Кто еще? Мадам Бруер, площадь Вандом, очень мягкая и благожелательная хозяйка. Я не забуду, с какой грацией она однажды пригласила меня для примерки (для фотографии) типового платья, в которое ей поручили одеть некоторых красивых американских билетерш. Чудесное синее платье с двумя широкими карманами и крупными ярко-красными бранденбурами.
Я встретилась с Жаком Грифом[177] (еще одна стремительно восходящая личность!) только в Довилле в день, когда он позвал к своему столику моего знаменитого брата-парикмахера Жан-Лу, чтобы выпить аперитив.
Я недавно позировала в его новом заведении на улице Руайяль, прославленном Молино, в сенсационном шелковом платье, чей серый цвет постепенно переходил в цвет пламени.
Я хотела бы рассказать хозяину об успехе в Йоханнесбурге его костюма цвета морской волны, отороченного белым, а также о своей склонности к духам Griffonnage, которые я покупала (слишком часто).
Кто еще? Кого-то я, несомненно, забыла. Уважаю Жанну Ланвен[178], чисто классический стиль с великолепными и тут же признаваемыми творениями. Класс Пату и Лелонга!
Боже! А Марсель Роша! Виртуоз, чье прекрасное настроение, дух модерна и шик вводят его в ударную троицу вместе с Жаком Фатом и Бальменом. У него на авеню Матиньон чудесный жемчужно-серый салон со стульями из позолоченного дерева и сценой, которая мгновенно превращает его манекенщиц в звезд!
Какое удивительное платье он создал для меня перед поездкой в Южную Африку! (Желтая шерсть с блестками, покрытая тюлем, вышивка из шерсти и стразов.) А какие у него духи Femme, ради которых я готова разориться… и даже разорилась!
СПЛЕТНИ… И ЧЕСТНАЯ ИГРА
Меня спрашивают без стеснения: «Скажите, каковы отношения между этими великим господами, к которым добавляются несколько великих дам?»
Я отвечаю: «Многие “дружат”», – и намекнула, кто именно. Во всяком случае, эти отношения в основном более чем любезные, несмотря на вынужденное профессиональное соперничество, редко проступающее наружу.
В Синдикате Высокой моды утрясается колючий вопрос дат показа, когда стараются учитывать важность, пожелания… и меру готовности. Сравните это с мелкими драмами, случающимися между директорами театров, когда надо без скандалов совместить сроки генеральных репетиций накануне Нового года.
Тогда наступает час сплетен:
– Похоже, коллекция Х. не так уж хороша…
– А Y.!.. Чистая копия Z. прошлого сезона!
Марсель Роша и Мей Уэст, Голливуд, 1934
Однако настоящий успех всегда приходит. Важно вести честную игру. Множатся слухи – все согласны, что V. представит «сногсшибательную коллекцию»!
На самом деле, успех нужен всем. «Любовь с первого взгляда» в моде вызывает в Синдикате прилив благожелательного энтузиазма, расходящегося волнами по всей стране, чтобы принести ей пользу.
Русская манекенщица Варвара Раппонет в костюме от Эрмес, 1945
ХХ. Что теперь?
Хотя я и не такая старая, как кое-кто считает, я прекрасно понимаю, что не смогу быть манекенщицей всю жизнь Это я говорила Мистингетт[179] как-то ночью на «Празднике Королей» в Капюсин, где Мишель Друа[180] и Марсийак собрали пятнадцать или двадцать «монархов». «Королева мюзик-холла» подошла побеседовать со мной:
– Ты красива, крошка. Как тебя зовут? Пралин? Да, слыхала. Ты ведь манекенщица?
– Мадам, я польщена. Вы знаете, говорили, что я – Мистингетт в моде.
– Помолчи! Польщена я. Это твоя грудь?
– Мне всегда говорили, что ваши ножки…
– Покажи свои. Неплохо!
Я слушала, как она рассказывала об эпизодах своего сказочного прошлого, триумфах, любовных историях. Особенно об одной любви… Единственной!
– Когда я пою – это со мной случается и сейчас, – требую в зале полной темноты. Только один небольшой огонек.
И я смотрю на этот огонек. Для меня это Он. Я пою для Него.
Она заказывает шампанское:
– Чем собираешься заняться потом?
– Ну, прежде всего я замужем. Я…
– Жена не профессия. Девушке вроде тебя нужна профессия.
Приятели хотели увести меня в другой кабак и бросали на меня жалостливые взгляды.
– Мадемуазель Пралин, к телефону!
Мисс с издевкой грозит им кулаком:
– Видите, мужики! Грязная раса! Никто тебя не спрашивает. Они ревнуют, что я завладела тобой. Но они правы. Молодость всегда права. Поезжай с ними, малышка, но задумайся, что будешь делать. Будь амбициозной.
Амбиции! Бальмен уже давно разоблачил меня. Амбиции! Папа говорил мне, когда я была еще девчонкой: «Тайна счастья, дитя мое, в том, чтобы всегда смотреть сверху вниз». Но я с моим опытом – чуть большим, чем у него, – всегда повторяю: «Смотри выше». Но в каком направлении?
Сейчас есть по крайней мере два направления, которые я могу выбрать. Вам известно, что я снималась в фильме? Это было в прошлом сентябре, в самом начале коллекции. Одна из наших клиенток предупредила, что прибыли два итальянских режиссера и ищут мидинетку, которая могла бы стать воплощением Парижа.
– Условия? (О них забывать нельзя!)
– Весьма достойные.
Утром на авеню Бретей меня представляют двум господам, в том числе и знаменитому Лучано Эммеру[181]. Однако я разочарована, что меня пригласили не одну. Собираясь уйти, все же остаюсь. Все происходит быстро. Мне задают вопросы. Пралин не последний человек! Лучано Эммер и его ассистент обмениваются несколькими фразами: «Выглядит естественно, как считаешь? И блондинка! Завтра в студию!»
Почему (дурная моя голова!) я прихожу в студию у «Порт-де-Терн» «ужасной», в слишком просторном пуловере, в плиссированной юбке? Оправдываюсь, что «не знала». После пробы: «Пойдет. Но она не умеет одеваться». Мадемуазель Клуковски смеется им в лицо: «Пралин? Это самая элегантная девушка Парижа. Она, наверное, подшутила над вами!»
Я все же снялась в фильме – в двух платьях от Жака Фата. Так уж получается, что мне никак не удается в торжественные моменты выдвинуть на авансцену фирму Бальмена. Небольшая и легкая роль. Интерьерная женщина-манекенщица (не совсем я!). Мне говорят, что я сделала все чисто.
