Услышав шаги, Крис бросился в кресло.

Появился Кон. Бросив взгляд на «усыпленного» Криса, он косо усмехнулся. В багажном отсеке раздались голоса, затем возмущенное отчаянное тявканье, приглушенный грохот и стук. Тут же распахнулся люк, и, едва не сбив щуплого Кона, в каюту влетел лиогянин.

– Быстро в боевой отсек! – заоралон Кону и еще громче водителю: – Еспер! Давай!

Словно услышав его крик, дрогнул пол «черепахи». Кона уже и след простыл. Бат, тяжело дыша, оглянулся на неподвижного Криса и отер лоб.

– Вот так, Аркл, – тихо пробормотал он, – большене отделаешься отдельными складами! Клянусь матерью дьявола…

Он не успел договорить, как раздался душераздирающий крик. Лиогянин переменился в лице и пулей вылетел из отсека. Мотор заглох, и вездеход снова опустился. Где-то гулко хлопнул люк. Снова повторился жуткий крик. И навалилась тишина.

Илья очнулся рывком, словно включили лампу в темном помещении. Вокруг теснился густой полумрак, разрезаемый справа узким лучом все еще работающего схита. Он осознал, что лежит на спине. Пол леденил лопатку, стены сходились над ним в метре. Тело ощущалось застывшим холодным бруском. Он кашлянул, чтобы придать себе уверенности, и, услышав сухой, нарочитый звук собственного кашля, окончательно пришел в себя.

Сознание путалось. В голове плясала неистовая фуга неуправляемых стремительных впечатлений. Они были похожи на испуганных птиц, поднявшихся от неосторожного крика и бессмысленно мельтешащих в небе. Сознание двоилось, троилось, дробилось.

Моросанов осторожно перевернулся на живот и подтянул колени. Закружилась голова. Хотелось пить. Он поднялся на четвереньки, скрипя зубами, и замер. Потом медленно сел.

Где он?

Илья вспомнил, как подъехал к искристой пирамиде, как пробрался в темное чрево коридора и дошел до таинственной двери. Кольнуло испытанное чувство животного страха, и снова взбаламутились мысли, но он уже уверенно совладал с этим приступом. Однако дальше память отказывалась работать.

Может быть, он провалился в обморок, едва переступив черный порог? Но были какие-то смутные обрывки ощущений, оглушивших его маленькое хрупкое сознание.

Хрупкое, маленькое? Так о себе Илья не мог думать, наоборот, он знал, что его тренированные воля и сознание имели высшие показания на учебном психостенде спецкурса ВБ. Так что же произошло?

Он сосредоточился и еще раз попытался вспомнить, что стряслось с ним в той черноте. И тут неясные ощущения, которые сохранило тело, легким дуновением влетели мозг.

Нити. Было ощущение, чтоон пронзен множеством нитей, висит на них, не в силах шевельнуться. Каждая соединена с его нервом, а может, и была этим вдруг удлинившимся нервом, который вырос из тела и ускользнул в темноту, прикрепившись к чему-то непонятному, огромному и разумному… Человек по имени Илья Моросанов почувствовал себя стремительно уменьшающейся частицей чего-то грандиозного, живого. Частицей столь малой, что моментально растворился в этом громадном океане воли… И потом вдруг проснулся в коридоре…

Пирамида хранила тайну. Илья не находил в себе сил еще на одну попытку. Он понял одно: сооружение вовсе не бездействует и возникло оно тут недавно. Разведчики его не проглядели – пирамиды раньше не было.

Моросанов оглянулся и метрах в пятидесяти увидел ярко-желтый треугольник выхода. Там были солнце, день, жизнь. Там было тепло и были друзья. Илья со стоном повернулся и пополз. Он полз к выходу, оставляя позади себя холод и тайну. В лицо уже начинало дышать зноем пустыни, и тело охватил приятный согревающий озноб. Уже можно было подняться – проход расширился.

В этот момент раздался страшный вопль, звонким эхом заметавшийся по коридору. Илья вздрогнул и замер. Кричал смертельно напуганный человек. Моросанов рывком вскочил на ноги и метнулся к выходу. Через несколько секунд крик повторился.

