– Контакт с уирдами не зарегистрирован в метриках КВС. Значит ли это, что вы вошли в неофициальные отношения с людьми?

– Это не важно.

– Как раз важно, – усмехнулся нкин, – очень важно. И скоро вы это поймете.

Аркл так быстро повернул к нему голову, что Хеликс Даже не увидел движения: только что он был в профиль и уже – фас.

– Сразу не надо официальных отношений. Пока. А сейчас надо передвинуться.

– Передвинуться? – удивился Йоронг. – Как это передвинуться?

Мямар выгнyлcя по-кошачьи, дугой, шерстьего вздыбилась, и тут же пространство вокруг на мгновение потемнело. Когда Хеликс снова огляделся, Аркла рядом не было, а в полукилометре высилась странная красная пирамида.

– Неплохо, – ошарашено произнес Йоронг.

– До, – тихо позвал Крис, – это ты?

Голос у мямара был странный, совсем непохожий на Багдо, но он вполне мог измениться до неузнаваемости в тесной и душной металлической коробке.

На зов никто не отозвался. Мелкая вибрация, приглушенный шум двигателя – и больше ничего. Тот, кто находился внутри контейнера, не желал общения. Кристофер и не подозревал, что мямар ему так дорог. Теперь при одной мысли о том, что зверь находится рядом, стало что-то теснить в области сердца. «Он здесь! – стучало в висках – Здесь!»,

Так вот куда подевался Багдо – напоролсяна этих бандитов еще ночью! Доверчивое животное…

Забыв, что можно открыть контейнер, он стал стучать ладонью по холодному металлу, стремясь привлечь внимание мямара.

– До, До! – звал он. – Это же я, неужели не узнаешь?

Но мямар не подавал признаков жизни. Возможно, он потерял сознание. Крис собрался вскрывать замок, но тут за переборкой затопали кованые башмаки. Он метнулся к скамье, снова спрятав обруч под шлемом.

В раскрывшийся люк широким потоком хлынул искусственный свет. В дверном проеме высилась мощная фигура лиогянина. Он стоял, широко расставив ноги, взявшись руками за металлический пояс. Лицо стушевала тень, и его выражение прочесть было невозможно, но Крис почуял излучаемые этим человеком неприязнь и подозрение.

В лиогянине присутствовали некая уверенность и целостность, и это было плохо. Такие люди рождали постоянную опасность. С неуравновешенными и неуверенными нарушителями было легче, как правило, они оказывались втянутыми в преступные дела в результате разного рода случайностей, на них еще можно было влиять. Но устойчивость во зле и жажда насилия – это внутренний итог жизни человека, итог его мыслей и действий. Такие люди всегда чрезвычайно опасны и отчаянны. Такие люди заслуживают крайней меры.

Люди, совершавшие преступление против общества или личности, подлежали разной тяжести наказаниям, в зависимости от состояния их психики. Дифференцированный судебный подход к правонарушителям, сложившийся за последние два века, несомненно, являлся гуманнейшим методом. Впервые разработанный в древнем мире Сиция, в Содружестве он обрел ясные и по-новому справедливые черты. Принудительная перестройка личности была самым суровым методом воздействия. Она назначалась после доказательств, что преступник фиксирован в своем мировосприятии и не реагирует на обучающее воздействие. Сложная психическая операция перестройки личности означала разрушение верхних слоев памяти, вплоть до уровня, где гнездился первичный зародыш будущего преступного характера.

Лиогянин явно принадлежал к этой группе. Его случай осложняло то обстоятельство, что он был уроженцем благополучного мира Лиого, в котором подобные проблемы были давно решены.

– Скажи свое имя, – пробасил он.

– Я могу назвать любое имя, – усмехнулся Шанс, – какая тебе разница?

Лиогянин надменно хмыкнул и вошел в багажный отсек. Когда он снова повернулся, Крис смог хорошенько рассмотреть его лицо. У гостя были крупные темные глаза с тяжелым давящим взглядом, шишковидный нос и странно смотрящиеся на рубленом лице красиво очерченные тонкие губы, несколько смягчавшие общее неприязненное выражение. Лиогянин тоже внимательно рассматривал пленника. Он держался очень уверенно, хотя в руках у него не было никакого оружия…

– Землянин?

