Минут через двадцать в камеру вежливо постучались (словно я могла не открыть им дверь!), после чего меня посетил полицейский в форме, поставивший передо мной пластмассовый поднос со свиной отбивной, щедро обсыпанной золотистым картофелем фри, салатом из свежих помидоров и огурцов (это в апреле!), бутылкой кока-колы и высокой кружкой с обжигающим черным кофе.

— Вы говорите по-французски? — спросила я у полицейского, зачарованно глядя на поднос.

— Да, мадам, — улыбнулся стражник. — Я родом из Бельгии.

— У вас всех заключенных так кормят или я здесь на правах почтенной гостьи?

— Всех без исключения, мадам. Кроме тех, естественно, кому врач прописал диетическое питание.

— Тогда мне понятно, почему на Западе процветает преступность, — пробормотала я, залезая вилкой в салат…

Примерно в семь часов вечера, после того, как я без сновидений проспала два с половиной часа, в камеру вошел пожилой господин в штатском костюме и приветливо улыбнулся:

— Госпожа Валентина Мальцева?

— Да, это я.

— Будьте любезны, сейчас вам принесут кое-какие вещи… Я выйду, а вы переоденьтесь, пожалуйста, нам предстоит небольшая поездка…

— Простите, а кто вы?

— Я сотрудник протокольного отдела министерства иностранных дел Нидерландов, — мужчина вежливо склонил голову с густой проседью. — Моя фамилия ван Хольтен. Вилли ван Хольтен.

— А куда мы поедем, господин Вилли ван Хольтен?

— Вы все узнаете, госпожа Мальцева, — улыбнулся мидовец. — Немного терпения. Заодно хочу принести вам извинения за это временное… прибежище.

— Ну что вы! — запротестовала я. — Мне здесь очень понравилось.

— Н-да, — хмыкнул ван Хольтен. — Вы действительно экстравагантная дама…

— Разве меня уже кто-то представлял вам?

— Мир тесен, госпожа Мальцева, — загадочно улыбнулся голландец.

Если посещение ван Хольтена и вызвало у меня легкую тень тревоги, то она сразу же развеялась без остатка, стоило мне только взглянуть на содержимое объемистой дорожной сумки, которую внес в камеру полицейский. Я уже изучила вкус Юджина и поняла, что все эти вещи — два костюма, несколько кофточек, длинный жакет, две пары туфель, длинный белый плащ — подбирались с его ведома. Строгий и в то же время элегантный английский стиль, сдержанные тона, этикетки дорогих магазинов…

Ван Хольтен галантно вывел меня под руку из полицейского участка, помог мне сесть на заднее сиденье дорогой американской машины, после чего ловко устроился за рулем и резко рванул с места.

В ту же секунду я услышала за спиной шум двигателя еще одной машины. Оглянувшись, я увидела в нескольких метрах за нами большой черный автомобиль. Свет от фар бил прямо в глаза, и потому разглядеть лица людей, сидевших в машине, было невозможно.

— Нас сопровождают? — спросила я, испытывая первые признаки паники.

— Вам это неприятно?

— Это охрана?

— Я бы предпочел слово «эскорт», госпожа Мальцева, — улыбнулся ван Хольтен и на полной скорости заложил такой крутой вираж, что меня отбросило к правому окну.

— Мы куда-то торопимся, господин ван Хольтен?

— Мы никуда не торопимся, госпожа Мальцева, — лихо вертя баранку, ответил ван Хольтен. — Просто я не признаю тихой езды. Впрочем, моя супруга считает, что это мой единственный недостаток.

— А что считает ваша дорожная полиция?

— Мы с ней как-то находим общий язык, — вновь улыбнулся пожилой голландец и неожиданно подмигнул мне в обзорное зеркальце. — В конце концов, полицейские тоже люди и довольно часто выезжают за границу…

Минут десять мы ехали в полной тишине, пока, наконец, у меня не мелькнула догадка:

— Господин ван Хольтен, а мы часом не в Схипхолл едем?

— Вы прекрасно ориентируетесь в Амстердаме, мадам Мальцева, — улыбнулся ван Хольтен. — Наверное, бывали в Голландии туристкой?

— Ага. Причем с очень хорошо подготовленными экскурсоводами, — пробурчала я себе под нос и решила далее не развивать эту мысль.

По мере того как автомобиль голландца приближался к многоярусному терминалу международного аэропорта, я чувствовала, что от возбуждения не могу усидеть на месте. Однако ван Хольтен почему-то обогнул основное здание Схипхолла и погнал машину куда-то влево, в сторону гигантских ангаров.

