Невозможно предугадать момент, когда споткнёшься. Даже если человек постоянно напряжён и готов к такой возможности, все равно это происходит внезапно… Лена зацепилась кроссовкой за поваленную поперёк тротуара пожарную лестницу, и мамина ладонь выскользнула из её руки. Девушка распласталась на луже с вмёрзшими окурками, порвав брюки и жестоко ударившись локтем о заиндевевшую на стуже коробку с упаковками томатного сока. Она еле успела откатиться в сторону стены, чтобы не быть раздавленной. Крик матери потерялся в толпе.
— Мама! — истошно заорала Лена, пытаясь подняться. — Мамочка! Подожди!..
Девушку без конца толкали пробегающие мимо люди, и ей никак не удавалось встать на ноги. Когда же она наконец сумела приподняться, уцепившись за свисавший из окна первого этажа антенный кабель, человеческий поток уже безвозвратно унёс её родителей…
Лена встала, прижавшись спиной к пачкающей известью стене дома, и заплакала, глядя сквозь муть раскалённых слез на странных… «очкариков», организованной гурьбой прущих против течения и размахивающих над собой багряными тряпками.
Она закрыла глаза и зарыдала ещё сильней, прижав к лицу поцарапанные ладони, на которых засыхала кровь. Багряная…
В груди клокотала смесь из отчаяния, беспомощности, злости и страха. Она никогда больше не увидит маму и отца… Что ей теперь делать здесь? Одной и никому не нужной девчонке…
— Пойдём сюда, здесь выход! — вдруг раздался голос прямо рядом с ухом. Лена вздрогнула.
Справа от неё стоял мужчина лет сорока, одетый в дорогое пальто и кашемировую кепку.
— Пошли, скорее! — Он взял её за ушибленный локоть, и девушка ойкнула.
— Как… кой вых… од? — запинаясь от слез, спросила она.
— Через переулок, на Садовое!
— У меня мама пропала…
— Давай живей, а то сама пропадёшь!
Мужчина нажал комбинацию цифр на кодовом замке, открыл дверь подъезда и скрылся. Лена, всхлипнув ещё пару раз, нырнула за ним.
Затем она, видимо, потеряла сознание…
Очнулась от неприятной, пульсирующей боли в затылке и груди. Голова сзади была в чем-то липком… И… кто-то грубо мял её соски.
Девушка поборола желание немедленно завизжать и начать брыкаться, сообразив, что среди общего смятения её все равно никто не услышит, а если и услышит, то уж точно не поможет. Затаила дыхание и на самую малость приоткрыла смёрзшиеся от слез веки.
Лена лежала на лавочке в каком-то глухом дворике. Ветра здесь почти не было, поэтому редкие снежинки падали почти вертикально, лишь слегка подтанцовывая в прозрачном воздухе. Мужчина в кашемировой кепке навис над ней и рывками расстёгивал блузку под широко распахнутой дублёнкой. От него исходил богатый аромат парфюма.
— Я уже замёрзла ждать, — сказала высокая, рослая женщина в длинной шубе, стоявшая около песочницы. — Скоро?
Больше вокруг никого не было. Лена улучила момент и врезала уже добравшемуся до бюстгальтера насильнику ободранным коленом в пах. Он лишь ослабил хватку и отступил на шаг, даже не согнувшись и не вскрикнув. Промахнулась, наверное… Теперь — все кончено.
— Ты чего, милая девочка? — искренне удивился мужчина. — Зачем дерёшься?
— Не трогайте меня, прошу вас… — забормотала Лена, хватаясь непослушными пальцами за воротничок блузки. — Пожалуйста, не надо…
— Уйми истеричку, — хладнокровно приказала женщина в шубе.
— Милая, я не буду делать тебе больно, — прошептал мужчина, улыбаясь. Кашемировая кепка нависла над лицом Лены. Под козырьком полыхали шальные линзы глаз.
— Нет! Помогите! — завизжала девушка что было мочи и замолотила ногтями по приближающейся морде. — Нет!..
Брызнула кровь, мужчина отпрянул и зарычал, тряся головой. Кепка слетела.
— Ты её сделаешь наконец или нет? — раздражённо спросила женщина в шубе, облизывая два пальца.
Лена рванулась в сторону, упала с лавочки на холодную корку снега и поползла на четвереньках, не переставая сдавленно звать на помощь. Пола дублёнки зацепилась за железную стойку скамейки. Сильная рука вздёрнула её за шиворот, как кутёнка, и развернула. Поставила на затёкшие ноги. — Милая, не убегай… Хлёсткий удар по виску заставил Лену на миг умолкнуть и захлопать ртом, хватая воздух.
— Моя жена очень хочет посмотреть, какая ты, — прошептал мужчина, обдавая её ароматом дорогого одеколона. — Разденься.
— Нет… — прохрипела девушка, стараясь вырваться.
— Милая, мне придётся тебя раздеть. Обещаю, ты не замёрзнешь.
— Отпустите меня, пожалуйста… Я умоляю вас… Мужчина разочарованно вздохнул и ударил её коленом в живот. Дыхание перехватило, перед глазами поплыли искры, колени подогнулись. «Скорее бы умереть», — как-то отрешённо подумала Лена.
Вновь поставив её на ноги и поддерживая одной рукой, мужчина разорвал блузку. Пуговицы брызнули в разные стороны. На обнажённую грудь девушки упали несколько снежинок, тая.
— Милая… — вожделенно застонал он. — Милая…
Следующий удар лишил Лену сознания… Дальнейшее отпечаталось в памяти кошмарными урывками… Её насиловали и били. Долго. Сначала — один мужчина. Потом, кажется, к нему присоединилась та… в длинной шубе…
Обжигающие удары, боль, морозные прикосновения снега к голому телу… темнота… кто-то жалобно кричит, и эхо разносится по всей вселенной… Женское лицо, искажённое гримасой оргазма, смазанная помада… холод… боль… угасающий вместе с рассудком страх…
Лена застонала и открыла глаза. Отняла лоб от коленей и обвела взглядом узкую подворотню. Ступни почти окоченели, волосы на затылке слиплись от свернувшейся крови…
Девушка взялась за края железных контейнеров и, сломав ноготь, поднялась на ноги. Снова упала, еле успев подставить локти. Зашептала одними губами что-то бессвязное: на стоны не было больше сил.
Со второй попытки удалось подняться и натянуть порванные джинсы. Дрожь колотила её всю. Лена кое-как застегнула дублёнку, надетую на голое тело, и зашнуровала кроссовки. Замерла, изредка судорожно вздрагивая от холода. За одно-единственное утро она лишилась всего: крова, близких, чести, веры в будущее. Остались пустота и ледяное дыхание застывшего города… Почему так тихо? Неужели всех уже эвакуировали? Значит, скоро станут бросать бомбы… Это даже к лучшему. Умереть бы побыстрей… Сгореть. В этом проклятом мире уже не осталось ничего, никого. Интересно, мама с отцом выжили в той безумной давке?..