– Это имеет значение?

– Имеет, – повысил тон лиогянин. – Впрочем, нет, ты с Ариестры.

В полумраке багажного отделения уловить разницу между землянином и ариестрянином было не так просто. Зрение у лиогянина оказалось довольно острым. Это следовало учесть.

– Откуда в песках?

– С неба.

– Это на твоих-то стрекозиных крылышках? Где корабль? Сколько человек с тобой? Как вы умудрились сесть?

– Триста пятьдесят душ. – Крис исподлобья посмотрел в глаза лиогянину. – Скоро меня хватятся.

Гость осклабился:

– А ты шутник, парень. Ну ладно, пошути пока. После разговоришься. Будет случай.

Крис отметил уверенность, с какой это было сказано. Почему лиогянин так убежден, что он не сможет молчать?

– Куда вы меня везете?

– Тебя не касается. Отдыхай пока.

– Ты отдаешь себе отчет, что это насилие над личностью?

– Заткнись, – грубо отрезал лиогянин. – Ты выглядишь совсем не таким глупым, как твои слова. Ты мне очень подозрителен.

– По крайней мере, я не пускал ход кулаки и не воровал! – вскочил на ноги Крис.

Лиогянин тут же выхватил спрятанное оружие.

– Что ты хочешь сказать?

– Зачем мямара мучаешь?

– Никто его не мучает. – Он бросил быстрый взгляд на контейнер. – Сам рад, что едет с нами.

– А ты тоже шутник, – рассмеялся Крис.

Лиогянин принялся шарить темными глазами по его лицу, словно выискивая скрытый изъян.

– Ты сказал, что я – вор?

– Зачем мямара взяли?

– Нужен был, раз взяли. – Он сжал крупные лиловые кулаки.

Неожиданно, приглушенный бортами «черепахи», в отсек проник дребезжащий звук «оросли» и звенел, не утихая, секунд пятнадцать. Лиогянин скривился, как от зубной боли.

– Потому и говорю, что вор.

– Ты о чем это? – насторожился гость.

– О мямаре. Зачем вы егоукрали?

– У кого?

– У меня.

– Ты что, рехнулся?

– Больше некому.

– Больше некому? – ошарашенно повторил лиогянин. – И давно он у тебя пропал?

Вблизи пирамида представляла внушительное зрелище. Огромная, она давила на психику, словно подчеркивая разницу между своей колоссальностью и микроскопичностью человека. Моросанову, конечно, приходилось видеть и куда более крупные постройки, но то было в сверхгородах планет Центра, и там зданий было много, одно возле другого они смотрелись не так величественно. Но здесь, посреди пустынного Додарба…

Плоскости граней пирамиды стремительно уносились вверх и вбок, и чувство реальности давало сбой: эти грани казались определяющими, а линия горизонта уже становилась косой – странная игра воображения. На Земле тоже были пирамиды, но меньших размеров, и не возникало такого острого, нереального чувства.

Форма ее выглядела сложнее, чем казалось сначала. Пирамида была сложена из неисчислимого множества маленьких пирамидок, которые он сначала принялза зерна, и оттого представлялась колючей и неуютной.

Посреди обращенной к нему грани Илья увидел темный провал треугольной формы – судя по всему, коридор, ведущий внутрь постройки.

Моросанов задумался: пирамиды не значились ни в одном из каталогов по Додарбу. Специальной строй-техники здесь еще не было, да и необработанный песок не совсем подходит как материал. Откуда же она взялась?

Илья все ближе подгонял танкетку к треугольному ходу и боялся только одного: красная пирамида окажется миражем, стремительно ускользнет в сторону или, подобно хрустальному городу, растворится в воздухе. Но она по-прежнему неколебимо высилась, заслоняя полнеба. Ребра граней были иззубрены, словно пилы, треугольными выступами, а плоскости – равномерно усеяны острыми шипами, глядящимися особенно колюче из-за солнца, дробившего резкие темные тени.