Уже пошла вторая неделя, а от группы Чанышева никаких вестей. Не попалась ли в лапы дутовских контрразведчиков? Суворов вызвал к себе Насыра Ушурбакиева. Только тогда узнал Насыр о местонахождении брата Газиза, Чанышева и других товарищей.

Ушурбакиев получил строго секретное задание: пробраться в Суйдун, разыскать явочную квартиру, где должны были остановиться разведчики. Если они погибли, разузнать, как это произошло, и немедленно возвращаться в Джаркент. Если все идет нормально, включиться в состав группы и участвовать в операции.

Дождавшись ночи, всадник в стареньком бешмете и мохнатой папахе переехал вброд пограничную реку Каргос. Долго пробирался по камышам. Постоял, прислушиваясь, а затем во весь опор поскакал через пески, чтобы как можно скорее, до восхода луны, пересечь наиболее опасное открытое место, расположенное неподалеку от границы. Всадник был вооружен — прикрытый полой бешмета, за пояс заткнут безотказный наган-самовзвод, карманы оттягивали гранаты.

Потянуло холодом и сыростью, значит, скоро Эрдек — болото с зловеще черной водой. Гибель ждет того, кто осмелится ступить дальше заросшей кугой и камышами прибрежной полосы. Но тот, кто знал эти места, мог надежно укрыться в зарослях от постороннего глаза. Насыру приходилось бывать в этих краях. Он знал, что за этим болотом есть другое — Таджи, потом третье — Сандог-буса, а там и хутор Дагр, где у гостеприимного уйгура Мансура-хаджи укрывались иногда разведчики. А оттуда до Суйдуна — рукой подать.

В степи звезды кажутся особенно яркими. По ним прокладывал путь Насыр. По положению знакомых с мальчишеских лет созвездий он видел, что время идет к рассвету. Скоро Суйдун. Перешел на рысь, потом поехал шагом, чутко прислушиваясь к голосам ночи, не спуская руки с рукоятки нагана. Тихими были улицы города. Но очень настороженной казалась эта тишина. В любое мгновение она могла взорваться выстрелами.

Вот и тот дом. Осторожный стук в окно. Испуганный голос хозяина. Как гулко стучит сердце, кажется, его слышит вся улица. Пароль… Отзыв… Немного отлегло. Спустя несколько секунд он уже обнимал брата, по очереди прижимал к груди его товарищей.

Все эти дни Чанышев и его друзья тайком тщательно изучали подступы к крепости, интересовались, когда сменяются караулы, как вооружены патрули, каков распорядок дня у Дутова, у работников штаба. Познакомились кое с кем из часовых. Для более близкого и прочного знакомства привезли с собой опий и фляги со спиртом.

Удалось выяснить, что в Суйдуне находится сравнительно небольшой казачий отряд. Но в крепость каждый день приезжают офицеры из Кульджи, Чугучака, Саньтая, Мазара и других мест, где размещены интернированные белогвардейские полки. Дутов усиленно сколачивал новую армию. С каждым днем недобитый атаман становился все опаснее.

При свете каганца Чанышев разложил на нарах листок бумаги, на котором карандашом набросал план крепости. Операция была назначена на завтра, 6 февраля, на десять часов вечера, когда город угомонится и улицы станут безлюдными. В это время почти всегда Дутов остается в кабинете один. Позднее нельзя — атаман ляжет спать, тогда караулы удвоят и крепостные ворота закроют до утра.

Распределили обязанности. В штаб к Дутову идет Махмут Ходжамьяров — человек большой физической силы, завидного хладнокровия. Вместе с ним Касымхан еще и еще раз рассмотрел расположение постов от ворот крепости до входа в штаб. До мельчайших подробностей припомнили, как пройти к Дутову, как расставлена мебель в его кабинете, где лучше стать, когда он будет читать письмо. Потом столь же тщательно проработали другие варианты встречи с Дутовым, захвата атамана.

Надо было прежде всего попытаться выманить Дутова из крепости. Захватить его на узкой суйдунской улице с глухими глинобитными стенами домов, выходивших окнами только во внутренние дворы, не составило бы, как представлялось Чанышеву и его соратникам, особого труда. Сложнее было выкрасть атамана из крепости. Один из резервных вариантов (его считали наиболее вероятным) был таким — Махмут должен оглушить атамана, вместе с Куддуком Байсмаковым вынести его из дома в большом крапивном мешке. В таком мешке, который был спрятан у Куддука под бешметом, они уже однажды выносили из этого здания кипы листовок, их предстояло «распространить» на советской стороне. И именно этот мешок не вызвал бы особых подозрений у часовых, с которыми Махмут и Куддук уже были знакомы, не раз одаривали их спиртом и опием.

