Дездемона теперь знала, кому и какие задавать вопросы. Маленькие деревни, где замечали каждого чужака, были самым подходящим местом, а спрашивать было лучше всего пожилых мужчин, которые собирались в местной пивной. Неплохо осведомлены были и лавочники. С утра Дездемона заходила уже в третий крошечный магазинчик — на этот раз в деревушке Уингерфорд. Как всегда, на прилавке грудой валялась всякая всячина — иголки, нитки, рулоны дешевой материи, мотки лент, глиняные горшки, соль и сахар, конфеты для детей. Рыжий кот, прикрыв нос хвостом, тихо посапывал на груде поношенной одежды.

К Дездемоне поспешила полная хозяйка, глаза которой загорелись при виде богато одетой покупательницы.

— Чем могу служить, миледи?

— Я хотела спросить, не видели вы случайно мою племянницу с мужем. Она темноволосая смуглая женщина маленького роста и одета, как юноша, а он среднего роста красивый блондин.

— Как же, как же, они вчера ко мне заходили. — Лавочница бросила на Дездемону оценивающий взгляд. — У джентльмена порвалась рубаха и он купил новую. И еще шляпу и белье. Такого тонкого белья, как на нем, у меня не нашлось, но он взял что было.

Дездемона поведала лавочнице заранее заготовленную историю:

— Все это ужасно глупо. Муж племянницы побился об заклад, что пройдет пешком до Лондона, а племянница решила отправиться вместе с ним. Они поженились совсем недавно, и ей казалось, что такое путешествие будет очень забавным приключением. Я, конечно, этого не одобряла, но и запретить не могла.

Дездемона тяжело вздохнула.

— В общем-то в этом не было бы особенной беды, но ее отец вдруг тяжело заболел. Мы пытаемся их найти, чтобы она успела повидать отца пока не поздно.

У Дездемоны дрогнул голос. Если ей придется еще несколько раз рассказать эту жалостную историю, она, глядишь, сама в нее поверит.

— Скажите, а они не упоминали в разговоре, какой дорогой собираются идти?

Лавочница сделала удивленное лицо, словно давая понять, что не очень-то верит в эту историю, но никогда не посмеет назвать благородную даму лгуньей.

Теперь дело было за Дездемоной. Лавочница, вероятно, оскорбится, если ей прямо предложить деньги. Надо действовать тоньше. Дездемона окинула взглядом прилавок.

— Какая миленькая лента! Я нигде не могла найти именно этот оттенок. — Она вытащила из вороха отделочных материалов моток голубой ленты. — Продайте мне ее. Пяти фунтов хватит?

— Пять гиней[10] — и лента ваша.

Ироничный блеск в глазах лавочницы не оставлял сомнений — она отлично понимала, за что ей предложили такую сумму.

— Прекрасно! — обрадовалась Дездемона, словно и не знала, что красная цена ленте — один фунт. Лавочница завернула покупку.

— Вообще-то, когда я искала белье в заднем помещении, я слышала, как муж вашей племянницы сказал что-то о скотопрогонной дороге.

— Скотопрогонной? — с недоумением переспросила Дездемона.

— Да, тут недалеко проходит большая скотопрогонная дорога. Может быть, они решили идти вместе с гуртовщиками. Многие так делают — господам кажется, что это очень интересно.

Это было похоже на правду, хотя поиски еще больше затруднялись.

— А вы мне не скажете, как найти эту дорогу? Глаза лавочницы со значением остановились на руке Дездемоны. Та отдала ей деньги и получила подробные указания.

Уходя, она задала еще один вопрос:

— Как вам показалось, моя племянница и ее муж были в хорошем настроении? Лавочница пожала плечами.

— Да, вроде все у них было хорошо. Во всяком случае, они много смеялись.

Дездемона притворно улыбнулась.

— Очень рада это слышать. Я боялась, что трудности пути испортят им настроение и они начнут ссориться. А это было бы прискорбно — ведь они только что поженились.

Карета леди Росс отбыла в облаке пыли, и тут лавочница позволила себе самодовольно ухмыльнуться щербатым ртом. До чего же выгодными покупателями оказалась эта парочка!