— Полет отменяется? — с опаской поинтересовалась я.

— Только при нелетной погоде, госпожа Мальцева, — мотнул головой ван Хольтен. — Собственно, мы уже приехали…

Я даже не успела толком оглядеться, как кто-то рывком открыл дверь, вытянул меня из машины и сграбастал в медвежьи объятия.

— Ты не обманул меня!.. — бормотала я, покрывая разводами слез вперемешку с тушью светлую ткань юджиновского плаща. — Ты мой хороший мальчик… Ты сделал все, что обещал… Ты настоящий мужчина… Я тебя так люблю, так люблю… О Боже, если бы только знал, тупица, как же я тебя люблю!..

Он молчал, еще крепче стискивая меня в объятиях.

— Если услышишь легкий хруст, — пробормотала я, прижимаясь к нему еще крепче, — значит, ты сместил мне позвонок…

Юджин чуть ослабил захват, но по-прежнему меня не отпускал.

— Я впервые вижу тебя в шляпе. Ты все еще доктор Эверт?

— Ненавижу шляпы. — Он покачал головой. — Что, здорово не подходит?

— Мужчину украшает не шляпа на голове, а женщина по правую руку.

— Золотые слова! Кто сказал?

— Какая разница! Главное, что ты согласен.

— Лови момент, Вэл! Что бы ты ни сказала сейчас, я согласен.

— Юджин, мы куда-то летим?

— А ты хочешь улететь?

— А я должна хотеть остаться?

— Значит, летим.

— Когда? — Я задрала голову, чтобы увидеть, как шевелятся его губы. Грима на лице не было. Передо мной стоял ПРЕЖНИЙ Юджин.

— Сейчас! — Он наклонил голову и поцеловал меня в макушку. — Еще немного пообнимаемся и полетим.

— Вдвоем?

— А как же!

— Совсем вдвоем?

— Если не считать пилота, штурмана и стюардессы, то совсем.

— В Штаты?

— Это потом, чуть позднее.

— В Москву?

— Чуть теплее.

— Так куда же?

— А какая, собственно, разница, Вэл? Главное, что вдвоем. Главное, что не порознь…

— А ресторан?

— Что, ресторан? — Юджин опустил меня на землю и изобразил на лице гримасу непонимания.

— Господи, ну почему все мужики такие отчаянные лгуны?! — вздохнула я. — Ты же обещал сегодня вечером повести меня в ресторан!..

— Считай, что мы уже почти в ресторане! — он широко улыбнулся, подхватил мою сумку, обнял меня за плечи и потянул в сторону приземистого одноэтажного строения. Миновав тускло освещенную комнату, в которой я заметила нескольких здоровенных мужиков в штатском, мы вышли через стеклянную дверь на бетонированное поле. Пронзительный, холодный ветер, пахнущий морем и весной, дул нам в лица, но это было приятно. И почти сразу же я увидела самолет — очень маленький, серебристый, со смешными, короткими крыльями, опущенными как плечи у смертельно усталого человека. Самолетик в точности напоминал макет пассажирского авиалайнера Ту-154, выставленного на обозрение в здании московского аэровокзала на Ленинградском проспекте.

— Что это, Юджин?

— «Сесна».

— Еще раз, по-русски, пожалуйста!

— Маленький пассажирский самолет. Частный.

— Кому же он принадлежит?

— Сегодня — нам.

— Ты это серьезно?

— Да.

— Ты часом из банка ничего не прихватил, доктор Эверт?

— Как же, — пробормотал он. — Они меня дальше того кабинета не пускали.

— А где ресторан, Юджин?

— Внутри, глупая! — Он легко подхватил меня за талию и понес к самолету. — С красивым столиком, свечами и потрясающим тортом из лучшей кондитерской Амстердама…

— И там же гостиница? — с надеждой спросила я. Впервые в жизни меня несли как гладильную доску, под мышкой, но кроме восторга я ровным счетом ничего не испытывала.

— Нет, дорогая… — Он осторожно опустил меня на ноги, взял за плечи и повернул к себе. — Врачи не рекомендуют спать и заниматься любовью в воздухе.

— А где они рекомендуют этим заниматься? — тихо спросила я, понимая, что вот сейчас, через секунду услышу нечто такое, что сразу же уравновесит или даже вовсе сведет на нет и этот игрушечный самолетик, и торт, который ожидает меня внутри, и потрясающее ощущение ПРИСУТСТВИЯ рядом любимого человека…