Он только что поскользнулся и упал. И он тоже был в миг схвачен чудовищами. Охватив Лоллу обоими руками, он уже не сопротивлялся. Скорее можно было его убить, чем вырвать из его рук безжизненное тело девушки.

Бильд и Брэд между тем обернулись на крик товарищей. Помочь было невозможно. Их отделяло расстояние больше полутораста шагов, и на всем этом пространстве тесно копошились меркуриане, выставив когти впереди. Каждый убитый одноног сейчас же заменялся новыми. А пленников тащили все дальше.

— Бильд, мы их не догоним!

— Нет, Брэд, нет!

— Лучше нам самим убегать!

— Мы после будем искать их.

— Больше ничего не остается.

— Возьми себе другое чудовище, Брэд, твое совсем обломалось.

— И твое тоже.

— All right!

Бросив бесформенные трупы, служившие им дубинками, каждый схватили живого однонога. Размахивая ими как кнутом, они опять принялись разить.

Они уже были ранены. Страшные когти меркуриан оставили у них на руках, на ногах, на теле глубокие царапины; кровь выступала каплями.

— В Красную Долину, Брэд!

— Бежим, Бильд!

Прыгая, отбиваясь, американцы пустились к обширной поляне с бурой травой. Теперь они чувствовали себя проворнее одноногов. Они надеялись, что в открытом поле им будет легче убежать, чем здесь в лесу, где деревья загораживают путь.

В это время сотня одноногов окружила Поля, Лоллу и Франциско. Их скрутили волокнистою веревкой желтого цвета. Двенадцать меркуриан составили из рук носилки и понесли девушку; такими же образом потащили Франциско и Поля; последний выпустил Лоллу только тогда, когда убедился, что сопротивление бесполезно, что его могут разорвать когтями.

Толпа двигалась по широкой извилистой тропинке спешно, молча, без свиста. Поль и Франциско, сохранявшие присутствие духа, слышали только, как в отдалении бьются Бильд и Брэд.

— Сеньор, — промолвил Франциско, — куда они нас тащат?

— В свой город конечно… Ведь уже нельзя сомневаться, что эти отвратительные чудовища — существа разумные.

— А Бильд и Брэд?..

— Увы!..

— Сеньорита все еще в обмороке, сеньор!!

— Тем лучше. Ты не видишь у нее раны?

— Нет… А вы как?

— У меня только две царапины на правой ноге. Ну, а ты?

— Ничего, сеньор, пустяки! На руках только ссадины… Не стоит и говорить… А скажите, пожалуйста, сеньор, ведь не похоже, что эти чучела хотят нам сделать зло?

— Сейчас по крайней мере нет! Надо подождать…

— Подождать! Спаси нас святой Иаков Компостельский! Мы упали к чертям в пекло…

Древесный свод над пленниками исчез. Внезапный свет ударил им в глаза, прохлада сменилась удушливою жарой.

— Сеньор, лес окончился!

Поль повернул голову.

— Франциско, мы на берегу Золотой реки!

Вид этой реки был настолько необыкновенный, что оба забыли даже про свое отчаянное положение.

Перед ними, вдоль низкого берега, поросшего бурою травой, струилась невиданная жидкость. Она была блестящая, желтая, непрозрачная, а тяжелые волны ее вздувались и катились так, как катилось бы в порожистом русле расплавленное золото.

Ширина реки здесь была сажень пятьдесят; о глубине нельзя было судить.

— Сеньор, сеньор! Посмотрите! — закричал Франциско.

Пока оба они удивлялись, созерцая реку, меркуриане выстроились плотным треугольником, расположив носильщиков и пленников в середине.

Один меркурианин стоял отдельно около угла треугольника, обращенного к реке. Это, надо думать, был начальник, судя по более высокому росту и по гибкому золотому кольцу, надетому на хоботе. Он протяжно засвистал, поднял руку, и вся толпа треугольником кинулась в реку.

Она не погрузилась в жидкость, но быстро понеслась по поверхности, как плот, оставляя за собой борозды.

Десять одноногов, разместившись сзади треугольника в линию один за другим стали на колено и опустили руки в жидкость. Поль, видевший прекрасно, заметил, что они меняли наклон рук, слушаясь свистков начальника, стоявшего впереди треугольника.

