— Мы решили, что это самый важный орган, поэтому заменили его первым.

Эван взглянул внутрь грудной клетки, там пульсировали два серебристых шара. От левого шара отходили пульсирующие пластмассовые трубки.

— Два насоса, один для жидкости, другой для газа, — сказал первый врач.

— Вот так дела!

— Ты сам можешь видеть, где мы заменили органические материалы. Заменили эти трубки, и еще кое-что.

Эван смотрел на новые вены и артерии, гибкие шланги из стекловидного блестящего материала. Они были полупрозрачными.

— Насосы причинили нам меньше хлопот, чем некоторые менее важные для жизни органы, расположенные ниже. Вот эти, — показал второй врач.

Эван посмотрел в ту сторону, куда показывал второй врач. На земле, аккуратно сложенные, лежали его прежние внутренности. Зрелище не для слабонервных. Эван пытался смотреть отстраненно, не принимая это близко к сердцу.

Из прежнего хозяйства у Эвана остался желудок, кишки были заменены трубками. Сбоку и немного ниже желудка виднелось нечто, похожее на ломоть хлеба. Присмотревшись внимательнее, Эван подумал, что печень и селезенка остались нетронутыми.

Второй врач повернулся к Эвану, продолжая говорить о куче внутренностей на земле.

— Они были слишком сильно повреждены. Для их ремонта потребовалось бы много времени. И вообще, твое внутреннее устройство удивило нас своим несовершенством. Органы, например, занимали слишком много места. — Врач усиком указал на один из лежавших не земле органов, это была печень. — Вместо этого мы сделали другое устройство, оно лучше накапливает и распределяет энергонесущие вещества в организме. — Голос врача имел оттенок юмора. — Ты помог нам создать батарею для наших собственных тел.

— Это абсурдное устройство с газом и прочие устройства для снабжения организма энергией поражают, — добавил библиотека.

— Это простой прибор для выведения отходов метаболизма, — продолжал первый врач. — Меньше опасность загрязнить остальные части тела. Мы также установили одно выходное отверстие вместо двух, как было у тебя раньше. Нам показалось неразумным такое дублирование. Кроме того, устраненное нами отверстие могло влиять на тот метод, который у органических существ употребляется для размножения. Ты согласишься, я уверен, что новая конструкция более эффективна.

— Знаешь, — глубокомысленно сказал библиотека, — я никак не могу понять, зачем вам, органическим, нужно убивать и потреблять другие органические существа, ведь необходимые вам для жизни вещества можно добывать прямо из земли. Я думаю, твоя модифицированная метаболическая система сможет это сделать. Это будет эффективнее, ты сэкономишь время.

— Вряд ли я смогу есть грязь… — сказал Эван и подумал: «Хорошо, что они еще не вставили в тебя мигающие лампочки. Кто ты теперь, все еще человек, или уже нет? Может быть, Эже и другие считают, что ты стал похож на них?»

— Ты можешь встать? — спросил Эже.

Эван кивнул, уперся ладонями в землю и поднялся. Он думал, что задребезжит, но пустые места внутри его тела были заполнены прозрачным антисептическим гелем. Остальные органы, как оказалось, тоже были уже не на углеродной основе.

Он не чувствовал голода — пока он спал, врачи накормили его через трубки. Не только его желудок, но и новый орган для хранения и распределения энергии были заполнены глюкозой и прочими веществами, необходимыми для метаболизма.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Эже.

— На десять килограммов легче. — Эван немного размялся, боли не было. Нагнулся и легко достал до земли пальцами. Он чувствовал себя превосходно, если не считать непривычного впечатления от прозрачного торса.

— Тебе повезло, что твои репродуктивные органы не пострадали от шервана, — подбодрил его второй врач. — Их, так же как и твой мозг, мы вряд ли смогли бы заменить на новые.

— Да уж, повезло. Мне хочется прыгать от счастья. — Эван представил себе, какой вид был бы у этих органов, если бы их коснулась фантазия его врачей.

— То, что вы сделали, потрясающе. Выбросили сердце, легкие и прочее, и сделали новые, лучше прежних.

— Их строение не очень простое, а мы раньше изучали лишь похожие органические системы, — заметил первый врач. — В конце концов, тело — лишь аппарат для перемещения мозга в нужное место. Разведчику удалось отговорить нас от дальнейших усовершенствований твоего тела.

