– Никогда бы не подумал, что снова увижу тебя в церкви.

– Мир меняется, – бесстрастно ответил Скотт, и голос его эхом раскатился по опустевшей часовне. – Ты отыскал меня даже здесь. Что-то случилось, Фергюс? Меня хотят восстановить в университете?

Фергюс смущенно улыбнулся. Скотт передвинул стул поближе к алтарю, на котором стоял видеотелефон.

– Нет, о восстановлении речь не идет.

– Тогда что? – Лицо священника омрачилось, как будто на него наползло облако. – Ты знаешь об Атлантиде, верно?

– Да, – признался Фергюс, бросив нервный взгляд через плечо. – Знаю. Мой босс… хочет, чтобы Атлантида была уничтожена. Любой ценой. Считает, что сведения об Атлантиде окажут нежелательный эффект на состояние общества. Дестабилизируют политическую опору.

– Бог хочет уничтожить Атлантиду? – усмехнулся Скотт. – Он сам тебе об этом сказал?

– Не Бог, – сердито бросил священник, – а Папа. И сейчас не самое подходящее время для шуток. Твоя жизнь в опасности, Ричард. И опасность очень серьезная. Папа договорился с Соединенными Штатами. Я имею в виду, насчет Атлантиды.

Скотт рассмеялся.

– Фергюс, ты – параноик.

– Он думает, что открытие древней продвинутой цивилизации выставит в нелепом виде все христианство. И папа не одинок, он уже встречался с другими религиозными лидерами.

Теперь нахмурился уже Скотт.

– Тогда то, что я делаю, вдвойне правильно. И ты это знаешь.

– Ричард, пойми, главное сейчас то, что твоя жизнь под угрозой. Ты даже не представляешь, что вас ждет в Атлантиде.

Скотт скрестил руки.

– Ну так просвети меня.

На экране появилось что-то незнакомое.

– Ты ведь слышал о мифическом големе?

Удивительно, как помогает умственной концентрации недостаток времени. Только использование нанотехнологий позволяло объяснить внезапное появление в туннеле Гизы смертоносной для Дугласа руки.

Представленная Фергюсом видеоинформация из Пини-Пини наводила на самые мрачные мысли. В Атлантиде им предстояло встретиться с машинами, превосходящими все нынешние технические возможности и при этом созданными рукой древнего человека. Похоже, современному человеку предстояло не столько многому учиться, сколько многое открывать заново.

Вернувшись в лабораторию, Скотт внимательно изучил выгравированные на «лице» голема знаки. Знаки из Атлантиды. Тот факт, что они обнаружились на лице злобного мстителя, уверенности не добавлял.

– И как работают эти нано? – спросила Сара. – Как я понимаю, они напоминают маленьких роботов, верно? Но что служит источником энергии? Может, у них на спине крошечные батарейки? Или что?

– Когда Дрекслер выдвинул свою теорию, – объяснил Мейтсон, – он предположил, что нано питаются звуковой энергией. Проходящие между ними звуковые волны переносят энергию, образуя нечто вроде звуковой сети, не требующей никаких проводов и обходящейся лишь передатчиками и приемниками звука.

– Если так, то как они становятся единым существом? – недоуменно поинтересовался Скотт. – Одним целым?

– В том-то все и дело. Они не образуют единого целого. То, что получается, представляет собой не существо, не вещь, не организм, а нанорой.

– Так они существуют по отдельности?

– Их тысячи, но, взаимодействуя, они способны становиться любой вещью, любым существом. Сотни тысяч, миллионы, объединяясь, ведут себя как единое целое.

– Неужели такое возможно?

– Конечно, возможно! – возбужденно перебил его Хаккетт. – Что такое, по-вашему, медуза?

– Разве медуза не единое целое? – удивилась Новэмбер.

– Медуза – это армия, время от времени отправляющаяся на войну.

– Но как? – спросила Сара. – Для того чтобы действовать как единое целое, нужно очень быстро обмениваться информацией. Миллионы отдельных частей просто не в состоянии достичь необходимой координации. Такой организм – или механизм – обязательно развалится.

– Медузы же не разваливаются, – возразил Хаккетт. – Такое явление называется биологической синхронизацией. Как в случае с расчетами землетрясений, все дело в резонансе. Изобретатель маятниковых часов, голландский физик Христиан Гюйгенс, живший в семнадцатом веке, лежа во время болезни в постели, обратил внимание на то, что когда двое часов стоят рядом, их маятники раскачиваются последовательно, один за другим. Если их сбить, они через некоторое время возвращаются к прежнему ритму. Если их разнести – быстро сбиваются. Такая же синхронность наблюдается у светлячков, у волокон, регулирующих работу сердца, у сбившихся в стайку птиц, когда они вдруг меняют направление, у косяков рыб. Такое решение нельзя назвать осознанным, оно – фактор окружающей среды, тонкая математическая нить, применять которую можно и на социальном уровне. Обратите внимание, религии и секты ведь неким образом привязаны к определенной географической среде. Баптисты – на юге. Англиканцы – в Англии. Ислам – на Ближнем Востоке. Индуизм – в Индии. Религия – это ведь тоже некая реакция на окружающую среду.

– Если так пойдет дальше, эта окружающая среда скоро всех нас убьет, – прокомментировал Гэнт, входя в лабораторию вместе с лейтенантом Ройбэком. Вслед за ними в помещение ворвался пронизывающий холодный ветер. – Введите и нас в курс дела. – Он бросил на стол карту и начал ее разворачивать. – Чего еще следует ожидать в Атлантиде?

– Прежде всего, – поправил майора Пирс, – Атлантида – остров, величина которого равнялась величине Ливии и Азии, вместе взятых. У города же было другое название – Посейдон.

– Какая разница, – пожал плечами Гэнт. – В каком месте в него лучше всего проникнуть? – Он взял карандаш и заштриховал черным территорию, занятую китайской базой. Потом, перевернув карандаш, отметил красным обнаруженные спутником структуры. – Пользовались ли они какими-то ловушками? Легко ли там было передвигаться? Что за люди создавали город? Знали ли они толк в войне?

– Атлантида была укреплена. Платон пишет, что атланты воевали с Афинами. Центральную часть города окружали, повидимому, огромные, заполненные водой каналы. Платон замечает, что они напоминали колеса со спицами. Они располагались на равном удалении друг от друга и соединялись между собой мостами и туннелями. Еще один, большой – триста футов в ширину и сто в глубину – канал соединял их с морем. Там же стоял весь их флот.

– Что еще?

– Ну, они строили дома из разноцветного камня. Внешний земляной вал был покрыт, как бы облицован, бронзой. Средний вал закрывал слой жести, а здания в центральной части города, включая акрополь, место, где проводились религиозные обряды, выкладывали орихалком. В городе было много храмов, на центральной колонне из орихалка были высечены законы страны, и там, возле нее, каждые пять или шесть лет встречались десять правителей провинций, выражая тем самым свое уважение равно четным и нечетным числам.

Скотт и Хаккетт обменялись многозначительными взглядами.

– Ах да, вот что еще… Стена храма Посейдона была из золота.

– Вот как? И это все, что у нас есть? – Гэнт раздраженно бросил карандаш на стол.

– Это все, что есть? – взорвался Пирс. – Это все, что написал Платон. До конца он рассказ не довел. Как и любой современный писатель, написавший три главы книги, не привлекшей внимания Голливуда, парень выбросил полотенце и засел за что-то другое.