Тем временем оперативная группа продолжала проверку работающих на разъезде местных жителей. Друзья из местных органов госбезопасности тщательно следили за прохождением документов на грузы по этому объекту в окружной дирекции железных дорог.

Но главным оставался Бруно Рихтер. Особисты с нетерпением ждали сообщений о нем. И вот в один из последних дней июня из контрразведки округа сообщили, что сам Бруно находится на месте, а его жена Анна Луиза рано утром выехала на велосипеде с большой закрытой корзиной на багажнике. Приехала на станцию, в двух километрах от деревни, оставила там велосипед, а сама с корзиной первым же поездом выехала в Берлин.

С вокзала Ост-Баннгоф, который находится в демократическом Берлине, она дошла до метро, спустилась вниз и поездом направилась в Западный Берлин.

Следующее сообщение следовало ожидать только вечером. Огородников выехал в окружное управление, чтобы на месте получить информацию о пребывании Анны Луизы в западном секторе и условиться о дальнейших действиях.

Уже поздно вечером в управление сначала позвонил, а потом явился сам лейтенант Гартман.

Его доклад был четким и лаконичным:

— Выйдя из метро в районе Тиргартена, фрау Рихтер с корзиной в руках прошла по улице. Затем вошла в подъезд пятиэтажного дома, поднялась в квартиру на втором этаже. Там пробыла около часа, вышла с той же корзиной, но порожней, в сопровождении женщины 40—42 лет, которую она называла Гретой. Дошла с ней до метро, где расстались. Анна Луиза поехала в район Шарлоттенбурга. Не глядя на номера домов, уверенно вошла в подъезд многоквартирного дома, поднялась на третий этаж и позвонила. Появилась спустя полчаса и направилась к метро. По пути заходила в некоторые магазины, долго не задерживалась. Из одного магазина вышла с большим свертком (как выяснилось — рулоны обоев). На метро тем же маршрутом вернулась в демократический Берлин и с вокзала Ост-Баннгоф поездом приехала домой.

Самое важное из всей поездки Рихтер было то, что в доме, который она посетила в Шарлоттенбурге, по данным коллег ГДР, находился один из разведывательных центров англичан.

Утром следующего дня капитан Огородников доложил Соколову о ходе операции. Василий Петрович одобрил действия.

— А что касается посещения фрау Рихтер второго дома, — добавил генерал, — то там по нашим сведениям действительно находится резидентура английского разведчика капитана Майкла Стюарта.

Итак, теперь с уверенностью можно было сказать, что источником информации английской разведки является Бруно Рихтер. И в этом случае наши контрразведчики столкнулись с обычной для англичан «семейной» агентурой: муж добывал сведения, а жена доставляла их. Теперь следовало схватить иностранных агентов за руку и пресечь шпионскую деятельность.

Решили задержать Бруно или Анну Луизу Рихтер во время очередного выезда в Западный Берлин. Обсудили план с работниками госбезопасности округа. Ведь это им предстояло «брать» супругов Рихтер. Наши же особисты готовили документы о воинских перевозках по разъезду, которые упоминались в донесениях агента.

И вот наступил день, когда Анна Луиза с корзиной ягод (на этот раз была вишня) снова на велосипеде направилась на станцию и поездом выехала в Берлин. Там, на площади вокзала Ост-Баннгоф, у перрона метро ее остановили два офицера в форме сотрудников государственной безопасности ГДР.

— Фрау Рихтер? Следуйте за нами.

Под насупленными бровями Анны Луизы зло сверкнули бесцветные глаза, а тонкие губы с ненавистью прошептали:

— Тоже продались русским…

Ее доставили в ближайший пост народной полиции. Во время обыска за подкладкой ее дамской сумочки обнаружили два листка бумаги, на них — даты и какие-то цифры.

— Что это за бумаги? Что на них написано? Кому вы должны их передать?

— Я ничего не знаю…

— Но как они оказались в вашей сумочке?

— Может быть, их кто-то подложил.

— А в прошлую поездку вы отвозили такие же бумаги мистеру Стюарту? Или вы его называете мистер Фред?