Здоровенный кокни, заявивший, что он выслеживает двух мошенников, раскололся на два фунта. Но она поняла, что тут что-то нечисто, только выслушав историю милорда, ехавшего в карете с гербом. Он, дескать, ищет племянника и племянницу, решивших для развлечения попутешествовать пешком по Англии. Ему, видите ли, надо их найти, потому что их бабушка при смерти. Его светлость отвалил ей целых пять фунтов, а теперь эта леди ищет племянницу с мужем. Надо было нагреть ее на все десять.

"Интересно, еще кто-нибудь заявится?» — подумала лавочница, подняв юбку, чтобы положить деньги в кошелек, который носила на поясе. И что станет с этой парочкой, когда их догонят все преследователи?

Она закудахтала от смеха. Красавчик блондин как пить дать всех их одурачит. Язык у него подвешен будь здоров: такой выберется из любой передряги.

Они услышали мычание еще до того, как увидели низкое каменное здание постоялого двора под названием «Приют гуртовщика». Он стоял на возвышении, с которого открывался вид на зеленую холмистую равнину. Подойдя поближе, они увидели огромное стадо черных бычков, пасущихся на лугу позади постоялого двора.

— Нам повезло, — сказал Робин. — Хорошо, что сегодня воскресенье.

— Почему?

— Эти бычки — валлийской породы. А валлийцы — добрые методисты[11] и по воскресеньям не работают. Поэтому-то они здесь, а не в десятке миль отсюда.

— Ясно.

Макси посмотрела на постоялый двор и с мольбой спросила:

— Робин, как вы считаете, мы можем себе позволить снять на ночь комнату и заказать горячую ванну?

— Я вас вполне понимаю — мне и самому ужасно хочется вымыться. За горячую ванну я готов помериться силами с Симмонсом с завязанной за спину одной рукой. — Робин задумался. — Пожалуй, пора дать представление. Воскресенье — довольно скучный день, и посетители, наверное, будут рады развлечься.

Он рассовал по карманам монеты и носовой платок. Потом сорвал хорошенькую ромашку и тоже спрятал ее в карман.

Они подошли к постоялому двору. Вокруг него сидели и слонялись гуртовщики и разная прочая сельская публика, болтая, куря и греясь на солнце. Никто не обратил особого внимания на новоприбывших.

Макси последовала за Робином внутрь, где за стойкой стояли хозяин и его жена. Макси увидела, как вдруг изменился весь облик ее спутника. Черты лица были все те же, но это был совершенно другой человек.

Он объявил хозяину, что известен как «Феноменальный лорд Роберт» и начал показывать свои фокусы. Монеты то исчезали, то появлялись в самых неожиданных местах. Присутствующие хохотали. Кто-то сунул ему колоду карт, со всех сторон сыпались шутки, посетители без конца махали трактирщику пустыми кружками.

Под конец Робин вытащил из носового платка ромашку и с поклоном преподнес ее жене трактирщика. Представление было превосходным: Робин сопровождал трюки смешными комментариями, но избегал вольностей, которые могли бы насторожить консервативных селян.

Макси с некоторым огорчением наблюдала представление, думая, что Робин опять стал чужим. Близость, которая возникла между ними в тот вечер, когда она рассказала ему про себя, и сохранилась на следующее утро, исчезла без следа, как только они отправились в путь. Слава Богу, следующий день прошел безо всяких происшествий. Они много шутили и смеялись. Они даже проспали следующую прохладную ночь, прижавшись друг к другу, но при пробуждении не дали воли никаким порывам страсти.

Все это было очень приятно и безобидно. Но Макси хотелось узнать побольше о том сложном человеке, который скрывался под маской легкомыслия. Ей хотелось больше знать о трудных дорогах, которые он прошел до встречи с ней.

Окончив представление, Робин подошел к Макси, сидевшей за столиком в углу.

— Все в порядке! — объявил он. — У них наверху есть свободная комната на двоих. Вдобавок они обещали за четыре пенса накормить нас ужином и завтраком и дать возможность принять горячую ванну.