Но более всего впечатляли книжные шкафы, которые поднимались от пола до потолочных балок и были сплошь уставлены книгами, старыми и новыми: в бумажных обложках, в твердых переплетах, первые издания, тома с потертыми или вовсе утерянными корешками. Джой обошла комнату кругом, рассматривая издания разных лет, посвященные разным странам. Книги о Египте, пирамидах, пустынях, книги об африканских джунглях и тропических лесах Борнео, свежие издания путеводителей «Lonely Planet» по Италии и Франции, книги по истории Китая и соседних с ним государств.

Джой не могла себе представить, чтобы кто-то побывал во всех этих местах, она-то почти не выезжала из Нью-Йорка. Кроме того, на полках стояли в алфавитном порядке авторы художественных произведений: Остин и Уайлд, весь Блумсберийский кружок[6], Хемингуэй с современниками, Тревор, Макьюэн, Эмис, Рушди… Здесь были детективы и документальные книги-расследования, энциклопедические издания и словари на всех языках. Некоторые названия просто ошеломляли, и Джой потребовалось время, чтобы осмыслить увиденное. Она потянулась к одному тому в кожаном переплете.

– Хороши, правда?

Услышав вопрос, Джой застыла на месте. Сквозь щель между испанским словарем и большим тезаурусом Джой увидела стол, примостившийся в уютном алькове в углу. На столе стоял ярко-зеленый ноутбук. А за ноутбуком сидела Агги.

– О боже, кажется, я в своем репертуаре. Извините, милочка. Я думала, что вы меня заметили.

– А я думала, что вы рано ужинаете и рано ложитесь, – ответила Джой.

– Кто вам такое сказал?

– Ваша невестка.

– Много она понимает. Идите сюда. – Агги улыбнулась, похлопав по широкой деревянной скамье рядом с нею. – Хочу кое-что вам показать.

Смущенная и заинтригованная, но и немало обрадованная, Джой обошла стеллаж и завернула в альков, не выпуская книги из рук. Села на скамью.

– Успокаивает нервы. Отведайте глоточек моего любимого снадобья. – Агги взяла изящно гравированный стаканчик, который вместе с другими стоял на подносе. Наполнила его из графина, стоявшего рядом, и протянула Джой. Эта женщина, решила Джой, полна сюрпризов.

– Попробуйте, – предложила Агги.

Джой понюхала напиток и сделала глоток. Такого вина ей никогда еще не доводилось пробовать.

– «Кокберн» двадцать третьего года.

Почему-то Джой это нисколько не удивило.

– Потрясающе. Очень вкусно.

– А это, – Агги величественным жестом указала на блестящий новенький «Макинтош», – мой рождественский подарок. Санта принес мне ровно то, о чем я просила! Это ли не чудо?

Агги закрыла папку, в которой хранились многочисленные фотографии внуков, сделанные на различных праздниках и прогулках.

– Люблю шагать в ногу с детьми. Это так интересно. Я их всех обожаю. Но показать вам я хотела кое-что другое.

Агги застучала по клавишам со скоростью профессионала, и на экране возникла картинка: белое заснеженное поле, окруженное деревьями, ветки которых низко клонились под тяжестью снега и инея. В центре поля был замерзший серый пруд, очищенный ото льда и пугающе тихий. Джой узнала пруд. Она прекрасно его запомнила. Место дневного – постыдного – инцидента.

Еще на фотографии, выстроившись на дощатом настиле, на который выбирались и они с Агги, стояли, с сияющими от мороза глазами, пять пожилых дам в купальных шапочках. С них стекали капли ледяной воды.

– Лилия, Вив, Гала и Мег, – перечислила Агги.

– Ваши подруги тоже купаются зимой?

– Более пятидесяти лет. – Теперь заплыв Агги казался вполне осмысленным. – Вы должны как-нибудь к нам присоединиться.

– С удовольствием, – вежливо отозвалась Джой, подумав про себя: «Лет через миллион, не раньше». Но до чего впечатляет такая дружба, которой более полувека, пусть она и держится частично на совместном ритуале, который многим показался бы безумным. Джой задумалась, смогут ли они с Шерон остаться подругами и через сорок лет. Их дружба выжила, несмотря на почти десятилетнее забвение, но нельзя же игнорировать друзей вечно, если ты все-таки хочешь сохранить связи. И если вспомнить, чем закончилось на данный момент общение с Евой, Сьюзен и Мартиной, Джой нужно было переосмыслить кое-что в жизни, иначе ей точно не удастся состариться в теплой компании близких подруг.

