Тарас написал Елизавете, что надо бы оформить развод, но ответ получил неожиданный и категоричный: «И не думай! Будешь как миленький воспитывать свою дочку!»

После госпиталя и откомиссования Горбанев некоторое время работал штукатуром, о странной же своей женитьбе никому никогда не говорил, да и штамп у него в паспорте отсутствовал.

Неизвестно как, но Белых узнала о поступлении Тараса в институт, приехала в Ростов, под видом его сестры разведала, что у него «есть девушка», даже нашла ее портрет на доске Почета и прямым ходом отправилась На квартиру Новожиловых. Там она застала одну Клавдию Евгеньевну и привела ее в ужас рассказами о подлом коварстве Горбанева, о том, как Лиля бессовестно разбивает семью.

Когда Лиля, после разговора с Вартановым, пришла домой, мать встретила ее с отчаянием:

— Этот Горбанев — мерзкий обманщик, распутник, проходимец! У нас было его жена… Я дала ей слово, что ты прекратишь встречи с ее мужем…

Это сообщение оглушило Лилю. Да неужели нельзя верить людям?! Почему Тарас не сказал ей правду? Нет, здесь что-то не так. А как странно он повел себя, когда услышал ее вопрос!

Еще в шестом классе, посмотрев пьесу Шиллера «Коварство и любовь», где многие беды произошли от того, что молодые герои не смогли вовремя поговорить, Лиля дала себе зарок в подобных случаях все прояснять. Поэтому и сейчас решила, не откладывая, снова встретиться с Тарасом.

На следующий день после лекции. Лиля подстерегла его в вестибюле, возле доски объявлений, и потребовала:

— Иди за мной!

Он покорно пошел. Лиля села на скамейку в сквере через дорогу, сдвинула со лба темный высокий берет.

— Рассказывай.

И тут он ей все рассказал. Они долго сидели молча.

— Если ты меня бросишь, — не поднимая головы, тихо сказал Тарас, — мне конец.

Лиля посмотрела испуганно. На лице Тараса были обреченность и отчаяние.

Конечно, ничего похожего на то, что она чувствовала в свое время к Максиму Ивановичу, у Лили к Тарасу не было, но он попал в беду, в такое время его нельзя оставить, это было бы предательством.

Лиля вспомнила разговор с Вартановым, и гнев снова захлестнул ее. Разве не вольна она в своих поступках? Не может сама во всем разобраться?

И Лиля твердо сказала:

— Я тебя ни за что не брошу.

Это решение пришло сейчас неожиданно для нее самой. Да-да, нет силы, которая заставит ее отказаться от Тараса. Пусть их вместе топчут, они все вынесут. Понадобится — она, как декабристка, пойдет за Тарасом на край света, на любые лишения. Если прежде у Лили и мелькала мысль, что уж очень они разные, Тарас равнодушен к искусству, литературе, грубоват, примитивен, то теперь она с негодованием отшвыривала даже намек на подобные мысли — не оставит она Тараса в беде! Ни за что! Тем более что он так любит ее…

Горбанев написал заявление о разводе, и они вместе отнесли его в суд. Вслед за этим наступила тревожная полоса затишья, словно все о них забыли. Вартанов никому не рассказал о поведении Новожиловой в комитете комсомола, видно, боясь оглаской уронить свой престиж. На партбюро Горбанева пожурили за легкомыслие, непоследовательность и тоже успокоились, узнав, что он подал заявление.

Весной, в отпуск, Клавдия Евгеньевна уехала с Владимиром Сергеевичем к двоюродной сестре в Нальчик, и Лиля с Тарасом продолжали вместе готовиться к экзаменационной сессии.

Однажды, уже под вечер, кто-то громко постучал в дверь квартиры Новожиловых. На пороге появилась незнакомая Лиле женщина.

Тарас, сидевший на диване, вскочил и выбежал, как обезумевший.

Женщина спокойно уставилась на Лилю круглыми, злыми глазами, словно изучая. Затем так же спокойно вышла на лестницу и, оставив открытой дверь в коридор, начала истошно голосить на весь дом:

— Подлюка! Тварь! Разбиваешь семью!

Прибежала Марфа, тетя Настя с Дусей, другие соседи.

— Подлая! Я тебя из института вытурю!

Внезапно умолкнув, она медленно опустилась по лестнице и вышла на улицу.

«Ну, кажется, проучила как след, — думала Елизавета с удовольствием. — А Горбанев, не иначе, побежал на свою квартиру».

Она уже знала дом на окраине Ростова, где жил Тарас у старой вдовы. Рассказ Елизаветы о том, какой он подлец, на вдову ожидаемого впечатления не произвел:

— Нет, он хороший человек… тихий, спокойный… не пьет, не ругается…

— Умеет божьей коровкой прикинуться!

Собственно, Тарас ей не очень-то нужен. Но он скоро станет инженером, будет получать большие деньги. Она возьмет этого благородного за жабры… Счастья, видите ли, захотел…

Вероятно, в жизни почти каждого человека бывают такие минуты взбудораженности, отчаяния, когда опасность кажется катастрофой, обступают зловещие страхи и он совершает странные поступки, которым позже сам не может найти объяснения и оправдания. Именно в таком состоянии был Тарас.

Утром он появился у Лили. На него страшно было глядеть: небритый, осунувшийся…

Обессиленно повалился на стул:

— Эта женщина вчера пришла к моей хозяйке, — словно в бреду заговорил он, — всыпала в стакан с водой какой-то порошок и сказала, что отравится, если я ее брошу. Я вырвал стакан, выплеснул… А сам ночевал на вокзале…

Боже мой! Какой у него жуткий вид. Ну что же ты так сник, герой-разведчик?

— Ты голоден?

— Да…

— Подожди две минуты — накормлю.

Он ел пшенную кашу, а Лиля, словно маленькому ребенку, говорила ему:

— Ничего, Тарас, ничего, я тебя ни за что не брошу.

О вчерашнем скандале, учиненном этой кликушей, она рассказывать не стала. А соседи знают ее достаточно хорошо, чтобы поверить грязному спектаклю.

— Мне у тебя сейчас нельзя, — пугливо сказал Тарас, — я пойду к ребятам в общагу. Там перебуду.

Елизавета несколько дней подстерегала Тараса у дома Новожиловых, затем, сказав его хозяйке: «Никуда он от меня, подлец, не денется!» — оставила в парткоме заявление, что не даст развода Горбаневу, пусть дочь воспитывает, если коммунист, — и на время убыла.

Небольшая, с низким потолком комната факультетского парткома заполнена людьми до предела. В разных концах сидят Горбанев и Новожилова, ближе к столу секретаря парткома — Елизавета Белых, возле шкафа с книгами, привалившись к нему плечом, — Леон Вартанов.