Из воды вынырнула голова Мейпла, сросшаяся с телом возникшего под айсбергом и продолжающего увеличиваться гигантского морского существа. Тварь нависла над льдиной и схватила Гэнта за горло, совершенно не обращая внимания на град обрушившихся на нее ударов. Одновременно другой зверь почти небрежно задел Новэмбер рукой, и девушка, упав, покатилась к краю.
Открыв глаза, она успела увидеть Боба Пирса, которого тащило в глубину еще одно чудовище.
Исследовательская группа потерпела поражение. Никто даже не услышал, как сработал будильник на часах Хаккетта, оповещая о том, что время пришло.
ПУЛЬСАР
Бог управляет электромагнетизмом по понедельникам, средам и пятницам с помощью волновой теории… а дьявол управляет им посредством квантовой теории по вторникам, четвергам и субботам.
Сэр Уильям Брэгг, лауреат Нобелевской премии по физике, 1915 г.
Час Ноль
Пульсары – часы Бога.
Когда звезда расходует все свое топливо, с ней происходит коллапс, после чего остается два варианта: она либо превращается в черную дыру, либо взрывается сверхновой. Пульсар же, как полагают, возникает после сверхновой.
Все, что остается, весь звездный материал со временем снова становится звездой, только звездой совершенно иного типа. Протоны, соединяясь с электронами, образуют нейтроны. Нейтроны крайне нестабильны, и от коллапса звезду спасает только давление вырождения плотного нейтронного вещества.
Сражаясь между собой, эти две силы в конце концов достигают равновесия. Образуется мощное магнитное поле, превосходящее земное в десять в двенадцатой степени раз. Как и любая другая, нейтронная звезда начинает вращаться. Но, в отличие от Солнца, у которого один оборот вокруг оси занимает тридцать дней, у нейтронной звезды он может продолжаться от долей секунды до нескольких недель. Магнитные силовые линии спутываются, и радиоволны разбегаются по космосу, как лучи вращающегося прожектора на маяке.
Так гласит теория. И это означает, что ничего подобного не может происходить на обычной звезде, вроде Солнца. На звезде, у которой осталось вполне достаточно топлива, чтобы светить еще пятьсот миллионов лет. На звезде, которая очень далека от того, чтобы стать нейтронной.
Хорошая, убедительная теория.
Но она оказалась ошибочной.
Все звезды были пульсарами, в той или иной форме.
Они подвержены колебаниям, резонансу – им присущ ритм. Как и всему в природе. Прилив и отлив. Зенит и надир.
Хаос и порядок.
Такова суть вещей.
Всему присущ ритм, четкий, точно отмеренный. Однако у всего есть и временная шкала, которой измеряется этот ритм. Жизнь звезды длинна и непроста. Ее временная шкала слишком велика, слишком непредсказуема в понимании людей.
Солнце было пульсаром.
Нет, оно не было нейтронной звездой. Оно не испускало радиолучи через равные промежутки времени и не вертелось как сумасшедшее. Но в нем тоже переплетались и закручивались силовые магнитные линии. Возможно, для того, чтобы стать пульсаром, Солнцу предстояло пройти долгий путь… и все же его движение по этому пути началось.
По мере того как оно вращается вокруг собственной оси, узлы и петли силовых линий сталкиваются и сцепляются, перепутываются и стягиваются. Так продолжается до тех пор, пока поверхность кипящего клубка ядерных реакций уже не может выдержать напряжения.
Через каждые двенадцать лет с Солнца как будто сдирают кожуру. Оно набухает и расширяется. Вызванная потерей вещества нестабильность приводит к колебанию и временному изменению формы внутренней массы. Плотность ее меняется, и меняется воздействие на материю космоса. Само пространство дрожит, как выбиваемый коврик, и идущая по нему гравитационная волна несет во все стороны шелуху звездной материи.
Именно это и случилось сейчас.
Скотт и Сара
Они заняли предназначенные им места и приготовились ждать.
