— Это проход, Ученая Лира. Торговый путь.

— Куда же он ведет?

— Наверх. На верхнее плато. Не на Гунтали, ниже, хотя и выше, чем Турпут. Достаточно высоко, на пределе жизненной приспособленности тела. Выше, чем Топапасирут. Дорога пешая и более опасная, чем та, по которой поднимаются в наш Турпут.

— Насколько она опасней?

— Достаточно, чтобы помешать путешествию. Но она поднимается за Топапасирут.

Этьен махнул рукой в сторону узкого, невероятно глубокого каньона:

— А я думал, это и есть Топапасирут.

Тилл сделал удивленно-отрицательный жест.

— Нет. Если ты хочешь увидеть это, то оно дальше. Нам придется вернуться, чтобы этого достичь. Если, конечно, ты считаешь, что твоя лодка духов не способна идти дальше.

— Надо возвращаться, Этьен, — сказала Лира. — С каждым часом мы расходуем все больше сил для того, чтобы покрыть все меньшее расстояние. Можешь ли ты подсчитать, сколько нам еще проплыть, чтобы убедиться, что у нас нет больше сил?

— Скоро. Так ты говоришь, что есть путь вокруг Топапасирута, Тилл?

— Сверху, да. За ним — не знаю. Я не был там. Но я смотрел на Топапасирут. Если ты хочешь посмотреть на него, тебе нужно оставить судно.

— Оставить? Где?

— Вернись к трещине. Не думаю, что там есть бухта, но твоя лодка может подняться, как птица, из воды.

Этьен посмотрел на Лиру.

— Тебе принимать решение, Этьен. Ты же геолог.

— Однако не гидролог.

— Но продолжая плыть дальше и дальше, мы придем к гибели. Такая уж река.

Этьен взглянул на Тилла:

— Восточная стена, ты сказал?

Тела кивнул. Этьен повернулся к приборам. Не желая рисковать и разворачивать судно при таком течении, он поднял его над водой и повернул, плавно опустив на воду. Быстрое течение подхватило корабль. Он тратил энергию только на повороты.

— Это — наш лучший шанс, Этьен. Мы должны посмотреть, что наверху.

— Я знаю, каньон должен расшириться где-то дальше. Мне не нравится этот путь к арктическим широтам. Слишком много эрозии. Где-то там над нами геологическая аномалия.

— И у нее есть название. Не может ли это быть другой большой водопад, вроде Купайрагай над Турпутом?

— Нет, и в этом я уверен. Вода здесь не ведет себя так. Нет никаких признаков быстрого подъема. Фотограмметрические исследования были достаточно надежны. Вот что я не могу понять, так это усиливающееся течение. Но если Топапасирут — самая узкая часть каньона, надо посмотреть, как река выглядит дальше. Быть может, мы сможем пройти это место на реактивной тяге.

В середине дня они вернулись к тому месту, которое указал Тилл. Этьен с помощью воздушных крыльев снова поднял судно над водой и посадил его на берег подальше от воды.

Трещина, о которой говорил Тилл, оказалась проломом в Баршаягадской стене, по которому дорога уходила далеко вверх.

— Теперь мы будем подниматься, — сказал Тилл.

— И долго?

— Несколько дней, по крайней мере.

— Хомату это не понравится, — пробормотал Этьен, посмотрев вверх.

— А почему бы нам не оставить его следить за кораблем? — предложила Лира.

— Разумно. Мы оставим с ним одного из носильщиков. Не думаю, что Хомат будет сожалеть об упущенном шансе посмотреть на место рождения всех речных дьяволов.

— Я пойду с вами, а всех остальных оставлю здесь, поскольку не разделяю вашего доверия к маю, — сказал Тилл.

— Помощь Хомата неоценима, — ответил Этьен. — Без него нас бы вообще здесь не было.

— Я не доверяю его расе.

— На этот раз я думаю, что ты не прав, Тилл, — сказала Лира.

Этьен впервые услышал, как его жена оспаривает мнение тела. Тилл ответил жестом безразличия.

— Тогда я прикажу, чтобы Сувд остался с ним. Его рана почти зажила, и он последит за твоим имуществом… а заодно и за другим сторожем.