Подробные, четкие задания получили и все остальные участники операции. Старший из братьев Байсмаковых, Куддук, которого знали в лицо часовые, должен все время находиться как можно ближе к Махмуту, быть, как сказал Касымхан, его тенью. Касымхан Чанышев и Газиз Ушурбакиев будут прохаживаться у ворот крепости, готовые в любую минуту снять часовых у стены и броситься на помощь Махмуту и Куддуку. Юсупу Кадырову, Мукаю Байсмакову и Насыру Ушурбакиеву поручалось прикрыть огнем главных участников операции в случае, если вспыхнет перестрелка. Убедившись, что каждый хорошо понял свою задачу, Чанышев сжег план и приказал всем отдыхать.

Вечером шестого февраля, как было условлено, группа подошла к крепости. Махмут и Куддук на лихих конях подлетели к самым воротам. Спешились, привязали скакунов к коновязи и направились к часовому. Тот окликнул их, осветил фонарем.

— Пакет для его превосходительства, — сказал Махмут, показывая конверт с большими сургучными печатями.

— Жди, позову дежурного, примет.

— Велено вручить лично в руки, видишь? — показал он дутовцу подчеркнутые двумя жирными чертами слова: «Совершенно секретно» и «Вручить лично».

Махмут спокойно, как будто каждый день ходил по этой дорожке, зашагал к дому, стоящему в глубине двора. Вслед за ним протиснулся и Куддук.

Разговор с охранником у входа в дом был примерно таким же. Только на этот раз казак доверительно добавил: «Кажись, их превосходительство уже почивают…»

Дутов полулежал на тахте, о чем-то вполголоса говорил с адъютантом, который разбирал на столике бумаги. Махмут успел только заметить поблескивающие в свете лампады иконы, большеглазые лики святых.

Лихо козырнув, Махмут, протянул пакет. Адъютант вскрыл его, подал письмо Дутову. Тот стал читать вслух: «Господин атаман, хватит нам ждать… Пора начинать. Я все сделал. Ждем только первого выстрела…» — и вдруг метнул исподлобья острый, изучающий взгляд на гонца. Махмут стоял как изваяние. Атаман стал читать дальше: «Сожалею, что не смог приехать лично…»

— А где Чанышев? — так же резко вскинув голову, спросил Дутов.

— Он повредил ногу и сам приехать не сможет, — спокойно ответил Ходжамьяров. — Но он тут недалеко и ждет вашу милость у себя в доме… Хоть сейчас или, может, завтра…

— Это еще что за новости?! — зло выкрикнул атаман.

Махмут понял, что вариант похищения Дутова отпадает раз и навсегда. Выхватив наган, он выстрелил в упор. В то же мгновение на него бросился адъютант. Еще выстрел — и он падает к ногам Махмута. Третий раз Махмут выстрелил в Дутова, свалившегося с тахты.

Услышав выстрелы, часовые кинулись на выручку. Их остановили пули Чанышева, Байсмакова, Ушурбакиева. Томительно тянутся секунды. Но вот из домика появляется прихрамывающий Махмут — выбегая, он оступился. Друзья подсадили его на коня.

Пока дутовцы, перепуганные стрельбой в крепости, приходили в себя, быстрые гиссарские кони несли храбрецов по разным дорогам.

Утром Мансур-хаджи — хозяин хутора Дагр — по просьбе Насыра отправился в Суйдун. Вернувшись, он рассказал, что Дутов и его адъютант убиты. По улицам города носятся всадники, задерживают всех подозрительных. На воротах крепости висит бумага, в которой сказано, что каждый, кто сумеет доставить в контрразведку хоть одного из террористов, получит за живого 5000 золотых рублей, за мертвого — 3000.

В тот же день в Ташкент Петерсу и в Москву — Дзержинскому были отправлены телеграммы, сообщавшие, что, поскольку похитить Дутова не удалось, белый атаман, на чьей совести тысячи расстрелянных и замученных советских людей, понес кару народа — уничтожен. «Наши благополучно вернулись», — так заканчивались телеграммы.