Итак, Иосиф Санин после удачного разрешения вопроса о вдовых попах на соборе 1503 г. и многообещающего разговора о еретиках с Иваном III постепенно начинает склоняться к активной поддержке государя. Пока он находился в монастыре, в Москве произошло событие, которое чуть было не расстроило намечавшееся сближение волоцкого игумена и великого князя. После формального конца собора нестяжатели, побуждаемые Иваном III, подняли вопрос о монастырском землевладении. Сторонники сохранения монастырских богатств написали извещение Иосифу, тот поспешил вернуться[596] и выступил перед собором с развернутой защитой монастырского землевладения. С. М. Каштанов датирует заседания, на которых поставлен был секуляризационный вопрос, сентябрем 1503 г. (т. е. до отъезда Ивана III), поскольку в Соборном ответе на вопрос о землях употреблены формулы: «Симон… и архиепископы и епископы» и «Симон… и архиепископ и епископы». Первую он считает позднейшим искажением (на Руси в то время был только один архиепископ), а вторую — свидетельством о присутствии на секуляризационных заседаниях Геннадия, который 14 ноября уехал из Москвы «и больше не вызывался до июня 1504 г.». Но формула Соборного ответа — штамп, а не реальность (в ней не перечислены имена членов Освященного собора), а потому можно считать опиской (или корректировкой) скорее «архиепископ», чем «архиепископы». Не известно, вызывался ли Геннадий после 14 ноября в Москву или нет. Категорическое отрицание этого основано на умолчании летописей, но они не говорят и о вызове его на первые заседания собора. Свидетельство «Слова иного» о присутствии Геннадия легко объясняется его вторичным вызовом (как это было в случае с Иосифом Волоцким).[597] Отрицать же сведения «Письма о нелюбках» и Жития Иосифа, составленного Львом Филологом, о двух этапах соборных заседаний нет оснований.[598] Житие прямо говорит о вторичном вызове Иосифа на собор.

До недавнего времени было известно лишь четыре источника, говорящих о спорах по вопросу о монастырском землевладении на соборе. Первый — Соборный ответ Ивану III.[599] Соборное решение было изложено Ивану III в послании митрополита Симона, зачитанном дьяком Левашом. В нем говорилось, что со времени императора Константина «святители и монастыри грады, и власти (волости. — Ред.), и села, и земли дръжали, и на всех соборех святых отец не запрещено святителем и монастырем земель дръжати», так же и на Руси «до сех мест святители и монастыри грады и власти, села и земли держали». Итак, отцы собора начали с общей ссылки на практику церковно-монастырской жизни. Это не удовлетворило великого князя: из того факта, что не было канонических запрещений церкви владеть недвижимостью, прямо не следовало, что такое владение богоугодно. Тогда к великому князю пришел митрополит Симон и прочитал «список» (т. е. решение собора) с конкретными ссылками на Библию, «грамоту» царя Константина, правило Карфагенского собора, жития святых и пожалования князей Владимира и Ярослава. Этот набор доказательств древности и нерушимости церковно-монастырского землевладения приобретал значительную силу. Но и этого мало. Дьяк Леваш зачитал новое (второе) послание от имени Симона и всего собора, где содержится предупреждение, что те, кто преступит законы русских князей, «да будут прокляти в сей век и в будущий», ибо «стяжания церковная — божия суть стяжание». А. С. Павлов, а вслед за ним Г. Н. Моисеева и Я. С. Лурье полагают, что в составлении ответа мог принимать участие Иосиф Волоцкий (совпадает, в частности, порядок перечисления святых, владевших землями, в ответе и в духовной Иосифа Волоцкого).[600]

Второй источник о соборе 1503 г. — краткая запись Вассиана Патрикеева: «О еже како в второе (очевидно: «второенадесятое». — А. З.) лето князь великий Иван Васильевичь всея Русии повеле быти на Москве святителем и Нилу, и Осифу, попов ради, иже дръжаху наложницы; паче же рещи — восхоте отъимати у святых цръквеи и у монастырей».[601]

Третий — свидетельство Жития Иосифа Волоцкого, составленного Львом-Аникитой Филологом:

Рассказ жития явно подернут дымкой времени и говорит об умеренно иосифлянских представлениях автора (для него и Нил Сорский — «светило», жившее на Белоозере).[603] По Житию, заседания собора 1503 г. начались по «царскому повелению», но инициатором вопроса о «стяжании сел» выступают заволжские старцы. Роль Ивана III автор фактически обошел молчанием, неопределенно заметив о «царском повелении», по которому собрались иерархи в 1503 г. Не говорил он и о выступлении Иосифа Волоцкого.

Четвертый источник — так называемое «Письмо о нелюбках» иноков Кириллова и Иосифова монастырей:[604] «Егда бысть собор при великом князе Иване Васильевиче всея Русии и при Симоне митрополите, о вдовых попех и о дияконех в лето 7012, а на том соборе были архиепископы и епископы и архимандриты и честныа игумены и честныя старцы изо многих монастырей». На соборе якобы присутствовали Нил Сорский и Паисий Ярославов. «И егда совершися собор о вдовых попех и дияконех, и нача старец Нил глаголати, чтобы у манастырей сел не было, а жили бы черньцы по пустыням, а кормили бы ся рукоделием, а с ним пустынникы белозерские». На это возразил Иосиф Волоцкий, сославшийся на святых Феодосия («общему житию начялника») и Афанасия Афонского, а также Антония и Феодосия Печерских.[605] Волоцкий игумен якобы говорил на соборе: «Аще у манастырей сел не будет, како чесному и благородному человеку постричися? И аще не будет честных старцов, отколе взяти на митрополию или архиепископа или епископа и на всякие честныя власти? А коли не будет честных старцов и благородных, — ино вере будет поколебание».

«Письмо о нелюбках» обычно приводилось как наиболее яркое свидетельство о соборе. Однако аргументация Иосифа Волоцкого в «Письме» изложена тенденциозно и не совпадает с той, которая известна по позднейшим сочинениям основателя иосифлянства. Молчат о выступлении Иосифа на соборе 1503 г. и его первые жизнеописатели. Автор «Письма», составленного в 40-е годы XVI в., ссылался как на источник сведений на рассказ Дионисия Звенигородского и Нила Полева, колебавшихся между иосифлянами и нестяжателями. Все это не позволяет рассматривать рассказ «Письма» как достоверный источник о выступлении Иосифа. У автора вообще были неясные представления о соборе: по его словам, в нем участвовал Паисий Ярославов, умерший в декабре 1502 г.[606]