Видя, что запирательство бесполезно, Анна Луиза призналась:

— Эти бумаги писал муж, а я должна была передать их человеку, которого вы назвали, и получить от него деньги.

— Сколько времени связан с ним ваш муж?

— Я точно не знаю. Может быть, с полгода.

Этот день у Бруно был свободным. Утром Анна Луиза по его поручению уехала в Западный Берлин. Вволю отоспавшись после дежурства, он сидел теперь в саду под старой вишней и ждал жену. Грузный, с обрюзгшим лицом и большими залысинами на поседевшей голове, Бруно казался намного старше своих 52 лет. В армию его не призывали по причине какой-то болезни. Всем говорил, что политикой никогда не интересовался, но при гитлеровском режиме считался лояльным. Да и при народной власти он оставался вне подозрений.

Какое-то смутное беспокойство охватило Бруно Рихтера. День клонился к вечеру, а жены все не было.

«Не случилось ли чего?» — думал Бруно. Но, перебирая в памяти все, что происходило за последние дни и недели, не находил причин для тревоги. Кажется, все шло хорошо.

И тем не менее воображение рисовало одну картину страшнее другой. А когда наступили сумерки, состояние стало невыносимым. Он был уверен, что жена арестована и это провал.

Решение пришло неожиданно: бежать на Запад. Бежать, пока не поздно! Бруно торопливо вошел в дом. Зятя и дочери не было.

«Тем лучше. Ничего не нужно им объяснять», — подумал Рихтер. Он накинул плащ, взял небольшой саквояж, сунул в карман пачку денег, которые хранились у него в тайнике, и быстро направился в сторону станции. А вскоре с попутным поездом выехал в Берлин.

Через полчаса к его дому подошла машина с сотрудниками госбезопасности и народной полиции ГДР. Дома никого не оказалось, и лейтенант Гартман, разгадав замысел, принял единственно правильное решение: дал телеграмму в управление госбезопасности Берлина о бегстве Рихтера и сразу же выехал туда сам.

Сбежать английскому шпиону не удалось. Его задержали на вокзале Ост-Баннгоф, как только он сошел с поезда. Пришлось возвращаться в свою деревню.

При обыске у Рихтера в доме был обнаружен обычный железнодорожный сигнальный фонарь с разноцветными стеклами, которыми пользуются в темное время суток. В верхней части корпуса очень искусно был вмонтирован фотоаппарат «минокс» с заряженной пленкой. На пленке оказались кадры с изображением вагонов, а также военнослужащие склада.

На следствии Рихтер рассказал следующее. Зимой пятьдесят седьмого года у него разболелись зубы, и возникла необходимость ставить протезы. На месте пришлось бы ждать несколько месяцев, пока подойдет очередь. Тогда жена посоветовала обратиться за помощью к ее родственнику в Западном Берлине. Он может подыскать там частного врача. Рихтер так и поступил: списался с родственником и поехал к нему, тот отвел его к знакомому стоматологу.

Врач удалил два зуба и предложил через неделю снова приехать: надо сделать оттиски для протезов. В беседе с ним врач интересовался жизнью в ГДР, а узнав, что он железнодорожник и участвует в перевозках для Советской Армии, стал расспрашивать:

— А что за воинская часть, которую вы обслуживаете?

— Военный склад.

— Какие же туда поступают грузы?

— Это мне неизвестно. Грузы идут в закрытых вагонах.

Рихтер заявил, что тогда он не придал значения этим вопросам, считал их простым любопытством.

И еще несколько раз посещал Рихтер стоматолога: примерка, поправка протезов — дело обычное. В последнее посещение врач познакомил Рихтера с неизвестным человеком, назвавшимся Робертом. Высокого роста, в щегольском костюме, самоуверенный англичанин тоже подробно расспрашивал Рихтера о его работе, о военном объекте, о том, какие грузы туда поступают, а потом неожиданно предложил:

— Хотите заработать марки, фунты или доллары?

— Это смотря какая работа, — ответил осторожный Рихтер.

— Работа не сложная и не опасная. Вы будете подсчитывать количество вагонов, которые направляются на склад и обратно, вести этот учет по дням, а в конце месяца будете доставлять эти сведения мне. Только и всего! Работа ваша будет хорошо оплачиваться.