– Как вам повезло, что у вас такие подруги, – негромко произнесла Джой.

– Везение, дорогая, здесь ни при чем. Мы решили стать друзьями и оставаться друзьями в горе и радости, несмотря ни на какие испытания и так далее. Мне бы хотелось познакомить вас с ними. Вот это Лилия, теща Иэна Маккормака. Он смотритель Стэнвей-Хауса. Вы ведь знакомы с ним?

– Нет. Мы много раз разговаривали по телефону, однако лично я с ним не знакома.

– Значит, еще познакомитесь. Чудесный человек. Печальный.

– Печальный? – Джой поглядела на величественную седовласую даму на фотографии.

– Жена Иэна и дочь Лилии, Кейт, погибла в аварии. – Агги перешла к следующей фотографии. – Лет шесть-семь назад. Оставила маленькую дочку и Иэна. – Агги покачала головой, добавив: – Тяжело. Ужасно тяжело.

– Какой кошмар.

– Лилия никогда не говорит о Кейт. Пытается плаванием заглушить боль. А вот это Мег Роуленд. Прекрасная писательница. – Агги развернулась и сняла темный том с полки у себя за спиной. – Она написала эту книгу.

Джой взяла книгу и поглядела на обложку. На ней была фотография в оттенках сепии: пять мальчиков, одетые в пышные театральные костюмы искателей приключений.

– О чем она? – спросила Джой.

– О Джеймсе Мэтью Барри, – ответила Агги.

– Вы шутите! Я читаю все, что о нем написано. Какая удивительная жизнь!

– Он часто приезжал на отдых в Стэнвей-Хаус, как вам известно.

– Известно! Потому-то я стала о нем читать. Мы хотим как-нибудь увековечить память о нем.

– В доме? Каким образом?

– Скорее всего, мы сделаем в его честь апартаменты – люкс Барри.

– Что ж, было бы мило. Некоторые местные жители обрадовались бы.

– Так в этой книге его биография? – уточнила Джой.

– Барри дружил с Асквитами, Синтией[7] и ее семьей, – пояснила Агги. – Мег разрешили пользоваться их перепиской, и она по кусочкам восстановила события тех лет. Барри, кстати, тоже любил плавать, до того как утонул бедный Майкл.

– Майкл? – Теперь Джой смутилась. – Разве Майкл не персонаж из «Питера Пэна»? Из книги?

Агги загадочно пожала плечами:

– Это одна из установленных ею связей между «потерянными мальчишками» из «Питера Пэна» и пятерыми сыновьями Сильвии Ллевелин Дэвис. Барри был им вместо отца, после того как их родной отец умер. И он особенно привязался к Майклу, который утонул недалеко от Оксфорда накануне своего совершеннолетия. Настоящая трагедия.

– Так книга об этом? – спросила Джой.

– Частично, – сказала Агги. – Почитайте сами. Мег отлично пишет.

– А это кто? – Джой сделала глоток портвейна и указала на новое изображение на экране.

– Гала Гольдштейн.

– Какое удивительное имя. «Гала Гольдштейн» звучит как название нового сорта яблок.

Агги засмеялась:

– Верно-верно! – Но в следующий миг она посерьезнела, а когда заговорила, Джой немедленно пожалела о высказанной шутке. – Гала была в Освенциме. У нее на глазах погибла вся ее семья. Ей тогда было восемь лет. Замечательная женщина. Просто замечательная.

– Вы все замечательные, – тихо произнесла Джой.

– Замечательно старые! – засмеялась Агги. Она поглядела на напольные часы, которые звучно тикали рядом со стеллажом, и вздохнула. – Наутро у меня назначено раннее свидание с холодной водой, – проговорила она, распрямляясь и вставая с места. – Так что я пойду. Но вы оставайтесь. Полистайте книгу Мег.

Джой смотрела, как Агги выключает компьютер и надевает свитер ручной вязки. Дети Шерон называли свитера джемперами.

Джой встала и на прощание обняла Агги. Когда та ушла, Джой по-хозяйски уселась в ее кресло и открыла страницу с посвящением от автора. Сделала еще глоток отличного портвейна. И прочла: