— Готово! Шиллинг в другой руке.

— Вы, видно, давно не практиковались, лорд Роберт: шиллинг где был, там и остался.

Макси разжала кулаки, чтобы доказать ему, что шиллинг никуда не делся, и ахнула: на ладони лежала уже не одна монета, которую он туда положил, а две.

— Как вы это сделали?

— Ну ладно, признаюсь уж. Конечно, это фокус, но я их неплохо показываю. Когда у меня бывало пусто в карманах, мне часто приходилось расплачиваться за еду и ночлег небольшим представлением.

Нет, ее спутник явный проходимец, хотя и довольно забавный. Макси отдала ему два шиллинга.

— Все это очень мило, лорд Роберт, но лучше вам вернуться в лес и еще немного поспать. А меня оставьте в покое.

— Я имею такое же право идти по этой дороге, как и вы, — сказал Робин, пряча монеты в карман. — Я решил отправиться в Лондон, и вы не можете мне этого запретить:

Макси открыла рот, чтобы возразить, но ничего не сказала. Он был совершенно прав. До тех пор, пока ее спутник не делал покушений на ее честь — а это ей, по-видимому, пока не грозило, — он имел такое же право идти по дороге, как и она.

Макси вспомнила бродячих собак, которые иногда увязывались за ними с отцом в Америке. Без сомнения, как и собаке, Робину скоро надоест за ней идти и он отстанет: обаятельные бездельники так же легко отвлекаются, как и дворняжки. Надо только набраться терпения.

Утренняя гостиная в Ченли-корте была заполнена очаровательными и ценными безделушками, но, проехав триста миль, Дездемона Росс не была склонна тратить время на комплименты хозяйке по поводу убранства комнаты.

— Как это? Максима уехала ко мне в гости? — недоумевала она, подняв густые каштановые брови. — Но я же не в Лондоне. Я здесь, в Дареме. Хотя, может быть, и зря сюда приехала.

Леди Коллингвуд смотрела на золовку ледяным взглядом.

— Можете сами прочитать ее записку. — Она взяла со стола сложенный вчетверо листок бумаги и подала Дездемоне — Неблагодарная девчонка сбежала от нас ночью три дня тому назад.

Дездемона, хмурясь, прочитала записку.

— Максима пишет, что я предложила ей погостить у себя, но это не правда. Я специально приехала сюда, чтобы с ней познакомиться, предполагая взять ее с собой в Лондон, если мы сойдемся характерами, но в письме я такого не писала.

— Никогда не знаешь, чего ждать от Максимы. Она плохо воспитана и поступает, как ей заблагорассудится. — Леди Коллингвуд скучающе пожала плечами, разглядывая наряд золовки. У Дездемоны просто талант невероятно безвкусно и некрасиво одеваться. Да чего и ожидать от синего чулка — наверное, она принципиально не хочет выглядеть привлекательной В то же время, может быть, она поступает разумно, закутываясь в просторные темные накидки и надевая нелепые шляпы. Иметь такие ярко-рыжие волосы просто неприлично; только и остается, что стянуть их на затылке и спрятать под шляпу. А фигура! Такая фигура никогда не была и не будет в моде.

Самодовольно подумав, что уж ее-то, леди Коллингвуд, никто не упрекнет в недостатке элегантности, она продолжала:

— Это на нее очень похоже — сбежать посреди ночи и вскочить на дилижанс. Да и лгунья она тоже порядочная — Леди Коллингвуд изящно зевнула, прикрыв рот ладошкой — Вам повезло, что вы ее не застали, Дездемона. Я понять не могу, как Максимус решился привезти ее в Ченли-корт. Ее место — в лесах со свирепыми индейскими родичами.

— А вовсе не со свирепыми английскими родственниками? — съязвила Дездемона. — Может, ее мать и была индианкой, но, по крайней мере, у нее в роду не было торгашей.

Алтея вспыхнула: сколько лет она старается забыть, каким образом нажил состояние ее отец, а ей все еще колют этим глаза! Она собралась как следует отбрить золовку, но тут в гостиную вошел ее муж.

— Диззи! — с радостным изумлением воскликнул он. — Почему ты не предупредила нас о приезде? Ты так давно у нас не была.

Они привязаны друг к другу, несмотря на разницу в характерах и на то, что Дездемона была на двадцать лет моложе брата. Дездемона встала и обняла лорда Коллингвуда, чувствуя, как он сжался от этого чересчур экспансивного приветствия. Но она предполагала, что он сожмется, как и он знал, что она все равно его обнимет. Это уже вошло у них в традицию.

— Видимо, мне надо было приехать три дня тому назад, Клит.

Лорд Коллингвуд поморщился. Он терпеть не мог, чтобы его называли Клитом, так же как Дездемона терпеть не могла, чтобы ее называли Диззи.

Покончив с приветствиями, Дездемона сердито посмотрела на брата.

— Я приехала узнать, как поживает моя племянница, а мне говорят, что она от вас сбежала, написав, что едет ко мне.

Лорд Коллингвуд, только сейчас осознавший, что означает приезд сестры, нахмурился:

— Почему же ты не ждешь ее в Лондоне?

— Потому что я ее не приглашала, — отрезала Дездемона. — Видно, бедной девочке было здесь несладко, если она решила сбежать ко мне, надеясь найти у меня более ласковый прием. Так-то ты заботился о единственном ребенке своего брата?

— Максима — не ребенок, а взрослая женщина. Она лишь на несколько лет моложе тебя, — возразил ее брат. — Она исчезла, ничего мне не сказав.

— А где она взяла деньги на билет? — спросила Дездемона. — Мне казалось, что Макс умер без гроша в кармане.

Наступила внезапная тишина. Муж и жена Коллингвуд обменялись взглядами.

— Вы правы, у нее было очень мало денег, — сказала леди Коллингвуд, озабоченно наморщив лоб — Когда умер Максимус, мне пришлось заплатить за ее траурный наряд. И вы не правы — мы о ней заботились, хотя благодарности за это не получили никакой.

— Ну, если вы требовали от нее благодарности, тогда неудивительно, что она сбежала. — Дездемона опять повернулась к брату. — Может быть, она и взрослая женщина, но не знает Англии. С ней может случиться что угодно, особенно если она решила идти в Лондон пешком.

— Господи, неужели ей может прийти в голову такое? — Лорд Коллингвуд осекся, и на его лице появилось озабоченное выражение. — Сегодня утром я заметил, что пропала моя карта с дорогой на Лондон. Я думал, что кто-нибудь взял ее посмотреть.

— Именно так и произошло. Поскольку Макс с дочерью большую часть года ездили по дорогам Новой Англии, ей, видимо, казалось, что добраться пешком до Лондона — пара пустяков. — Тут Дездемона больше не смогла сдержать свое возмущение. — Как вам только не стыдно? Макс полагал, что привез дочь к родным людям, а вы выжили ее из дома.

Лорд Коллингвуд вспыхнул.

— Я думал, что Максиме у нас хорошо. Я собирался представить ее в свете вместе со своими дочерьми, но я вовсе не принуждал ее к этому. Мне казалось, что о будущем говорить пока рано — надо подождать, пока она оправится от смерти отца.

Дездемона, прищурившись, поглядела на золовку.

— А вы тоже хорошо с ней обращались, Алтея? Никогда не язвили по поводу ее матери? Вы купили ей туалеты, познакомили ее с молодыми людьми из хороших семей?

— Если вы были так озабочены судьбой этой маленькой дикарки, почему сами для нее ничего не сделали? — огрызнулась леди Коллингвуд, тем самым подтверждая, что вопросы Дездемоны попали в цель. — За, это время вы могли сто раз к нам приехать, но только написали несколько писем.

— У меня было много работы в связи с биллем о положении подмастерьев, и я никак не могла отлучиться, — с виноватым видом ответила Дездемона. — Но вы правы: мне надо было сделать для нее больше. Я думала, что здесь с ней ничего дурного не случится, пока я не освобожусь и не приеду.

— Не будем упрекать друг друга, — сказал лорд Коллингвуд, которому меньше всего хотелось крупной ссоры. — Главное — найти Максиму и привезти ее назад.

— И как ты собираешься это сделать? — поинтересовалась Дездемона.

Минуту подумав, ее брат заметно воспрял духом:

— Я знаю человека, которого можно за ней послать. Его зовут Симмонс. Он сейчас в Ньюкасле. Я вызову его и объясню, что от него требуется. Будем надеяться, что Максима скоро вернется домой.