Они поднимались наверх, и по мере их подъема температура падала. Редоулы вынуждены были надеть одежду потеплее. Тилл и носильщики нацепили тоги с капюшонами. Поскольку встреч с деревенскими жителями, у которых можно было бы что-то купить, не было, весь запас продовольствия они несли на себе. На высоте пяти тысяч метров Лире стало трудновато дышать. При сгущенной атмосфере Тсламайны пять тысяч метров соответствовали трем с половиной тысячам метров на Терре или около того.

Когда путешественники поднялись достаточно высоко, облака вдруг разредились. Над ними выросла года, которая возвышалась над краем Гунтали. Они отдыхали, а Этьен разглядывал гору.

— Одиннадцать тысяч метров. В основном обледенелая, — заметил он.

— Аракунга, — сказал Тилл.

Этьен заметил, что теперь все тела надели теплую одежду. Они находились на высоте на две тысячи метров выше, чем Турпут, верхний предел для экологической зоны тела. Они могли подниматься выше, но им было уже не так удобно.

После нескольких дней подъема на восток они повернули на север. Этьен ожидал, что Тилл будет продолжать двигаться в этом направлении, но он ошибся. На второй день они Пошли на запад. Вечером Редоулы услышали гром. Они ожидали увидеть еще один водопад, который бы извергся в реку с пяти тысяч метров. Но Тилл вел их не к водопаду. Это был Топапасирут.

Наверное, это отец всех водопадов, думал Этьен, все еще не веря Тиллу, который отрицал это. На четвертый день грохот стал таким невыносимым, что им приходилось объясняться только знаками. Редоулы, правда, могли переговариваться через свои компьютеры на запястье, но тела объяснялись исключительно жестами. Вокруг стало очень сыро. Камни блестели от влаги. Стоял туман, небо же оставалось чистым.

Напрасно Этьен искал каких-либо следов ожидаемого им каскада. Когда наконец они достигли края, все стало ясно.

Шел дождь снизу вверх! Зажатый в узкой горловине Баршаягада, Скар вдруг делал резкий, неожиданный поворот с юга на запад. В результате быстро текущая река выстреливала в северный утес, который лежал у основания горы Аракунга на пять тысяч метров под их ногами. В результате брызги поднимались вверх на огромную высоту.

Тилл начал объяснять что-то жестами, но никак невозможно было описать этот удивительный вид внизу.

Этьен понял, что это и есть — Топапасирут, место рождения всех речных дьяволов. Тилл был более чем прав, когда настаивал, что ни одной лодке невозможно пройти через это место. Их судно тоже не смогло бы подняться на такую высоту.

На противоположной стороне каньона возвышалась колоссальная глыба, перед которой даже Аракунга казалась карликом.

— Промпадж! — прокричал Тилл в ухо Этьену.

— Четырнадцать тысяч двести метров, — проинформировал Этьен Лиру с помощью компьютера. — Невообразимая махина. Я думаю, два пика когда-то были ближе, чем сейчас. Смотри, как река изгибается к западу, прежде чем повернуть снова к югу! Тсламайна сейчас сейсмически стабильна. Но несколько эонов назад здесь, вероятно, был целый ад землетрясений. Видишь? — Он указал на отдельный слой в каньоне. — Эта секция сползла на восток. К югу отсюда земля двинулась на запад. В результате Скар сдвинулся с севера на восток на несколько километров. Как я рад, что не был тогда тут.

— А я не рада, что здесь сейчас, — ответила Лира. — Пойдем отсюда, здесь холодно и сыро.

Они сделали снимки, провели некоторые измерения, потом повернули обратно, оставляя за собой облака, склоны, Топапасирут, гром, дождь и гигантский массив, называемый Промпадж.

Ночью они сделали привал в маленькой пещере, чтобы обсушиться у большого костра. Этьен с интересом смотрел, как носильщики расчесывали друг другу мех. Редоулы мало разговаривали. Какой смысл говорить о том, что и так очевидно. Их экспедиция подошла к концу. Перед ними встала непреодолимая преграда.

Носильщики закончили расчесывать мех, оделись и снова собрались у костра погреться. Пока его товарищи ели, Тилл обратился к Этьену:

— Что будешь делать, Ученый Этьен? Может ли лодка духов преодолеть эту преграду, именуемую Топапасирут?

— Нет, — ответил грустно Этьен. — У нас есть другие машины, которые могут летать по воздуху и посрамить любую птицу. Но не здесь. Мы избрали путешествие по воде. Наш корабль — все, что у нас есть. Ты был прав, Тилл, я прошу прощения за то, что сомневался.