Эван с благодарностью посмотрел на Эже.

— А какие усовершенствования вы хотели бы сделать?

— Во-первых, — начал второй врач, — мы хотели предусмотреть возможность замены твоей абсурдной системы окисления на такую, как у нас.

— Спасибо, — ответил Эван, — но самой вашей замечательной идеей было все-таки сделать мне прозрачную кожу, теперь каждый может с интересом разглядывать мои потроха.

— Мы можем заменить ее непрозрачной пленкой, и даже подобрать такой цвет, как у твоей оставшейся естественной кожи.

— Только не теперь, ради Бога, как-нибудь в другой раз.

— Все сделано из прочнейших материалов, — сказал первый врач. — Процессор следил за этим. Из прочных, но мягких, чтобы не травмировать оставшиеся естественные органы.

— Вы спасли мне жизнь. Я очень благодарен вам. Пусть даже и были бы некоторые неудобства.

— Ты должен позволить нам заменить тебе всю систему энергоснабжения, — настаивал второй врач.

Эже заступился за Эвана:

— Оставь его в покое, Эван и так уже настрадался, физически и морально. И все за одни сутки. Поставь себя на его место. Хотел бы я посмотреть на тебя, как ты проснешься одним прекрасным утром и вдруг обнаружишь, что вместо глаз у тебя мягкие органические шары, плавающие в углублениях, называемых глазницами.

— Какой кошмар!

Разведчик повернулся к своему отремонтированному другу.

— Ты пришел изучить нашу жизнь, но при этом, похоже, изучил ее ближе, чем тебе хотелось бы.

— Верно говоришь. Никак не ожидал столь близкого знакомства, — хохотнул Эван. Он понемногу привыкал к новому состоянию. — По возвращении я буду в центре внимания. Не хочет ли кто-нибудь из вас составить мне компанию?

Эван подумал о том, как он вернется с впечатлениями о врачах, оперировавших смертельно раненого человека, как врачи заменили безнадежно разрушенные органические органы на кремниевые.

— Вначале мы должны добраться до маяка, — напомнил Эже. — Может быть, твое мировоззрение изменилось вместе с телом?

— Нет. Я остался человеком, как и был. Изменилось только мое восприятие мира, — сообщил он доверительно Эже. — Одно лишь восприятие.

Ничего, что у него теперь искусственное сердце и легкие. Всего лишь разные методы хирургии. Команда органических хирургов не смогла бы спасти его обычными человеческими методами.

Нижняя часть его скафандра сохранилась и была отремонтирована бойцами. Эван надел остатки скафандра, сожалея об утрате. Может быть, они смогут восстановить скафандр полностью.

— Мы близки к цели. — Эже заволновался, что для него было нехарактерно. Волнение Эже хорошо было видно. Эван знал, что Эже, когда волнуется, начинает слегка флюоресцировать. — Я слышу сигнал маяка.

— Я тоже, — сказал библиотека, — хотя мой слух не такой острый, как у разведчика.

Эван, как видно, был тут не единственным, думающим о предстоящей встрече. Если, конечно, они там кого-нибудь встретят.

Они поднялись на вершину крутого холма, пробираясь сквозь низкую растительность, как будто сделанную из топазов. С вершины холма они увидели внизу небольшую долину. Мартины Офемерт нигде не было видно. Было нечто совсем другое.

— Вот где находится твой маяк, — тихо сказал Эже. — Твоего товарища тут нет. Боюсь, он разделил участь других органических существ.

— Я никогда не видел такого за всю свою жизнь, — признался библиотека, хранящий все знания, накопленные членами Ассоциативы. — Я думаю, нам лучше уйти отсюда.

Эван жадно всматривался в долину. Там не было привычной кремниевой и кремнийорганической флоры. И даже места для нее не было. Вся долина была заполнена одним-единственным организмом, находящимся в непрерывном движении. Даже новые глаза Эвана не смогли заметить какой-либо закономерности в этом суетящемся хаосе невиданной буйной жизни, от которой рябило в глазах. Там и здесь высовывались антенны из выпуклостей, многочисленные конечности всех видов цеплялись за любой открывшийся клочок земли или освободившейся растительности. Щупальца и лапы, усики и клешни…