Ждать пришлось недолго.
Мозг каждого наполнился вдруг мыслями и образами. Обрывками идей. Полуоформленными словами и понятиями. Как будто…
Бац!
Скотт ничего не мог с собой поделать. Он приподнял голову и оглядел комнату. Посмотрел на руки. Туловище. Пальцы уже начали вплавляться в стену. Он попытался оторвать их, но не смог. И запаниковал. Он ничего не чувствовал, потому что начавшийся процесс, по-видимому, предусматривал прекращение передачи нервных импульсов к мозгу, и все-таки инстинктивно поддался страху.
Сара стояла с закрытыми глазами, и Скотт видел, как она физически сливается со стеной. Становясь при этом бледно-голубой. Как лед.
То же происходило и с ним.
И тут страх прошел. Он снова услышал голоса. Они успокаивали, снимали напряжение.
Ученый еще раз обвел взглядом кристальные поверхности, откинул голову и закрыл глаза.
Зуд. Он начался где-то в районе пальцев ноги. Сара попыталась пошевелить ими и вдруг ощутила теплое прикосновение песка, за которым возникло другое, не менее странное, ощущение глубины, движения и жидкости.
Она поняла, что находится под землей, в расплавленном ядре планеты, где исследует плотность геологических слоев и наблюдает конвекционные потоки мантии. Чем ближе к центру, тем плотнее породы. Когда эти слои смещаются, эффект сдвига еще сильнее проявляется на поверхности, где лежит кора. Движение конвекционных потоков в трех измерениях – явление невероятно сложное, тем не менее она понимала каждый нюанс, каждую грань внутренней работы планеты. Для квазикристаллизации мантии требовалось по меньшей мере семь разных типов стоячих волн.
Откуда-то слева ударил ослепительный свет. Скотт повернул голову, протянул руку и понял, что взаимодействует с неким устройством, находящимся в джунглях. Может быть, Южная Америка?
Он протянул другую руку, осознав, что контактирует с подобным же устройством, расположенным в глубине России.
Ощущение было такое, будто он перемещает целые кристаллические пирамиды, расставляет их в определенном порядке, переустраивает кристаллические балки, чтобы замкнуть цепи.
Глобальная машина. Глобальная сеть планетарного масштаба. Земля явилась ему единой системой, частью которой был и он, Скотт.
Он открывал Атлантиде все свои знания об этой сети, ее потенциале и возможностях, и Атлантида, в свою очередь, узнавала его. Они быстро учились понимать друг друга.
Находясь в сердце Атлантиды, Сара и Скотт совершили молниеносное путешествие по глобальной сети. Они получали затребованную информацию, так что в конце концов узнали все.
Все пятьдесят девять закодированных в атлантических символах языков открылись им, поведав утраченную, неведомую историю человечества. Каждый язык сопровождали легенды и мифы, собранные цивилизацией.
Им открылась великая тайна.
Одновременно кристаллические устройства, спрятанные в подземных анклавах по всему миру, включались и сообщали о готовности. Обмен информацией возрастал. Потерянные монументы были обнаружены и подключены к сети.
Внезапно выяснилось, что делать больше нечего. Сара и Скотт исполнили свою миссию. Теперь сеть действовала в автоматическом режиме, и ее ответ определялся характером действий Солнца.
А Сара и Скотт оказались на холме, с которого открывался вид на всю Атлантиду, ту Атлантиду, какой она была двенадцать тысяч лет назад. Сияющий камень в живописной долине, пейзаж, стертый временем, но сохранившийся в памяти.
И у ворот этого великолепного города, памятника достижениям человека, собралась десятитысячная толпа людей, ждущих Сару и Скотта и приветствующих их на пороге нового дома. Солнце сияло, и его лучи отражались от неподвижных вод каналов затонувшего города. Скотт и Сара переглянулись, взялись за руки и стали спускаться к тем, кто встречал их внизу.