Снаружи было по-прежнему знойно, куда-то исчезла танкетка, а вместо нее темной громадой стоял незнакомый вездеход с размалеванной красными разводами броней. Вокруг ни души, лишь несколько кустиков пустозвона и высокий приползший ветреник. Моросанов автоматически направил витаскоп.

Люди!

Боковой люк машины был открыт. Вокруг все замерло. Но едва Моросанов решил двинуться к машине, как незнакомый человек с невероятной быстротой выскочил из люка вездехода и стремительно побежал прочь. Это был лиогянин, судя по цвету кожи. Он вдруг снова заорал. Илья прижался к стене за выступом.

Лиогянин на бегу то и дело хватался на шею. Неожиданно и звонко крикнул другой голос. Моросанов выглянул из-за укрытия и увидел знакомую фигуру: Хеликс стоял на бархане и махал рукой.

Лиогянин, заметив Хеликса, выбросил вперед правую руку и выстрелил. Йоронг исчез за барханом. Моросанов, не целясь, выстрелил в ответ. Ослепительный заряд пришелся в спину агрессивному незнакомцу, но не причинил никакого вреда. Чертыхаясь, Илья вспомнил, что перевел схит в режим освещения. Он передвинул кнопку и резанул парализующим лучом. Лиогянин упал, неловко подворачивая ноги. Хеликс снова появился на бархане и сбежал вниз навстречу Моросанову.

Огромный лиогянин, закусив губы, ощупывал парализованные ноги. Было видно, с каким трудом ему дается каждое движение.

– Какого черта! – захрипел он. – Оставьте меня в покое, мохнатые скоты! Прочь, гады! – Он зажмурилсяот боли. Потом схватился за горло, словно его что-то душило.

– И выглядят как люди… – Он захрипел, покрываясь внезапной синевой.

– Что он говорит? – спросил Хеликс.

Моросанов зло сжал зубы: он понимал, что перед ними ставят еще одну загадку – невероятную, жестокую.

Лиогянин откинулся на спину, пронзая их ненавидящим взглядом стекленеющих глаз.

Илья сделал шаг вперед и схватил незнакомца за рукав. Он ощутил тот же холод и мрак, что и за черной дверью.

– Что с ним происходит? – вскрикнул Хеликс. – Этот человек умирает. Что такое с ним?

Массивное тело «пчелы» дернулось еще раз и застыло. Двигатель замер, и в кабине воцарилась тишина. В иллюминатор было видно, как ветер быстро сносил в сторону столб поднятого в воздух песка. Мрачное свинцовое здание Дворца красовалось невдалеке, и ослепительный луч Прожектора, укрепленного над ангаром, хищно впился в машину. Он слепил глаза, застилая оранжево-красными кругами черноту неба и блеск звезд. Сидевшие в кабине почти одновременно прищурились и отвернулись.

– Двенадцатый, двенадцатый! Доложите о прибытии!

– Я двенадцатый! – ответил один из сидевших, одетый в зеленовато-коричневую форму со множеством карманов и округлыми металлическими наплечниками. На рукавах ярко блестели два больших красных шеврона. – Мы прибыли!

– Привет, Корбодан! – опять раздался голос диспетчера. – Как прошла операция?

Корбодан удивленно вскинул широкие брови. Его лицо было лилового оттенка, словно у жителя Лиого, однако светлые пятна на жирном загривке выдавали, что его кровь не была чистой. Розовощекий и рыхлый, он тем не менее словно излучал жестокость. Две резкие морщины на полном лице, сбегавшие от глаз к скулам, только усиливали это впечатление.

– Все в порядке, – просипел он.

Напарник бросил на Корбодана удивленный и затравленный взгляд. Морщинистое лицо с богатой мимикой, кожа зеленоватого отлива, утолщенные суставы пальцев – все говорило о том, что это был уроженец Джозлуса. Миуш Ана, ученик-пилот 3-го класса, тотчас отвел взгляд в сторону, не рискнув вызвать гнев крайне раздраженного сейчас шефа.

– Поздравляю! – громогласно сказал диспетчер. – Как там Черный Батрик с ребятами? Смотрите, выпивка завами! – В его голосе слышались игривые нотки.