— Франциско! — сказал Поль, — ты видел, как они делают руль?

— Видел, видел, сеньор!

И испанец таращил изумленные глаза, насколько позволяла яркость света.

Когда достигли по диагонали середины реки, десять одноногов вытащили свои руки из воды и треугольник понесся прямо.

Несмотря на все любопытство, возбуждаемое пейзажем и необычайными событиями, Поль и Франциско не теряли из вида Лоллу. Она все еще была в обмороке… Но когда прибрежный лес скрылся, сменившись на одном берегу полем с бурой травой, а на другом предгорьем Аспидных гор, Лолла пошевелилась на руках носильщиков… Почти сейчас же она открыла глаза.

— Лолла! Не пугайтесь!.

— Поль!

— Не пугайтесь, умоляю вас, и не двигайтесь!.. Мы попались к меркурианам…

— Они несут нас не знаю куда, но кажется не имеют дурных намерений…

— Что случилось?.. Где Франциско?.. Где Бильд и Брэд?..

Сиврак в нескольких словах рассказал о сражении, о результатах, описал, как попали на реку… Он еще не окончил, как Франциско закричал:

— Сверкающее Колесо! Сверкающее Колесо!..

— Бильд и Брэд! — воскликнул в то же время Поль.

Меркуриане тоже заметили явление в воздухе, потому что принялись вдруг свистать и усиленно махать хоботами и руками.

И то, что случилось затем, было поистине самой необычайной вещью из всей этой поразительной цепи событий…

Среди бурого поля бежали Бильд и Брэд, преследуемые по пятам толпой одноногов. А над ними, на трудно определимой высоте, параллельно течению Золотой реки летело Сверкающее Колесо.

И вдруг, заглушая свист одноногов, раздался громовой раскат и отразился тысячью эхо в вечных зеленых тучах.

Сверкающее Колесо убавило свет. Бильд и Брэд взлетели кверху, сплелись вместе и втянулись в Колесо так же, как в Боготе. А следом за ними втянулись десятка два отчаянно махавших хоботами меркуриан…

Улетевшие тела исчезли в сверкании Колеса; Колесо же, издавая тысячи громов, скрылось в густых тучах…

Между тем Золотая река быстро влекла неведомо куда троих пораженных, ослепленных, мокрых от испарины пленников, лежавших на руках меркуриан.

Плыли долго. Изнуряющая жара и убийственный свет свалили Поля Сиврака, Лоллу и Франциско. В полу-сознании, с закрытыми глазами, они лежали на руках у своих носильщиков и не имели сил обменяться впечатлениями.

Время от времени они только звали друг друга и несколько ободрялись тем, что все живы.

Никто из них не мог бы сказать, сколько времени длилась эта агония. Только Лолла имела часики, но они остановились; и молодая девушка не могла со связанными руками достать их из-за пояса.

Тишина кругом была абсолютная. Изредка слышались лишь свистки однонога с кольцом на хоботе.

Внезапно день сменился ночью, а раскаленная жара — прохладой. Три земножителя разом открыли глаза и увидели себя в подземном канале… Темнота однако же была не полная. Золотая река, по которой все еще плыли, испускала желтоватый свет. Течение стало еще быстрее. Пленники видели только, как мимо них быстро-быстро мелькают черные неровные стены подземелья. Куда их несло в этом сумасшедшем беге?

— Лолла, — сказал Поль, и голос его гулко раздался в тоннеле, — как вы себя чувствуете?

— Гораздо лучше! Так свежо стало… Я думала, что умру от жары и света…

— Благодарение святому Иакову Компостельскому! — воскликнул Франциско, выразивший удовольствие обычным восклицанием. — Но куда к чертям мы едем?

Движение сразу остановилось. Пленники почувствовали, что их носильщики прыгнули на твердую землю. Толпа, одноногов вошла в боковой тоннель, и желтый отсвет Золотой реки исчез. Теперь была полнейшая темнота.

— Лолла! — закричал Поль.

— Я здесь!

— Франциско!

— Здесь, сеньор, здесь!

— Эти пугала видят в темноте, как ночные птицы…